Школа: «Хей, бро!» — Как не сорваться с парапета моста
«Сеанс» представляет специальный проект. Все статьи этого проекта написаны участниками онлайн-мастерской «Сеанс» в рамках учебных заданий. По итогам первого семестра — это цикл публикаций о важных отечественных фильмах, выпущенных за последнее десятилетие, с 2014-го по 2024 год. Начинаем с «Хэй, бро!» Александра Элькана (2018).
Мы открываем новую рубрику «Школа» и надеемся, что в дальнейшем она будет обновляться каждую неделю.
Вы, дорогие читатели, наверное, знаете, что уже восемь месяцев существует Школа «Мастерская Сеанс», в которой учатся 60 студентов. География нашей школы — это Москва и Петербург, Польша и Италия, Канада и Франция, Грузия и Нидерланды, Красноярск, Новосибирск, Воронеж, Ярославль, Архангельск, Иркутск и Екатеринбург.
Школа была придумана мной так, что первый год обучения дает общее образование и знания по истории кино, а второй год — это специализация и продолжение некоторых курсов. Речь у нас идет только о XX и XXI веке, которые обуславливают контекст развития кинематографа.
Педагогический состав нашей Школы воистину звездный: каждую неделю наши студенты встречаются с Олегом Коваловым, Евгением Марголитом, Алексеем Гусевым и Алиной Росляковой на занятиях по истории кино. Мировую и отечественную литературу преподают Елена Грачева и Михаил Щукин. Историю идей Сергей Зенкин и Борис Клюшников. Изобразительное искусство — Иван Чечот. С историей театра студентов знакомит Елена Горфункель. С историей России Лев Лурье. С мировой историей Сергей Коретко и Мария Григорьева. Историю человека в XX веке будет преподавать Юрий Сапрыкин. Мы с Василием Степановым ведем семинар современного фильма.
Если бы не наш новый друг, продюсер и технический директор Саша Шуляков, Школа не смогла бы состояться.
За полгода (и это не бахвальство с моей стороны, а чистая правда) наши студенты заматерели и пишут работы, которые несравнимы с теми, что были на старте. В первый цикл «Школы» войдут тексты 22 студентов, которые были написаны как итоговые работы первого полугодия. У задания были временные и географические рамки: разговор шел о российском кино 2014-2024 годов, то есть о последнем десятилетии отечественного кинематографа.
Сегодня мы публикуем первый текст. Сергей Горохов родился в городе Зеленогорске Красноярского края, учился в Сибирском Федеральном университете по специальности «Строительство». Сейчас он работает отборщиком Международного кинофестиваля SiberiaDOC. Это его первая публикация.
— Любовь Аркус
Вспышка света от фар проезжающей машины, и лица парней в фильме «Хэй, бро!» теперь можно разглядеть получше. Молодые бездельники пьют пиво, обнимают девчонок, валяются на теплом асфальте, пока заново не погружаются в тень летней ночи.
И снова вспышка.
«Райтеса Майдинекса признать виновным по статье 38-й и назначить срок наказания два года лишения свободы… Лоренса Раймонда признать виновным по статьям 299-й и 301-й и определить срок наказания три года в колонии строгого режима…» — такой приговор вынес подросткам латвийский суд в фильме 1986 года «Легко ли быть молодым?» (реж. Юрис Подниекс). После рок-концерта разгоряченная толпа разнесла в электричке два вагона. Виновниками погрома признали семерых. Услышав вердикт судьи, парни не смогут сдержать слез и заплачут прямо на скамье подсудимых.
Для каждого, кто там был, концерт 1986-го года запомнится навсегда, ведь тогда они были молоды и беспечны. Сбитое от танцев дыхание, звон в ушах от громкой музыки и витающий в воздухе дух юности. Перестройка. Комсомольские значки сменяются нашивками Punks Not Dead, партийные лозунги заглушает цоевское «Перемен требуют наши сердца!» Советская молодежь, стремясь к свободе, ломает установленные государством закостеневшие нормы. В картине Юриса Подниекса хроника событий прерывается интервью с подростками перестройки, но к концу фильма в этих беседах всё реже звучат слова о торжестве юности над старым порядком. Устои наконец разрушены: можно забыть и про учебу, и про заветы партии. Однако в голову закрадываются мысли о будущем, и будущее это туманно. Малолетнего поклонника рока беспокоит, что его единственным достижением в жизни станет окончание школы; молодая мать наблюдает последствия Чернобыльской катастрофы и волнуется за своего ребенка; пограничник боится попасть на войну в Афганистане. Все в тревоге перед неизвестным. У всех один и тот же вопрос: что же им придется пережить?
Прошло двадцать лет.
Доллар по 24, евро по 35. Дима Билан побеждает на «Евровидении». Сборная России громит голландцев и выходит в полуфинал чемпионата Европы по футболу. Расцвет эмо-культуры. Молодежная романтика кочует с рок-фестивалей в подъезды и на крыши. Ностальгию по этим нулевым опишут короткой фразой «Верни мне мой 2007-й». Фильм «Девочки» 2006-го — емкий портрет поколения того времени.
Обреченные на волю, свободными они себя не чувствуют
Ничего особенного
Энергетик «Ягуар»; «Сначала затянись, потом запей»; Саша, Света, Катя. Режиссер «Девочек» Валерия Гай Германика рассказывает о повседневной жизни российских школьниц: от получения паспорта до школьного выпускного. Девочки прогуливают уроки, пьют за гаражами, в домашних условиях прокалывают пупок, накуриваются в подъезде, спорят о мальчиках. Единственный взрослый, кому есть до них дело, — случайный мужчина на лестничной клетке, обеспокоенный только тем, что «будущие матери» сидят на холодных ступеньках. Будни может нарушить только ссора. Одна из девочек пытается покончить с собой.
Мнят себя королями, потому что сегодня еще молоды
У поколения нулевых идеологических оков нет, да и взрослые в их мире существуют лишь для того, чтобы забрать из милиции. Но, обреченные на волю, свободными они себя не чувствуют: не столько из-за страха будущего, сколько из-за тревоги о насущном. Мальчики не воспринимают всерьез, подруги осуждают каждое решение, связь с родителями потеряна, — девочка хочет вскрыть себе вены не потому, что боится никем не стать, а от того, что «всё сейчас».
Прошло еще десять лет.
Бывшие эмо нянчат детей. Идет третий срок Владимира Путина. Песни современных музыкантов критикуются в Госдуме: в их творчестве видят причины подростковой преступности. Молодежь это только распаляет, и количество откровенно провокационных хитов зашкаливает. Российские тинейджеры переодеваются под стать кумирам в черный Trasher, Tommy Hilfiger, Vans. Кнопочные Nokia сменились на шестикамерные iPhone, а чаты для знакомств выросли в переполненные клипами соцсети. Подростки забивают на учебу и хотят стать блогерами. Главным напитком избирается «родной портвейн номер 777», потому что именно за ним «срочно нужно в супермаркет» герою песни «Пошлой Молли». Еще пара лет, и мир охватит ковид. По 2017-му станут ностальгировать не меньше, чем по 2007-му. В те времена подростки не прятались по подъездам и за гаражами. Под «Она жрет мой ***, как будто это бургер» они тусовалась в центре Москвы.
Дело не в девчонках и не в пиве
Так начинается «Хэй, бро!», документальный фильм Александра Элькана. Марку восемнадцать, он катается на скейте. Кириллу за двадцать, он любит ходить по перилам и учить английский. Марк и Кирилл знакомы всего пару недель, но уже лучшие друзья. Они тусуются по клубам, нарываются на уличные драки и влюбляются по несколько раз за ночь, а наутро с трудом вспоминают телефоны вчерашних подруг. Кажется, парни протестуют против порядков взрослых: к слову, как раз тех позавчерашних подростков, которые сами бунтовали в «Легко ли быть молодым?» Когда после очередной вечеринки до парней докапывается мужчина лет пятидесяти, Кирилл отвечает: «Я молодой, мне нужно (курсив мой — С. Г.) веселиться и делать, что хочу. Потом буду работать где-нибудь от зарплаты до зарплаты». Парень знает, что станет таким же случайным прохожим, таким же мужиком предпенсионного возраста, героем второго плана. Но эта перспектива его не пугает. Взросление — лишь еще один этап в череде других. Будущее будет потом, а пока — Кирилл живет. Вместе с Марком они мнят себя королями, потому что сегодня еще молоды.
Марк не привык жить спокойно и жаждет острых ощущений. Когда он хочет прыгнуть в реку за скейтом, толпа кричит, что он рехнулся, держит его изо всех сил, а Кирилл расталкивает ее со словами: «Не надо останавливать моего брата». Они забиваются на пиво, сможет ли кто-то из них взять номер хотя бы у одной случайной девушки. Но «дело не в девчонках и не в пиве». Марк живет настоящим, не думая о том, к чему приведет его выходка в следующее мгновенье, — что уж говорить о далеком будущем. Этим он нравится Кириллу, это их и сдружило. Даже после их ссоры, когда Марк нарывался на драку с ялтинскими таксистами, Кирилл признал, что спонтанность друга и сделала их крымское путешествие незабываемым.
Короткие видео, напоминающие «сториз», складываются в хронику сумасшедшего трипа. История Кирилла и Марка обрывается на полуслове — режиссер не ставит точку, да и ставить ее рано. Молодость этих ребят продолжается в наше время. Скажи, где они теперь?
Люди скучают по свободе, не отдавая себе отчет в том, что почти ничего о ней не знают
С момента выхода «Хэй, бро!» прошло шесть непростых лет. Кумиры, чьи песни стали саундтреком современной молодости, попали под запреты и покинули страну. И кажется, сейчас как никогда сильна ностальгия по 2017-му, 2007-му или даже концу 1980-х. Интернет кишит видео о том, какими счастливыми и свободными были те времена, а музыканты выпускают ремиксы песен о том же самом. Картину дополняют бесчисленные фильмы в повторном прокате. Каждый телефон стал обладать минимум двумя камерами (одна — для автопортретов, другая — для остального), что сделало фиксацию жизни постоянной и повсеместной. Галерея любого смартфона позволяет легко окунуться в воспоминания: но не давно ушедших лет, а лишь вчерашнего дня.
Погружаясь в прошлое, люди возвращаются в теплые времена и пытаются хотя бы на миг забыть о насущных проблемах. Ностальгируют. Обычно по молодости — периоду, когда ты не обременен повседневной ответственностью за кого-то кроме себя. И тоскуют. Бывает, даже не по своей юности, а по чужой: современные подростки расписывают цитатами стену Цоя в Москве; тиктокеры танцуют под «КиШа» (сколько им было, когда умер Горшок?); соцсети переполняют кадры сериала «Школа» с подписями «Россия, которую мы потеряли». Люди скучают по свободе, не отдавая себе отчет в том, что почти ничего о ней не знают.
«Хэй, бро!»: «Потом я понял, как это было опасно»
«Мы не выбираем эпоху, мы выбираем себя в ней», — писал Сартр. Молодежь перестройки в фильме Подниекса ушла от идеологических канонов, быстро спустив накопленную за много десятилетий энергию бунта и юности. Однако тотчас же оказалась озадачена мыслями о будущем. Девочки из фильма Германики были свободны от общественных норм, но обеспокоены настоящим. «Свобода от» — воля — не равна внутренней свободе; той, что может быть только в тебе. Человек способен достичь свободы, утратив чувство смертности, но это невозможно, пока движется время. Обрести подлинную свободу можно лишь на короткое мгновение, о времени забыв. В финале «Хэй, бро!» Кирилл скажет: «Мы не такие люди, кто что-то планирует, мы те, кто создают за одну ночь». В этот момент он не думает о будущем и не помнит о настоящем. Он выбирает себя, существующего в этом мгновении, каким бы оно ни было. Истинная свобода, как ходьба по парапету набережной: удержание равновесия между будущим и настоящим. Ты упадешь, но упав, взберешься назад и попробуешь пройти снова.
