хроника
От редакции
От редакции

Умер некрореализм


Евгений Юфит и Евгений «Дебил» Кондратьев

Смерть — это одновременно и ноль и бесконечность, она одна из тех категорий, которую человек не может материализовать в своем воображении.

Евгений Юфит

● ● ●

Однажды — дело происходило в глубоко застойные времена — школу, где учился Евгений Юфит, будущий отец-основатель некродвижения, посетила западногерманская делегация. Нетрудно вообразить, что началось в стенах обыкновенной ленинградской десятилетки, спешно гримировавшейся под филиал Академии наук образцового содержания. Юный Юфит принял в подготовке посильное участие. В частности, убедил одноклассников приветствовать гостей-антифашистов хоровым возгласом «Гитлер капут!». То есть, с одной стороны, потешить чувство каждого честного немца, а с другой — показать, что советские школьники свято чтут память, сплотившую наши народы в борьбе с коричневой чумой…

Об остальных аргументах история умалчивает, но, вероятно, они были столь же логически безупречны, потому что, едва на пороге появились первые гости, весь (!) класс вскочил и гаркнул… С таким энтузиазмом, что благовоспитанные фрау и увешанные фотоаппаратами герры пулей вылетели вон, решив, что стали жертвами тщательно спланированной провокации.

Экстренное комсомольское собрание, обсудив ЧП, пришло к выводу: класс поддался действию необъяснимого массового психоза. Зачинщика особенно не искали. Да и не могли найти, потому что, как выяснилось, сам Юфит в последний момент остался сидеть за партой и ничем себя не скомпрометировал…

Сергей Добротворский

● ● ●

Семнадцатилетний Юфа носился по району Купчино на жутком велосипеде «Украина», пугая собак, кошек, пешеходов, автомобилистов и вообще все относительно живое. Издали казалось, что не только молодой спортсмен, но и его машина заросла жесткой бурой шерстью. И хотя на колесах и раме велосипеда была просто рыжая грязь купчинских дорог, а шерсть начиналась лишь с распахнутого ворота рубахи, было впечатление, что по проезжей части Проспекта Славы носилось какое то невиданное животное — оскалив зубы, сверкая глазами и размахивая хвостом. Вид хвоста придавала монстру сетка-авоська с пластинками Хендрикса и Джеймса Брауна, зацепленная ручками за багажник.

Костюм Юфы был скромен и абсолютно закончен — ни прибавить, ни отнять. Строгие, настоящие мужские сандалии на босу ногу, тренировочные синие штаны и белая крахмальная рубаха навыпуск размера на два больше, чем нужно было по общепринятым стандартам. А поскольку Юфа и сам был довольно здоров, то его гигантские рубахи смахивали на докторские халаты. Впоследствии Юфа ввел в молодежную моду еще и белые чепцы и стал выглядеть совершенным доктором.

Что там бритые виски, что там кожаные куртки — фигня все это, мода, безвкусица и дешевый стандарт. А вот когда году эдак в восьмидесятом, а то и семьдесят девятом, компания молодых людей в поношенной продукции фабрик «Рассвет», «Заря» и еще не помню, каких, по команде Юфы вытаскивала из карманов белые чепцы, иные даже с красными крестами, напяливала их на головы (а если лицо было при этом небритым и на глазах маленькие темные очечки, вот это был видок!…) и с дикими воплями неслась к пивному ларьку, картина впечатляла по настоящему».

Алексей Рыбин

● ● ●

Где-то в начале 80-х я занялся постановочной фотографией, фиксировал сюжеты, связанные с социальным гротеском, черным юмором. И в какой-то момент мне и моим знакомым попалась «Судебная медицина» профессора фон Гофмана. Мы были тогда под воздействием этой книги. Особенно, раздела «Психопатология». Это отразилось на нашем творчестве того периода. И в году 84-м я сделал первые эксперименты в кино на 16 миллиметров. […]

Я никогда не пытался формулировать четкий манифест, потому что это противоречило бы спонтанности нашего течения. Хаос и абсолютный авторский произвол породили эту эстетику, следование определенным канонам лишило бы ее свежести и неожиданности. С самого начала в ранних работах присутствовала тема смерти, суицида и разного рода психопатологические проявления, но все это было подано в гипертрофированном, перевернутом виде социального гротеска и черного юмора. Поэтому фильмы не воспринимались натуралистично. Парадоксальность, столкновение противоречивых образов и балансирование между крайностями — отличительные черты этой эстетики. Что хорошо иллюстрируется самим термином «некрореализм» — ассоциация появляется на грани смыслов двух составляющих, это слово несовместимых корней.

Евгений Юфит

● ● ●

В недрах неофициальной культуры зародился эпос позднего застоя. Героический идиотизм. Суровое, трагическое искусство, проникнутое удалым черным юмором. Евгений Юфит — один из отцов и вдохновителей движения. Его ранние фильмы, снятые с большим коллективом соавторов на 16-мм пленке, до сих пор поражают неискушенных зрителей откровенностью маразма, а киноснобов — варварской изощренностью языка. Густо нагримированные трупы носятся по снежным равнинам, лупят друг друга, швыряют под поезда, самозарезываются и втыкаются головами в твердые предметы. Мистическая грань между «там» и «здесь» преодолена раз и навсегда.

Сергей Добротворский

● ● ●

Поначалу гимнастерки, портупеи и галифе персонажей, сладострастно предающихся мазохистским играм, наводят на вполне очевидную мысль: некрореалисты заняты тем, что пародируют советское искусство, сделавшее культ из идеи жертвенного героизма. Позже станет ясно, что подлинная новация Юфита заключается совсем в другом. Он впервые в нашем кино — программно пропагандистском, морализаторском или мессианском — сочинил персонажей даже не слитых с природой, но ей принадлежащих: «пузырей земли», не ведающих различий меж благом и злом, грехом и добродетелью. В основе пресловутой «гомосексуальности» некрофильмов лежит понимание женщины не как воплощения природного начала, что подразумевается традиционной культурой, а, напротив, как принадлежности социума, который угрожает счастливой гармонии самодостаточных резвящихся существ.

Олег Ковалов

● ● ●

Время пришло, и короткометражки некрореалистов во главе с Евгением Юфитом, а также очень специальная публика из числа фанов этого движения допущены в зал ленинградского Дома кино. Год спустя, 9 октября1989 года, состоится второй показ, еще более «легальный», чем первый. Потому что наравне с «Лесорубом», «Мужеством», «Санитарами-оборотнями», «Весной» и «Вепрями суицида» в его программу войдут «Рыцари поднебесья», украшенные гордой маркой «Ленфильма», а не жуткой самопальной эмблемой «Мжалалафильма» с утопленниками, в обнимку выбирающимися из болота.

Впоследствии те первые показы обрастут мифами о толпах страждущих попасть на просмотр, о шокированных и разъяренных зрителях и о милицейских кордонах. Сами некрореалисты, любившие культивировать мифы о себе, будут бесшабашно редактировать реальность. Скажем, умолчат о том, что стражей порядка вызовут лишь для того, чтобы приструнить пьяную «группу поддержки», учинившую безобразие в зале. Что же касается шока, который якобы испытывают непосвященные зрители, припав к живительному источнику с мертвой водой, то его следует интерпретировать не как эстетическое откровение, снизошедшее на неофитов, но как этическое оскорбление, каковое они чувствуют.

Олег Ковалов

Виктор Цой, Евгений Юфит, Андрей «Свин» Панов.

● ● ●

Слухи и легенды о невероятно экзотичном досуге некрореалистов охотно поддерживали сами участники группы. Их встречи Юфит упрямо называл шабашами, а выискивающие сенсаций СМИ намекали чуть ли не на ритуальные оргии. На деле же они не слишком отличались от мирных пьянок дворовой молодежи, а эпатажные выходки редко «тянули» и на мелкое хулиганство. Веселые некрореалисты обычно то молотили палками, то кидали на мостовую с чердака поролоновый муляж, отчего-то прозванный Зурабом, — это и было крайним выражением того «садомазохизма», о котором любил, поигрывая желваками, невозмутимо потолковать Юфит.

В зал, где шли фильмы с живописными названиями («Санитары-оборотни», «Вепри суицида», «Мочебуйцы-труполовы»), зрители входили почти с опаской, словно переступая порог анатомического театра. И чувствовали себя почти оскорбленными, не увидев на экране ничего страшнее истязаний многострадального «Зураба». Дикого вида оборванцы резвились здесь на задворках и свалках, самозабвенно мутузили друг друга чем ни попадя, продирались сквозь кусты и чахлые заросли к заведомо нелепой, недостижимой и попросту неизвестной цели и в конце концов в коллективном экстазе дружно и изобретательно накладывали на себя руки.

Олег Ковалов

Евгений Юфит, Андрей «Свин» Панов и другие.

● ● ●

Фильмы Юфита не собирали, скажем так, стадионов, я сам видел их на большом экране лишь однажды, в антракте какого-то рок-фестиваля в 90-м году, но важно было знать, что есть в Питере сумрачный человек, который снимает на черно-белую пленку разлагающихся под снегом трупаков и считает, что после «Фауста» Мурнау в кино смотреть нечего. Как пели герои его фильма, наши трупы пожирают разжиревшие жуки, после смерти наступает жизнь что надо, мужики.

Юрий Сапрыкин

● ● ●

Поле, на котором работает Евгений Юфит, это поле смерти, поле неназываемого, тревожащей тени, рева, вытесняющего слова, алогичной чувственности потустороннего, романтики жировоска и крематория. […]

В «Деревянной комнате» есть фильм в фильме о бобре, минут пять, подрагивая, что-то грызущем, умывающемся, ерзающим в ручье — и мелкая дрожь этой старой хроники в двоящейся проекции сообщает зрителю эмоциональный импульс, сочетающий восхищение и недоумение, вызывающий смех и тревогу, тот самый импульс, который породить способно лишь подлинное кино.

Дмитрий Волчек

● ● ●

Кино? Где здесь, собственно, увидели кино, и о каком эксперименте идет речь? Хоть бы отбросы были восхитительно безобразны, и фактура их схвачена, и кадр выстроен, и свет… Кино, кино, а не убого-расплывчатая лужа в сознании творческой личности […] Можно, конечно, объявлять непрофессионализм новой эстетикой. Можно толковать о том, что гомосексуализм — не гомосексуализм вовсе, а символ — тюремно-лагерного, уголовного архетипа семидесятых, и «вчитывать» в фильмы другие глубокомысленные культурологические идеи. Можно анализировать некрореализм как явление социокультурное, отражение в определенном сознании нашей действительности и насмешку над ней. Можно, но противно.

Дарья Крижанская

● ● ●

Любование трупами, их эстетизация, пусть даже и под влиянием немецкого экспрессионизма, называется вовсе не «некрореализмом». В справочнике это названо некрофилией. И это не то, о чем кричат на весь зал.

Валерий Кичин

● ● ●

Смерть в некрореализме не натуралистична, в ней нет ничего отвратительного. Нет ни выстрелов, ни убийств, ни крови. Это гротеск, пародия, черный юмор. Циничное отношение к своей жизни вообще присуще русскому менталитету. По натуре я достаточно веселый человек.

Евгений Юфит

● ● ●

Непредсказуемость человеческой психики, отклонение от привычных социально приемлемых норм поведения были всегда в центре внимания фильмов немого кино — французского сюрреализма, немецкого экспрессионизма. Для меня это два наиболее интересных период мирового кинематографа.

Евгений Юфит

● ● ●

Я помню поразительные вечера в «Спартаке», когда мы показывали авангардное кино 20-х годов, и на первом ряду сидели все члены группы некрореалистов. Причем, все они смотрели «Три песни о Ленине» Дзиги Вертова. Это была настоящая романтика. Это были люди, которые шли не впереди эпохи, а люди, которые восстанавливали традицию.

Олег Ковалов

● ● ●

Юфит — человек, влюбленный в черно-белое изображение, в язык черно-белого кино 60-х годов с его замечательной медитативностью. И влюбленность Юфита совершенно очевидно взаимна.

Евгений Марголит

● ● ●

Прямой цвет мне неинтересен, он абсолютно иллюстративен и лишен художественности. Задача художника состоит в деформации реальности, а не в ее имитации. Насколько я знаю, младенцы до месяца видят в черно-белом изображении. У многих животных черно-белое зрение. Вполне возможно, что в архаике существовали именно такие формы восприятия.

Евгений Юфит

● ● ●

Киношкола Сокурова дала мне, прежде всего, возможность знакомства с профессиональным форматом, с 35-миллиметровой техникой. И возможность выхода в профессиональную сферу, в профессиональный круг. Я снял тут же благодаря киношколе фильм «Рыцари поднебесья», дебютную работу. Потом Алексей Герман посмотрел этот фильм. Тогда активно работала его киностудия, мастерская первого экспериментального фильма, и он предложил снять у него фильм «Папа, умер Дед Мороз».

Евгений Юфит

● ● ●

Я знаю место, где живет Евгений Юфит, — это Рижский проспект. Поразительное, сумеречное, очень красивое место Петербурга. И натуру для фильма «Папа, умер Дед Мороз» Юфит снимал именно там. Когда они притащили камеру и стали снимать канал, который виден из окна дома Жени, все удивились: «Почему ты снимаешь то, что у тебя находится перед глазами, а не ищешь?» Он сказал: «Так я это место, где поселиться, искал всю жизнь. Я уже давно его нашел и буду снимать только эти сумеречные городские пространства».

Олег Ковалов

● ● ●

Евгений Юфит смог уберечь свой творческий капитал от всепоглощающей инфляции шоковых средств. И хотя вместе с коротким метражом и узкопленочной техникой канули в прошлое небритые соратники, активно задиравшие благонамеренную публику, некрореализм, каким мы его еще не знали, — жив. Потому что покойника нельзя убить дважды.

Сергей Добротворский

● ● ●

Некрореализм Юфита — это квинтэссенция российских 90-х: никогда еще до и никогда уже после в России не было полноценного экспериментального кино — кино, выходящего за рамки беллетристики, реальности и нормы. Едва ли не единственный пример нашего кинематографа, поднявшегося, точнее, спустившегося до инфернальных глубин, в которые прежде погружалась лишь русская литература — Платонов, Масодов, Мамлеев, Сорокин.

Василий Корецкий

● ● ●

Юфит наиболее радикальный художник, по крайней мере из тех, кто живёт и работает в России. Художник, который никогда не сдаётся и придерживается своей эстетической традиции. Он исследует область между жизнью и смертью, это самый главный вопрос, он переосмысливает утопическую идеологию. Его фильмы, фотографии и живопись связаны с искусством 60-х, с искусством «последних надежд». И с тех пор, как не осталось никакой ценности кроме нефти, до сих пор, Юфит отважно утверждает, что главная ценность это не нефть, не золото, не власть и не олигархия, а СМЕРТЬ.

Олеся Туркина

Триптих «Яйцо». Худ. Евгений Юфит

● ● ●

Некрореализм 80-х средствами живописи и кино был направлен на доведение до абсурда советских мифов, на гипертрофирование принципов соцреализма. То, что происходит в настоящее время, никакого творческого азарта не вызывает.

Евгений Юфит

● ● ●

Я смотрю только то, на чем мой глаз может зафиксироваться. Какие-то архивные фильмы, американскую научную фантастику сороковых-пятидесятых. А о современных фильмах я ничего не знаю.

Евгений Юфит

● ● ●

Мне кажется, что Юфит — это не городской хулиган и не городской сумасшедший, как его представляли в годы перестройки. А это сумеречный, метафизичный и очень нежный художник. Это человек, который постепенно занимает то место в кино, которое занимал, скажем, Андрей Тарковский.

Олег Ковалов

● ● ●

Когда-то поставить в один ряд имена А. Германа, А. Сокурова и Е. Юфита было немыслимо. Сегодня объединение напрашивается само собой: эти три режиссера, «хороший, плохой, злой» ленинградской школы — последние защитники ее от веяний времени. Больше модернистского «авторского кино» у нас нет.

Михаил Брашинский

● ● ●

От названия «некрореализм» ждешь чудовищной агрессии и зверства. Но творчество строится на парадоксах и столкновении разных субстанций. Возможно, мои фильмы более гуманны [чем «доброе кино»], потому что не социальны. Ведь жизнь в социуме сопровождается давлением табу, общепринятых установок.

Евгений Юфит

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить