Солженицын
Возвращались домой после конкурса строя и песни, стаскивали парадную форму (белый верх, темный низ) — и вечером из своей комнаты слушали родительские посиделки под Галича и Окуджаву.
СЕАНС – 7
Встречались на классных часах с заслуженными ветеранами — и захаживали по воскресеньям на чай к тетушкам, старым большевичкам, отмантулившим свои 15 и 5 по рогам от звонка до звонка. Писали сочинения на тему «Образы молодогвардейцев в романе А.А. Фадеева» — и переписывали в толстую тетрадку доступный тогда уже Серебряный век, а также «Воронежский цикл» Мандельштама. И были темно-серые страницы с невнятными буквами (называлось не ксерокс, а ротапринт), которые помещались вкупе с растерзанным «Новым миром» в общий самодельный переплет. Таких переплетов было несколько; они проживали за собраниями сочинений, поблескивающими золотистыми корешками.
И нынче лишь догоняет чувство законного недоумения.
Действие происходило в благополучнейшем из Эльсиноров, где кого похоронили, кого упрятали, а кого и приставили к разумной деятельности. Трагедиям прозрения и узнавания здесь места не было. Сменился жанр. Новый, пришедший на смену и единственный знакомый не понаслышке — предполагал врожденное знание об известных предметах и в известном смысле избавил их от пафоса. Следует с некоторой даже жалостью признать, что в отсутствии высокого жанра и высоких чувств (по этому поводу) мы тихо коротали свои детские и отроческие годы. И нынче лишь догоняет чувство законного недоумения. Вот ведь до сих пор помню наизусть:
- по кадрам фильм «Верная Рука — друг индейцев»
- песню «Горела роща под горою» и песню «Оранжевая мама»
- все исключения из всех правил русской грамматики
- цены на все виды мороженого (всего 14 наименований)
- номера телефонов школьных друзей, ныне проживающих на территории Канады и США…
Но не помню, хоть убей, кто, когда, при каких обстоятельствах объяснил мне и объяснял ли вообще, что Солженицын — не Пушкин какой-нибудь и о нем надобно молчать при посторонних.
