Высшие формы — «Болото» Веры Вьюгиной
Сегодняшняя премьера «Высших форм» — очаровательная курсовая работа студентки ВГИКа Веры Вьюгиной про жабу, открывшую для себя балет. Как появилось «Болото» и с какими трудностями пришлось столкнуться при работе, Юрию Михайлину рассказала его создательница. Мультфильм будет доступен до воскресенья.
На первом курсе ВГИКа у меня было несколько заявок и среди них — история про балерину с короткими ножками. Наши мастера Алексей Михайлович Демин, Нина Николаевна Виноградова, Виолетта Павловна Колесникова и Владимир Николаевич Зуйков показывали на занятиях много игровых и анимационных фильмов, спектаклей и балет. Танцы обладают своим языком. В балете есть особая пластика, каждое движение считывается как символ, который человек понимает на подсознательном уровне, подключаются ассоциации. А в современном балете уходят от классических интерпретаций, находят новые решения, экспериментируют. Это похоже на анимацию, где все строится на движении и жестах. На основе этих просмотров как-то спонтанно появилась балеринка, которая, в силу своих особенностей, не может танцевать как все, но находит выход из этой ситуации и все равно танцует.
Эту идею я долго держала в голове, разрабатывала, искала изобразительное решение и уже начала делать в качестве курсового фильма, но прямо в середине работы все резко поменялось по чистой случайности. Во время очередного обсуждения на мастерстве зацепились за внешний вид моих балерин, за их схематичность и обозвали их «букашками». И вот это уже не театральная сцена, а заросшее болото, а сами балерины — жучки и водомерки, которые со своей пластикой идеально подходили на роль танцоров. И, конечно, зрителем должен был стать главный обитатель болот — недовольная зеленая жаба, которая пристально следит за выступлением.
Как у меня часто бывает, я посмеялась над этой идеей и начала ее отрицать — изменения были слишком кардинальными, и было жалко терять первоначальную задумку. Но спустя долгое время споров и поисков у меня начали появляться забавные пробы с насекомыми, определялся характер их движений, а отношения между букашками и жабой были яснее, чем в предыдущей истории.
Моим вдохновением были танцы и музыка. Я пересматривала балетную классику, мастера делились современными постановками, примерами для меня были также «Монах и рыбка» (реж. Михаэль Дюдок де Вит) и «Шкатулка с секретом» (реж. Валерий Угаров).
Как, наверное, у любого автора (особенно когда работа над фильмом идет достаточно долго), у меня были периоды жуткой ненависти к этой работе
Изобразительное решение появилось еще на этапе поиска и раскадровок первой идеи. Простые и лаконичные балерины в пачках — схематичные «палка-палка-огуречики» — без проблем превратились в членистоногих. Эти незамысловатые закорючки сами подсказывали, как они двигаются, какими пластикой и характером обладают.
Правда после смены сюжета был период, когда я пыталась изменить и изобразительное решение. Мне посоветовали посмотреть тематические иллюстрации Юрия Васнецова к рассказу Виталия Бианки «Болото». Они меня очень вдохновили и некоторые элементы я почерпнула оттуда. Также я пробовала рисовать жителей болота в разных материалах (пастель, гуашь), пыталась делать перекладку, так как с помощью нее тоже можно было добиться нужной пластики насекомого, но все это быстро отпало, и я вернулась к своим схемам.
Высшие формы — «Джим Джармуш» Анастасии Гвоздевой
С болотом тоже было перепробовано много вариантов: с реальными растениями, с коллажами, другими материалами, но на таком богатом фоне букашки терялись, поэтому болото стало более абстрактным и геометричным.
Дольше всего я искала жабу, которая больше всех менялась: становилась то жабищей, то лягушкой, то чем-то еще. Но вслед за букашками и болотом она упростилась так, что стали выделяться лишь ее главные части, такие как глаза и рот.
Каждый может почувствовать себя как букашкой-артистом, так и жабкой-зрителем
Отдельным приключением был для меня поиск музыки. Так как это балет, ее наличие подразумевалось априори. Без музыки я не могла построить даже черновой аниматик, так как она тесно связана с повествованием. Было важно найти композицию, которая бы подходила по настроению, темпоритму, и в которой бы звучали все эти насекомые. Это должно было быть что-то классическое, но, в тоже время, такое, что можно было бы воспринять с юмором. Я пробовала Каватину Фигаро из «Севильского цирюльника», увертюру к «Кармен», «Русский танец» из «Лебединого озера», но они были не совсем для моих таракашек. В очередной раз рыская по интернету, я наткнулась на «Танец часов» Амилькаре Понкьелли. В тот момент пазл сложился. Правда, мне пришлось нещадно порезать, замикшировать и ускорить эту бедную композицию, но уже на монтаже музыки у меня четко выстроился фильм без визуальной части.
Все шло скачками: от «ха-ха, смешные дурацкие букашки, какие они милые» до «зачем я делаю это? что за бред — танцующие жуки… я не понимаю…»
После того, как у меня появилась музыка, фильм начал просто собираться по кусочкам. Примерно наметив монтаж сцен и «хореографию», я начала анимировать, периодически меняя те или иные кусочки, чтобы они лучше вставали под музыку. Поскольку в итоге я выбрала рисованную технику и перекладку на компьютере, процесс анимации шел вполне быстро, тем более весь фильм был построен на компоновках (ключевые фазы движения — примеч.ред.), и отсутствие фазовки облегчало процесс. Параллельно с анимацией я продолжала искать изобразительное решение отдельных элементов (жабка, фоны), так как у меня не выходило сразу вписать их в концепцию букашек.
Так как большая часть работы происходила в рамках мастерской, конечно, очень много полезных советов и предложений поступали от мастеров. Это могли быть и советы о концепции, и какие-то точечные замечания о том, как поправить один кадр или поэкспериментировать с техниками. Это был постоянный мозговой штурм, в котором участвовали и одногруппники: мы варились в идеях и историях друг друга, высказывали свои мнения, предлагали что-то, спорили с мастерами. Это был очень полезный опыт.
Высшие формы — «Девочка-птичка» Екатерины Невоструевой
Как, наверное, у любого автора (особенно когда работа над фильмом идет достаточно долго), у меня были периоды жуткой ненависти к этой работе. Не все получалось, приходилось долго искать какие-то решения, глаз замыливался и казалось, что это вообще что-то не то. Все шло скачками: от «ха-ха, смешные дурацкие букашки, какие они милые» до «зачем я делаю это? что за бред — танцующие жуки… я не понимаю…» В такие моменты хотелось все перелопатить или лежать пельменем, что обычно выбивает из колеи. Но я понимала, что даже если мне этот фильм сейчас не нравится, это все равно колоссальный опыт, и потом я сделаю какой-нибудь другой фильм.
Также я не могла забыть «Крошки-ножки», и в голове постоянно крутились сомнения, какая идея все-таки лучше. Но сейчас я понимаю, что «Болото» — более зрительский фильм: каждый может почувствовать себя как букашкой-артистом, так и жабкой-зрителем.
«Болото» прокатилось по десятку фестивалей в России и Европе. Для меня неожиданно и приятно, что фильм заметили. Он нашел своих зрителей.
Читайте также
-
«Сказка про наше время» — Кирилл Султанов и его «Май нулевого»
-
Высшие формы — «Книга травы» Камилы Фасхутдиновой и Марии Морозовой
-
Высшие формы — «У меня что-то есть» Леры Бургучевой
-
Высшие формы — «Непал» Марии Гавриленко
-
Сеанс реального — «Мой французский фильм» Дарьи Искренко
-
Сеанс реального — «Вверх, вниз» Андрея Сильвестрова