Телефон снова нуар — «Тревожный звонок» в интернете
На Apple TV+ вышел сериал, который должен понравиться всем читателям книги Виктора Мазина «Телефон-нуар». Это девять коротких историй про голос в телефонной трубке. О кино, предназначенном для ваших ушей, рассказывает Данил Леховицер.
Плутарх приводит одну историю: однажды спартанец ощипал соловья и, поняв, что в птице совсем нет мяса, сказал: «Да ты просто голос и ничего больше». В этом смысле только голосом и ничем большим является «Тревожный звонок», аудиосериал без видеоряда. То есть, формально, он есть, но представляет собой что-то вроде визуализации аудио в программном плеере. «Звонок» — это девять минипьес длиною в 15-20 минут. Если выражаться современными словами, это что-то вроде нарративного подкаста или сессии в клабхаусе, но почему-то в Apple TV+. «Звонок» определяет себя уже названием: история разворачивается в телефонной трубке.
Девять по началу не складывающихся в единую историю эпизодов объединены помимо бубнежа в телефон только одной общностью: все они — об искривлении времени. Вероятно самый динамичный эпизод рассказывает о молодом человеке, узнавшем, что его девушка забеременела. Он садится в машину, едет в Аризону, чтобы проветрить голову. Через три минуты звонит девушка и утверждает, что не может связаться с ним вот уже три недели. Затем по второй линии звонит мать, и говорит, что прошло несколько лет, как он пропал. Проходит всего пятнадцать минут, и герою звонит сын, который уже поступает в колледж.
Ухо всегда вторично
Пилот самолета поднимается ввысь, а через пару минут связывается с центром и узнает, что его экипаж считается потерпевшим крушение, которое случилось в недалеком будущем. Или дочь дозванивается умершей матери и уговаривает ее не садиться в машину в строго определенную дату. Разумеется, по заветам «Донни Дарко» и сериала «Тьма», первая и последняя серия закольцовываются в петлю; казалось бы, несвязанные эпизоды в самом конце выстраиваются в одну округлую историю, изрешеченную временными аномалиями.
«Звонки» сугубо повествовательны, наиболее продуктивная и, наверное, наивная опция для критика — их пересказывать. Они слишком коротки, чтобы рассуждать о сценарных достоинствах (все-таки заметим, что диалоги хорошо написаны), слишком просто сделаны технически, чтобы говорить о них как о чем-то этапном в современном сериалостроении. Педалируют широко известные феномены квантовой физики, кротовые норы и прочее.
Вспомним, что после Первой мировой телефон (чаще — радио) считался аппаратом по перекличке с мертвыми
Лучше поговорить о сделанном авторами выборе: преимуществах слуха перед зрением. Примат визуальной культуры появился не с распространением фотографии и кино. Западная философия задолго до ХХ века была оптоцентрична: познание, узнавание субъекта, феноменология подчинены глазу. Ухо всегда вторично. Не совпадение и то, что психоанализ — от Лакана до Жижека — разбирает кинематограф в оптических, что логично, метафорах. Звук всегда хуже поддавался психодинамическим концепциям, хотя психоанализ — все-таки аудиодисциплина, а беседа анализанта и аналитика — процесс дешифровки голоса бессознательного.
«Звонок» — хороший пример психоанализа голоса и того, как голосовой аппарат создает чувство странного, облагороженного могильным, что ли, холодом потустороннего. Почти в каждом эпизоде героям дозваниваются незнакомцы: голос по ту сторону телефона становится фигурой жуткого, неопределенного. Звук, отделенный от тела и от очевидного носителя в психоанализе называют акусматическим. Не понятно, кому он принадлежит, человеку или другой сущности, телесен ли он, или витает отдельно от тела, подобно призраку.
Голос представляется фантомом: он существует лишь в пространстве телефона. Вообще, понятие призрачности или хонтологичности, как ее называли Жак Деррида и Марк Фишер, встроен в сам сценарий сериала. Пугает не только неведомый бас, но и его потусторонняя бестелесность. Герои говорят с людьми из прошлого или будущего (настоящего или альтернативного). Марк Фишер в блестящем сборнике эссе «Призраки моей жизни» писал, что существуют призраки прошлого и грядущего (would-be spectres). Герои «Звонков» общаются с фантомами — с будущей или прошлой версией себя, людьми, которые давно умерли, и теми, кому это предстоит.
Телефон-нуар купить
Вспомним, что после Первой мировой телефон (чаще — радио) считался аппаратом по перекличке с мертвыми. Любопытно, что и упомянутый Деррида считал психоанализ наукой призраков, а один из первых в Вене телефонов принадлежал Зигмунду Фрейду. Вероятно, эффект жуткого производит не только голос призрака, куда страшнее узнать себя в этом призраке. Несколько серий «Звонка» устроены как зеркальная фаза: герои слышат в дозвонившемся собеседнике будущего или альтернативного себя. По Лакану, такой двойник — это маленький другой.
Он становится слишком близким и отчужденным одновременно: доппельгангер производит эффект неестественной, почти интимной близости, инородной, так как кто-то еще владеет твоим «я». Взгляду в зеркале противопоставляется распознавание голоса, оборачивающееся узнаванием и столкновением с потусторонним. Оттого кажется, что все в этом сериале словно отпевают самих себя откуда-то оттуда.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса