«Случай из следственной практики»
— Вспоминаем Леонида Аграновича
15 мая 1915 года родился Леонид Агранович — режиссер, чей след, казалось бы, давно простыл, а в современной ему критике и вовсе не был оставлен. Но нас такое положение дел не устраивает. О забытой жемчужине советского детектива и его авторе рассказывает Любовь Аркус.
Как будто не самая круглая дата не самого известного советского режиссера Леонида Аграновича. Из всей его небольшой фильмографии — в основном, детективы — более или менее заметными стали два фильма начала 1960-х годов: «Человек, который сомневался» и «Случай из следственной практики». И то — что значит «заметными»?
Об этих фильмах не писали известные кинокритики, они никогда не перечисляются в числе достижений советского кино. Ты можешь услышать о них, разве что если у тебя в друзьях — великий безумец Евгений Яковлевич Марголит, память которого устроена таким специальным образом, что в ней в одном ряду стоят всем знакомые названия с теми, что ведомы только ему. Он их привечает одинаково, потому что для него нет никакой общепринятой иерархии. Таким тайным шедевром в «списке Марголита» значится и «Случай из следственной практики».
«Случай из следственной практики» поразил меня раз и навсегда, когда мне было всего только восемнадцать лет. Поразил тем, как судебная драма может обрушить на нас экзистенциальные глубины бытия. Поразил тем, что цена человеческой жизни может быть предъявлена как данность. Рушатся судьбы, люди сходят с ума, кончают жизнь самоубийством. Герои — дураки, несмышленыши — вдруг решают, что могут избавиться от настоящего подонка. Предпринимают свои неумелые попытки и быстро за них платятся. А подонок, в свою очередь, сидит себе живой, здоровый, скучный, гнусавый и благополучный… обыватель. <...>
Все эти глубины зримы благодаря грандиозной работе Аграновича и Карюка. И фильм уникален тем, что это совершенная авторская работа. Такой высоты авторского кино больше не было ни в биографии режиссера, ни в истории нашего кино того периода.
Фильм с отчаянным знаком вопроса, с выжженной совестью и Богом землей».
— Евгений Марголит специально для «Сеанса»
В прошлом году, выходя из тяжелой болезни, я придумала себе новую книгу — «Советский кинодетектив». И лежа на животе с ноутбуком на подушке, смотрела бесконечное количество судебных драм, милицейских детективов, историй об ограблениях ювелирных магазинов и хищении социалистической собственности. Одних только детективов 1970-х годов посмотрела около двух сотен и всякий раз неизменно поражалась ленности и нелюбопытству тогдашней кинокритики, принципиально не замечавшей невиданного расцвета жанра в советском кино.
Ход привычной жизни будто поскользнулся на арбузной корке
Конечно, попадался хлам и мусор. Но сколько как будто навсегда утраченных, зарытых там жемчужин. И фильмов-жемчужин, и актерских работ — жемчужин, и сюжетов-жемчужин. К ним прежде всего относится фильм Леонида Аграновича, уже упомянутый «Случай из следственной практики». Конечно, можно перечислять: нетривиальный сюжет, неожиданный герой, блестяще выстроенная драматургия, и, боже! — какое изображение…
Сцена вечеринки ничем не уступает аналогичной сцене из «Заставы Ильича» Хуциева или вечеринке в его же «Июльском дожде». Смело можно сказать, что советский детектив 1960-х — 1970-х годов — это наш собственный родной нуар в своем чистом, беспримесном виде. Это не советский сюжет, но и не анти-советский сюжет; он как будто из хорошей европейской драматургии, но с русскими безднами.
Молодой преступник (из 25 лет — десять в тюрьме), попавший за решетку по какому-то подростковому хулиганскому поводу, решает выйти на волю с чистой совестью и начать жизнь с белого листа. Для этого он на всякий случай винится в убийстве, которое совершил, еще учась в школе. Вместе с другими неблагополучными дворовыми ребятами он в детской игре утопил сверстника. Нужды нет, что по случайности. Нужды нет, что вместе с другими. Нужды нет, что жертва был та еще сволочь и по сути всех довел. А все ж таки, рассуждает молодой зэк, вдруг когда-нибудь да всплывет?
Не моральное беспокойство, не тихое сопротивления, не вечные вопросы, а просто жизнь человеческая
Перед следователем непосильная задача — раскрыть преступление, от которого не осталось никаких следов. Ни тела, ни улик. Лишь имена и фамилии участников беспутной шайки. Спустя десять лет малолетние хулиганы превратились в солидных членов общества. Среди них респектабельные карьеристы, степенные обыватели, ученые, летчики и одна хирургическая сестра с безукоризненной репутацией. Каждый из них, вызываемый на допросы, переживает потрясения. У одного карьера под угрозой, у другого семейная жизнь на грани распада, у третьего на кону репутация, у четвертого внезапные муки совести. Один из них даже кончает с собой.
По нелепой случайности выясняется, что жертва — никакая не жертва, а весьма неприятный господинчик, который когда-то выплыл из той самой реки и никого не поставил об этом в известность. А с тех пор живет-поживает и в ус не дует. Цепочка катастроф, случившихся из-за того, что ход привычной жизни будто поскользнулся на арбузной корке. Причем здесь советская действительность? Причем здесь язвы пенитенциарной советской системы или шестидесятые, которые спешат на смену оттепели? Да ни при чем.
Оказывается, в советском кино бывало и так. Не все обусловлено социумом, на котором в той или иной степени были так сосредоточены авторы и критики, следящие за кинопроцессом. Фильм не заметили по двум причинам. Во-первых, подумаешь, детектив. Не притча, не социальная драма. Во-вторых, не моральное беспокойство, не тихое сопротивления, не вечные вопросы, а просто жизнь человеческая.
При всей осторожности в подобном словоупотреблении — это настоящая экзистенциальная драма
Великолепная режиссура Аграновича осталась попросту незамеченной. Немалую роль сыграло и то, что фильм был сделан Одесской киностудией, парией советского кинопроцесса. По умолчанию считалось, что от ее фильмов ждать чего-то значительного не приходится. Вот и получается, что не только цензура, но и обычная недальновидность, негласно соблюдаемая иерархия загнали картину в гетто «незамеченного кино».
А ведь одни только крупные планы могли бы войти в коллекцию лучших киноизображений. Да, конечно: оператор — Геннадий Карюк. Но это не случай Урусевского — когда операторский гений сам по себе определяет картину. Эта визуальность совершенно органична и естественна для жанра, времени, режиссерской работы. Актеры работают тонко, психологично, все будто происходит в оттепели. Но ведь это уже не оттепель, это уже 1960-е. Да и сам фильм от оттепели далеко ушел. Он горький, сложный, зоркий к деталям. И да, при всей осторожности в подобном словоупотреблении — это настоящая экзистенциальная драма.
Три фильма в биографии — это много или мало?
Хотя название — «Случай из следственной практики» — совсем ничего не предвещает. Каждый третий фильм милицейского детектива, количество которых множится и множится в эти десятилетия, содержит в себе однокоренные слова: следователь, следственный, следовательский и так далее.
Есть еще один фильм — «Обвиняются в убийстве». Агранович там сценарист, а не режиссер. Это одна из самых жестких драм в истории советского кино, которая, несмотря на государственное признание, мало чем отличается от положенного на полку «Трех дней Виктора Чернышева». Как всегда совершенно непонятно, почему один фильм был уничтожен, а в другой увенчан высшей наградой. Ведь они об одном и том же. О пустынности, одиночестве и оставленности молодых людей, которые больше не мальчики из «Заставы Ильича». К ним больше не приходят тени их погибших отцов. К ним вообще больше никто не приходит. Они предоставлены сами себе, и у них нет будущего.
Три фильма в биографии — это много или мало? Как посмотреть. Нет меры весов. У Леонида Аграновича было будущее в его детях и внуках, известных кинематографистах. Но сам он долгие годы провел в том, что на киношном жаргоне называется, творческим простоем. А ведь его фильмы можно было использовать в качестве учебного пособия по самому трудному предмету: как соединить жанр и авторское высказывание.
Остаток жизни Агранович провел в кругу семьи, написал мемуары. Надеюсь, что когда-нибудь я все-таки вернусь к своей книге о советских детективах и расскажу об этом замечательном режиссере подробнее.
