«Флаэртиана»: Сериальная форма, война и границы
«Страна меда». Реж. Любомир Стефанов, Тамара Котевска. 2019
Пермcкая «Флаэртиана» — один из старейших российских фестивалей, посвященных документальному кино. Больше двадцати лет он проходит на площадке пермской синематеки, собирая представительную программу главных фильмов последнего времени. Многие из них уже были показаны на больших документальных фестивалях, но тем ценнее, что «Флаэртиана» собрала эти фильмы вместе — в подобной панораме можно разглядеть не только новые имена, но и осознать новейшие тенденции документального кинематографа.
«Страна меда». Реж. Любомир Стефанов, Тамара Котевска. 2019
Doc/Undoc
Разговоры о размытии границ игрового и документального, как и о зыбкости этого разделения, давно стали общим местом, но сейчас можно констатировать, что антиномия «игровое — документальное» приобретает совсем уж странные черты. Один из показательных примеров — «Страна меда» (реж. Любомир Стефанов, Тамара Котевска). Фильм рассказывает о противостоянии двух македонских семей, занимающихся бортничеством. Хатидзе живет со старой больной матерью в доме-пещере, сквозь единственное окно которого прорывается высокохудожественный теплый свет. Неподалеку селятся фермеры, приехавшие из других краев. Назревает конфликт: пчелы поселенцев разрушили местную экосистему и пожрали автохтонных пчел. Хатидзе горюет, новый мир приходит на смену старому, капитализм съедает всех с потрохами. Вроде бы нет нужды испытывать недоверие к авторам этой симпатичной и ладно скроенной картины, но и верить им как-то не получается. Эффект присутствия тонет под тяжеловесной образностью, нарочитыми метафорами (в одной из сцен герои буквально рубят сук, на котором сидят) и будто бы искусственно спрессованной драмой. Кажется, что будь эта история не документальной, а полностью постановочной, она бы не потеряла ровным счетом ничего.
Похожим образом — скорее по законам игрового кино, нежели документального существуют «Полуночная помощь» (реж. Люк Лорентцен) и «Хозяин оленей» (реж. Ксения Елян). Дело тут не столько в недостатке правдоподобия (показанному — веришь) или степени авторского вмешательства (оно — минимальное), сколько в настойчивом желании рассказать связную и законченную историю там, где она едва прослеживается. Оба фильма можно представить хоть в виде короткометражной зарисовки, хоть в формате сериала. Относительная свобода от правил сюжетостроения, в целом присущая доку, понимается каждым автором по-своему. «Хозяин оленей» дробится на серию сцен из жизни семьи оленеводов, живущих на Таймыре. Дети ходят в школу, где зубрят стихи Пушкина и силятся понять, зачем нужен Путин, когда у них и так все есть: снег, северное сияние, игры и вечерние просмотры ужастиков с отцом. Юмористические сценки чередуются с натуралистическими и сентиментальными. Эпизоды перемежаются сценками снов, суть которых проясняется только международная версия названия — How Big is the Galaxy («Какая большая галактика»). В них олени бороздят космические просторы, натыкаются на языческие символы и пугают эстетически неподготовленного зрителя радостями стоковых видео, помноженных двойной экспозицией в стиле клипов Enigma. В строй фильма эти эпизоды едва вписываются, от них легко отказаться. Как и от фактуры, способной поглотить любого режиссера, очарованного северными красотами.
«Полуночная помощь» как будто настаивает на сериальной форме: это фильм о дружной мексиканской семье, которая содержит не совсем легальную неотложку. Нормальных машин скорой помощи на гигантский Мехико не хватает, так что извозом пострадавших занимаются шустрые частники. Эдакий Uber Ambulance. Они берут деньги с клиентов и несутся по встречке, обгоняя конкурентов. В этой непростой работе есть свой драйв — крепкая ячейка общества умещается в одну сверкающую огоньками машину. Снятый, по словам режиссера и оператора в одном лице, всего двумя камерами (да, он управился с ними в одиночку!) фильм удивляет нетипичным для документального кино напором. Цветовую палитру (спасибо огонькам) бросает из жара в холод, но фильм выдерживает нейтральную интонацию — трагическое встречает комическое, периодически даже происходят экшн-сцены. Netflix должны с руками оторвать.
Все чаще современный док заменяет собой игровое кино, используя проверенные жанровые схемы, примененные к реальной фактуре. Документальные сериалы не так уж часто попадают на фестивали, но вот режиссеры-документалисты все пристальнее смотрят в эту сторону. Стремление к сериальной форме не только дает новую степень свободы рассказа, но и открывает перспективы для авторов, ищущих зрителя где-то кроме фестивалей. В век стриминга многие с большим интересом посмотрят 8-часовую историю с продолжением, нежели один полуторачасовой фильм.
Война
«Больше всего я щас хотел бы на Казантип», — говорит один из бойцов батальона «Восток» на Донбассе. «Своя республика» Алены Полуниной — один из двух фильмов национального конкурса, посвященных войне, которая идет у нас под носом. Документальное кино формулирует вопросы и темы, которые в игровом принято игнорировать или прятаться за штампами. Но если раньше док был средством приближения к реальности и выявления ее наиболее острых углов, то сейчас это скорее навигатор, который помогает в этой разобщенной и небинарной реальности ориентироваться. В «Своей республике» постановщица силится обнаружить что-то человеческое и понятное в бессмысленной войне. Сепаратисты-ополченцы готовят еду, таскают кирпичи, запирают в каморке под лестницей нахального дезертира, обсуждают электронную музыку, рисуются перед камерой. Все настолько мило, что даже можно забыть, зачем именно приехали туда эти парни. Полунина остерегается оценочных суждений: отсутствие закадрового комментария и музыки вносит некую многозначность, которая, впрочем, исчезает после ее интервью «Сеансу».
Еще более миролюбивый фильм о Донбассе — «Донецкая вратарница» Натальи Батраевой (интересно, что затрагивать тему решаются преимущественно женщины). Здесь рассказ ведется о жизни послушниц монастыря, находящегося рядом с Донецким аэропортом. Их не раз обстреливали, закладывали мины и грозились убить, но милые женщины со светлыми лицами не собираются оттуда уезжать, верят в лучшее, сажают цветы и говорят, что война стала чуть ли не лучшим временем в их жизни. Ценность жизни человека на постсоветском пространстве возрастает только при вооруженных конфликтах — вряд ли этого вывода хотела автор этой искренней и местами трогательно-наивной ленты. Для журналистки Батраевой, специализирующейся на репортажах из горячих точек, фильм стал режиссерским дебютом. Снятые за несколько лет интервью с участницами и участниками событий чередуются с врезками ютубовских видео — вот она, настоящая хроника современности. Тут можно задуматься о еще одной функции современного дока: в эпоху переизбытка информации режиссеры вылавливают главное из терабайт видеозаписей, становясь своего рода отборщиками, фильтрующими сканы современности.
Войне, но совсем другой посвящен один из самых ярких фильмов студенческого конкурса — «Яма» Сергея Замуруева. Пожилая женщина возится с наркозависимым сыном — самым близким ей человеком. Тем удивительнее, что оставив его в квартире, героиня отправляется из Казахстана в Ленинградскую область, где поисковые отряды нашли личные вещи ее деда, погибшего в бою на дальних подступах к городу. Стремление следовать от героя к теме — обычное для начинающих документалистов дело, но иногда оно приводит к таким странным, парадоксальным историям, совладать с которыми непросто. У Замуруева получается — черно-белое изображение уравнивает всё. Время здесь как будто бы уже прошло и оставило всех героев в прошлом. Не осталось ни героев войны, ни этой несчастной женщины, ни ее сына. Не осталось ни истории, ни памяти, только лишь залитая водой яма, в которую бросают цветы. Этот страшный, пробирающий образ выводит фильм за пределы как «чернухи», так и «социального высказывания» — двух крайностей, от которых молодые документалисты наконец научились уходить.
Личные границы
Студенческие работы интересны тем, что по ним, кажется, можно отследить будущие тренды и тенденции. Герои становятся все более инфантильными, причем независимо от возраста. В «Переходном возрасте» Елены Кондратьевой разведенная женщина средних лет с четырьмя детьми получает приглашение от своего нового мужчины отдохнуть во Франции. Она очень свободна и раскована перед камерой, обсуждает с дочерью-подростком свою личную и сексуальную жизнь и верит в лучшее, несмотря ни на что. Плача перед камерой, жалуясь на свое одиночество и выбирая алкоголь в супермаркете, героиня так и не покажет лица своего нового партнера и не расскажет о причинах разрыва со старым. Интереснее всего здесь контраст между предельной открытостью в частностях и возведением четких границ в отношении «личного», что бы это слово сейчас ни значило.
Герои лирической комедии «Одинокие сердца» Ангелины Морозовой — познакомившиеся по объявлению в газете пенсионеры Валентина и Владимир. Валентина живет в одной квартире с медленно умирающим бывшим мужем, а Владимир курсирует по стране, зарабатывая на жизнь игрой на гармони. Одинокая женщина желает познакомиться, а престарелый уличный музыкант — тот еще обольститель (его харизмой и жизнелюбием и правда сложно не проникнуться). Несмотря на тяжелые социальные условия, личную неустроенность и преклонный возраст, они готовы влюбляться и хотят жить полной жизнью. Драма встречает комедию, а режиссер относится к своим героям с теплотой, редкой даже для игрового кино. В обоих фильмах форма отходит на второй план. Намеренная и вполне разумная безыскусность все чаще становится осознанным выбором. Главное найти героя — человека, который готов быть самим собой перед камерой. А сейчас это дорогого стоит. Новые авторы российского дока не хотят шокировать своих зрителей. Они сохраняют разумную дистанцию по отношению к своим героям, не препарируют их, а дают высказаться и побыть «настоящими» перед камерой. В эпоху всеобщей боязни нарушить чьи-то личные границы, обидеть взглядом этот подход кажется единственно верным, хоть и крайне непростым для документалиста.
Читайте также
-
Джульетта и жизнь — «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари
-
«Послание к человеку» — Что смотреть? Куда бежать?
-
Футурум-2024 на «Послании» — Опыты превращения в пыль
-
Денис Рузаев: «Неловко говорить, что в моей работе есть что-то сложное»
-
Дождь на станции Пупсянции — Пять мультфильмов «Окна в Европу»
-
Тост за бесконечность — «Филателия» Натальи Назаровой