Альфред Хичкок. Не тот человек
Не тот человек в зале суда — это не только Хичкок, а история из нашей настоящей жизни. Василий Степанов пишет о перенесенном классиком на экран деле контрабасиста Балестреро.
«Вечером 14 января, в половине шестого, 43‑летний музыкант по фамилии Балестреро поднялся по ступенькам к двери скромного — на две семьи — дома в Квинсе и достал ключ. „Эй, Крис!“ — окликнули его с темной улицы. Он удивился. Конечно, его звали Кристофер, но близкие и друзья обычно обращались к нему „Мэнни“ — сокращенно от второго имени, Эммануэль. Он обернулся, в зимнем вечернем свете сгустились три тени. Они представились полицейскими, предъявили жетоны и попросили проехать в 110‑й отдел полиции». Так начинал свой большой репортаж о человеке, ошибочно опознанном несколькими свидетелями и несправедливо обвиненном в грабеже, Герберт Брин из Life. Материал опубликовали в журнале в июне 1953‑го. Тем же летом сюжет был продан Warner Bros. (Балестреро пытался вылезти из долгов) — и спустя два года за сценарий по мотивам этой истории взялся Хичкок.
Сам этот случай кажется словно нарочно порожденным реальностью, чтобы стать основой именно для его кино. Или, может, подсказанным этой реальности его фильмами? «Не тот человек» — постоянный герой Хичкока. Есть яркая история из детства режиссера — о пятилетнем Хиче, отправленном в полицейский участок с запиской от родителей. Что там было, на этом клочке бумаги? Прочитав написанное, полисмен запер маленького Альфи в камере. Как режиссер утверждал позднее — случай многому его научил. Бояться кажду минуту. И не ждать ничего хорошего от людей в форме.
Хичкок об Альме Ревиль: Женщина, которая слишком много знает
Реальность двоится. Плотная, надежная, ощутимая, она может вдруг развернуться прямо под твоими ногами.
В Балестреро узнали грабителя две напуганные женщины‑операционистки — они вспомнили высокого человека, который когда-то протянул им в окошко заранее заготовленную записку: «Я направил на вас пистолет, помалкивайте и не пострадаете, передайте мне деньги из кассы». В участке, куда арестованного Балестреро доставили детективы, был проведен следственный эксперимент: ошарашенный подозреваемый написал фразу грабителя на клочке бумаги.
Странное совпадение почерков и орфографических ошибок мгновенно превратило его в обвиняемого.
Не в том месте и не в то время по тем или иным причинам оказываются почти все герои Хичкока. Ты шел по своим делам и влип: знакомая рутина вдруг ощетинилась невидимыми до поры клыками и взяла тебя в оборот. Так и работает пружина страха. Хорошо, если ты, как герой «На север через северо‑запад» Роджер О. Торнхилл, работаешь в рекламном агентстве на Мэдисон‑авеню и привык врать людям, выдавая одно за другое, — тогда ты катишься по рельсам сюжета, словно скоростной поезд, быстро адаптируясь к обстоятельствам — можешь стать тем, за кого тебя принимают: убийцей, шпионом, диверсантом, врагом государства. Но если такой привычки нет?
Балестреро, история которого легла в основу фильма «Не тот человек», был контрабасистом, а не контрабандистом. Да, он обычно работал в декорациях film noir — играл в ночном клубе и возвращался домой под утро на первом поезде метро, однако ни разу по‑настоящему не заступал на темную сторону. Хичкок трогательно показывает безобидную никчемность своего героя: даже на скачках этот человечек играл понарошку — отмечал ставки в газете и проверял удачливость, но никогда бы не стал доверять букмекерам реальные деньги. В темный лес, где все возможно, его толкнули подозрение сограждан и арест, произведенный полицией. Заработала машина следствия, поди выскочи из капкана.
Похоронный марш марионеток: Хичкок на малом экране
«Не тот человек», кажется, единственный фильм, в котором Хичкок отказывается от свойственного ему молниеносного счастливого финала, обычно возвращающего героев к исходному положению вещей. От реального страха так просто не избавиться. Жену Балестреро Роуз уголовный процесс над невиновным мужем буквально сводит с ума — о том, что обвинение снято, она узнает уже в психиатрической клинике. Хорошая новость оказывает нулевой терапевтический эффект — как свидетельствуют титры, ее выпишут только через два года: это в кино судьбу можно решить одной удачной склейкой. В жизни ужас всегда останется с тобой. «Невиновному человеку бояться нечего», — во фразе, которую студия Warner вынесла на плакат фильма, читается фирменный людоедский сарказм Хичкока. Если кто‑то в его мире и должен бояться, то как раз невиновный. Потому что он ничего не совершил, и удара можно ждать отовсюду.
Две записки. Вверху — написанная грабителем. Внизу — написанная в полиции Балестреро.
Альфред Хичкок: Мои методы
Есть и еще одна причина, по которой стоит внимательнее отнестись к этому неброскому, снятому на документальном материале, фильму. Визуально «Не тот человек» — один из наименее эффектных фильмов Хичкока. В нем есть разве что одна действительно выразительная сцена, оперирующая кинематографическим аппаратом давления: склейка‑наплыв ближе к финалу. Это кульминация, в которой сдерживавшийся всю картину Хичкок вдруг дает себе волю, восстанавливая справедливость средствами кино. Доведенный до отчаяния молящийся главный герой (камера переходит с лика Христа на Генри Фонду) совмещается в одном кадре с двойной экспозицией со случайным прохожим (как мы выясняем — это и есть грабитель). Вот он — миг торжества правды: оказывается, глаз может врать. Как это происходит, Хичкок отлично понимает — он часто наводил указующий перст камеры на виновных и невиновных. Вот посмотрите, как впивается объектив в барабанщика в финале «Молодого и невинного»:
«Не верь глазам!» — это мог бы сказать и рекламщик Торнхилл, убегающий от собственной фотографии с ножом, и обездвиженный и этим ослепленный фоторепортер Джеффрис («Окно во двор»), и стирающий ваксу с чужого лица мистер Маккена («Человек, который слишком много знал»), и, конечно, потерявший голову в зеленом тумане Скотти («Головокружение»). Но как поправить ложь зрения? Только закрыв и открыв глаза, сморгнув — монтажная склейка даст возможность сопоставления. Полиция сопоставляет записки. Хичкок сопоставляет лица. Методы, что у него, что у органов, одни и те же. Расходятся результаты. Можно отменить несправедливость, но для этого нужно обладать силой разрезать ткань заведенной рутины и признавать ошибки. Обладать сверхспособностью монтажа.
Реж. Альфред Хичкок. 1956
Понятно, чем именно заворожил Хичкока случай с Балестреро. Чистотой проведенного судьбой эксперимента. Казус, произошедший с этим заурядным, семейным, кредитоспособным, адекватным человеком и добропорядочным гражданином, не был усугублен полицейским насилием (о котором мы часто читаем, когда речь идет, скажем, о тех, кто попадает в правоохранительную мясорубку в России), правовым беспределом, абсурдом кафкианской бюрократии или политическими мотивами. Вовсе нет. Силовые и судебные ведомства сработали сравнительно нормально. Полицейские вели себя с Балестреро корректно, они не нарушали его права, да и за решеткой продержали всего двадцать четыре часа, после чего выпустили под залог, а суд был прозрачным и соревновательным. С героем Генри Фонды (буквально через полгода он появится на экране в другой драме о несправедливом суде — «Двенадцать разгневанных мужчин» Сидни Люмета) система обошлась предельно аккуратно, и все‑таки едва не стерла его в порошок. Но что если бы она не была столь щепетильна? Мы не знаем, какой бы была история Балестреро в России. Но можем догадаться.
