«Она обладала магией делать вечным все, чего касался ее взгляд»
До 15 марта на «Ленфильме» можно посетить экспозицию «Динара Асанова. Незнакомка». О том, из чего она состоит и чем именно важна фигура Асановой сегодня, Павлу Пугачеву рассказали кураторы выставки Дмитрий Мишенин и Анна Маугли, составляющие творческий коллектив Doping Pong. Полная версия материала опубликована в 84-м «Сеансе», приобрести который можно здесь.
СЕАНС – 84
Почему именно Асанова и в чем особенность конкретно этого экспозиционного проекта?
Дмитрий Мишенин: Удивительно то, что у нас никогда не было в планах сделать нечто подобное. Тем более в формате выставки. Мы, Doping Pong, просто с самого детства любили искусство Динары Асановой. Сама Динара для меня лично всегда была одной из святой троицы «Ленфильма». Евгений Татарский, Олег Тепцов и Динара Асанова — мои любимые режиссеры, на фильмах которых я вырос. Они сформировали меня как творческую личность. Да, это совершенно разные кинематографисты, которых объединяет только принадлежность студии. Для меня — подарок судьбы, что ко мне обратились руководители «Ленфильма» и попросили принять участие в этом проекте. Возможно, это случилось во многом из-за моей любви к Динаре, которая выражалась в некоторых моих журналистских публикациях, интервью и картинах. Для меня эта выставка — не только честь и большая ответственность, но и удовольствие, и шанс соприкоснуться с наследием любимого кинорежиссера. Особенность этого проекта в том, что он глубоко личный. Я будто делаю выставку, посвященную маме. Самой красивой и самой талантливой на свете.
Чем кино Динары Асановой выделяется из фильмов «ленинградской школы» (и насколько этот термин вообще применим к ней), кого можно записать в ее предвестники, а кого — в последователи?
Д.М.: Для начала нужно понять, что такое «Ленфильм» времен Динары. Знаете, в фэшн- и арт-бизнесе, когда выпускают коллекцию ограниченным тиражом, есть термин limited edition / closest friends and family — только для семьи и близких друзей. Вот это можно сказать и про «Ленфильм». Это семья, это закрытый клуб единомышленников, живущих кино: изо дня в день люди буквально жили на работе, бесконечно любили свою работу и не могли перестать думать о работе. И когда смотришь фильмы Динары, начинаешь понимать, насколько она оказалась важна для этой семьи, насколько все было переплетено на студии, как в едином живом организме.
За десять лет до бума перестроечного кино она снимала настоящее кино Перестройки
Анна Маугли: Возвращаясь к вопросу о принадлежности к «ленинградской школе», важно отметить, что Динара для этой школы уникальное явление. Самородок. Женщина кинорежиссер из Киргизской ССР, ставшая классиком «Ленфильма». Ее пронзительные работы не утратили и никогда не утратят актуальности, потому что честно, без глянца и ретуши рассказывают человеку о нем самом, независимо от смены каких-то повесток, тенденций и запросов. Ни до нее, ни после таких не было и не будет. Так что если мы говорим о «ленинградской школе», то — да, Динара и есть «ленинградская школа». Что касается предшественников, стоит назвать два фильма, которые стилистически и драматургически в какой-то степени резонируют с творчеством Асановой: «Девочка и эхо» (1964, реж. Арунас Жебрюнас) и «Дубравка» (1967, реж. Радомир Василевский). А вот последователи… Пожалуй, самый очевидный ответ — Валерий Огородников с «Взломщиком» (1987) и в какой-то мере Юлий Колтун с «Переступить черту» (1985) — оба режиссера привнесли элементы контркультуры в сюжет картин, чтобы актуализировать образ молодежи: это уже не трудные подростки с криминально-маргинальным опытом, а люди творческого склада, осознанно вступающие в конфронтацию с обществом.
Чем ее картины о подростках отличаются от массива советских «школьных» фильмов?
Д.М.: Недавно у нас с Анной была творческая встреча в Гуманитарном университете профсоюзов, которую организовал Артемий Аграфенин, внук легендарного кинорежиссера Мельникова: устроили показ фильма «Не болит голова у дятла» для студентов. После просмотра два часа разговаривали и обсуждали. Оказывается, до этого никто из присутствующих на сеансе двадцатилетних ребят не видел ни одного фильма Асановой. Все были под сильным впечатлением и благодарили за то, что им открыли незнакомого и прекрасного режиссера. Еще раз убедились, что правильно выбрали название для проекта. Не только в честь последнего неоконченного фильма Динары Асановой, но и потому, что для многих Динара Асанова — сама Незнакомка. И наша миссия — познакомить с ней и ее искусством как можно больше людей. Для этого была встреча и для этого мы делаем выставку. Чтобы вокруг стало больше того, что мы любим — настоящего искусства.
В принципе, обо всем кино Динары можно сказать так: за десять лет до бума перестроечного кино она снимала настоящее кино Перестройки. И когда все ее находки, методы и идеи станут массовой тенденцией в кинематографе поздних 80-х годов, Динары уже не будет в живых.
Услышать голос Динары, которая суфлирует за кадром — бесценно
Отдельный раздел экспозиции посвящен ее «Незнакомке»…
А.М.: «Незнакомка» — неоконченный шедевр Динары, ему посвящен целый зал. Публика сможет познакомиться с рабочей версией фильма, смонтированной замечательным мастером монтажа Тамарой Липартией после смерти Динары. Звуковой ряд грязный, это черновая фонограмма, зато зрители смогут услышать голос Динары, которая суфлирует за кадром — это бесценно. Оригинальные музыкальные эскизы композитора Виктора Кисина к пробам «Незнакомки», к сожалению, не сохранились. Поэтому в «Незнакомку» вмонтированы музыкальные фрагменты, не вошедшие в саундтрек последнего законченного фильма Динары «Милый, дорогой, любимый, единственный…».
Уверен, кто-то скажет: «Да ну, как только такое могло прийти в голову!»
Пространство представляет собой нечто среднее между съемочной площадкой, монтажной и просмотровым залом. Потому что «Незнакомка» навсегда застыла где-то между всеми этими этапами производства… снятая наполовину, смонтированная, но так и не вышедшая на широкий экран.
Поэтому задача зала — показать наконец-то этот неоконченный фильм в формате видео-арта и музейного артефакта. Не устраивать разовый сеанс для узкого круга знатоков и киногурманов на специализированном кинофестивале или в киноклубе. А сделать фильм полноценной частью экспозиции в течение нескольких месяцев, чтобы с творением Динары смогли познакомиться как можно больше новых зрителей.
Расскажите подробнее о структуре экспозиции. Как она устроена и с чего лучше начать обход?
Д.М.: В холле [на первом этаже киноцентра «Ленфильм» — примеч. ред.] мы делаем интро для всей выставки — с теми немногим артефактами, которые дошли до наших дней: от барабанных палочек Севки Мухина из «Не болит голова у дятла» до хлопушки, чудом сохранившейся со съемок «Ключа без права передачи». Далее мы приглашаем посетителей на второй этаж, где располагается и зал «Незнакомка», о котором мы говорили выше, и зал «Таймлайн», где мы представили биографию Динары Асановой в формате фильмографии.
Это как великие картины из прошлого, на которые мы можем смотреть вечно. Только она использовала не живопись, а кинопленку
На третьем этаже всех ждет еще одно пространство — «Галерея». Специально для нашего проекта арт-группа Doping Pong, пионеры цифрового искусства России, создали выставку в выставке — 10 лентикулярных принтов по мотивам фильмов Динары Асановой. Название говорит само за себя — «Doping Pong Dinara». Зрители смогут увидеть в стерео-варио как полюбившиеся образы из фильмов Динары, так и неожиданные для себя их версии.
Техника выбрана неслучайно. С одной стороны, это современное цифровое искусство, а с другой, — ретро-переливашки, знакомые нам всем с детства по календарикам, значкам и открыткам с персонажами любимых мультипликационных фильмов и кинолент. Уверен, кто-то скажет: «Да ну, как только такое могло прийти в голову! Серьезное психологическое кино и стерео-варио». И будет совершенно не прав. Потому что почти в каждом фильме Динары есть моменты, кадры, эпизоды, которые я, например, всегда мечтал увидеть в формате постера или переливающейся картины. Вот Doping Pong и решили восполнить этот пробел советских дизайнеров, сделав выставку со стерео-варио картинами. Синтез аутентичной винтажной техники, с цифровой живописью будущего. Этот зал — переосмысление творчества Динары современными художниками, которых она воспитала своими фильмами. Очень значимый для всего проекта, так как являет преемственность поколений и передачу традиций.
С чего начать знакомство с Асановой тем, кто видел только «Пацанов»? Как мне кажется, это не самый характерный ее фильм, из-за чего оптика сразу немного сбивается.
Д.М.: «Пацаны» — это, конечно, начало темного, мрачного периода позднего творчества Асановой. Александр Поздняков, историк кино, описал этот период как «черное кино». Возможно, он сгустил краски, но доля правды в этом есть. Оно отталкивало многих. Только спустя годы я смог воспринимать «Пацанов» не как документальную хронику нашей тогдашней жизни, а как художественное произведение. Поэтому я бы предложил зрителям начать знакомство с творчеством Динары в хронологическом порядке. Тогда будет ясный и приятный эффект — от «Рудольфио», «Не болит голова у дятла» и «Ключа без права передачи», как от советского синтеза итальянского неореализма и французской новой волны. Фильмы Динары для меня сравнимы с лучшими лентами Висконти, Антониони и Трюффо. Но если вы любите пазолиновщину, то смело начинайте с «Пацанов» и не ошибетесь. [Смеется.]
Мир вокруг рушится, а ты сидишь в архиве
Почему, как вам кажется, ее кино все еще кажется молодым?
Д.М.: Потому что она умела запечатлеть молодость, законсервировать юность, показать любовь, отчаяние, радость, музыку. Это как великие картины из прошлого, на которые мы можем смотреть вечно. Только она использовала не живопись, а кинопленку. Она обладала магией делать вечным все, чего касался ее взгляд. Она была безусловно не только кинорежиссер, но и великий педагог. Иначе бы ключевой темой ее фильмов не стали бы дети и подростки. Она была сама, как Паша из фильма «Пацаны», — тем самым взрослым, кого ребята могли называть на «ты» и по имени, без отчества. Она обладала даром выбирать среди молодежи для своих фильмов (даже на эпизодические роли) самых лучших и самых талантливых.
Что нового вам удалось открыть лично для себя во время работы над экспозицией?
Д.М.: Важно, мне кажется, прежде всего отметить трепет, который мы испытывали от соприкосновения с духовными драгоценностями и фундаментальным достояниям культуры нашей страны. Как невероятно было прикасаться к пыльным папкам 70-х и 80-х годов прошлого века в архиве «Ленфильма»…. Я ощущал себя, как Али-Баба в пещере с сокровищами, как Аладдин, выпускающий джина. В общем, это было погружение в сказку. Понимаете?
А.М.: Развязывать веревочки старинных папок, к которым десятилетиями никто не прикасался, брать в руки фотоснимки, перебирать монтажные листы, режиссерские сценарии, которые держала в руках сама Динара, обнаруживать там листочки с ее пометками и автографом — это непередаваемые ощущения! Будто она стала присутствовать рядом с нами и работать вместе над выставкой.
Д.М.: Мир вокруг рушится, а ты сидишь в архиве, как арт-археолог, и собираешь по кусочкам фрагменты некогда прекрасного мира в удивительную мозаику. Создаешь этот утерянный и забытый мир заново.
Читайте также
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»
-
Передать безвременье — Николай Ларионов о «Вечной зиме»
-
«Травма руководит, пока она невидима» — Александра Крецан о «Привет, пап!»
-
Юрий Норштейн: «Чувства начинают метаться. И умирают»