«Никогда, редко, иногда, всегда» — Приключения ненужного чемоданчика
О по-своему умиротворенной американской версии фильма «4 месяца, 3 недели и 2 дня» для последнего номера «Сеанса» написала Татьяна Алёшичева. Осторожно: спойлеры.
СЕАНС – 75
Семнадцатилетняя Отэм (Сидни Фланиган) выступает на провинциальном школьном концерте — в «Шоу талантов». Она стоит на сцене в свете софитов перед недружелюбным залом (даже родителей трудно счесть лояльной аудиторией) и поет под гитару пронзительную песню: «Он заставляет меня делать то, что я не хочу, он заставляет меня говорить то, что я не хочу. У него есть власть надо мной — это власть любви». В ее исполнении чувствуется что-то тревожное — она будто превозмогает себя, чтобы выкрикнуть со сцены эти слова, и в них звучит вызов. В 1960-е в исполнении задорной группы The Exciters это был веселый и кокетливый танцевальный номер. В эпоху #MeToo текст песни зазвучал зловеще. «Шлюха!» — кричит ей из зала местный придурок. Возможно, это ее бывший парень, но наверняка мы не знаем. Как не узнаем, с кем она встречалась, даже после того, как она придет в заштатный Центр кризисной беременности, и тест (точно такой же, какие продают в соседнем универмаге) покажет положительный результат. Чтобы зачать ребенка, нужны двое, но эта беременность — персональная проблема Отэм, которая не касается ни родителей, ни того парня. Чертова власть любви.
In the middle of nowhere. Это могло случиться где угодно.
После УЗИ пожилая и добродушная сотрудница с холодными глазами сообщит Отэм, что срок беременности — десять недель, и покажет пропагандистский фильм об ужасах аборта. Обсуждать что-либо с этой теткой не имеет смысла, проще найти ответы в интернете. Google подскажет, что в штате Пенсильвания ни в одной клинике не сделают аборт несовершеннолетним без согласия родителей, а в качестве «домашнего» средства от нежелательной беременности женщины часто используют жидкость для полоскания рта — ее нужно просто выпить.
Повседневная жизнь Отэм — как она бредет по улице в дешевых кедах и с таким же дешевым рюкзачком, прокалывает булавкой нос, чтобы сделать пирсинг, сидит за кассой в универмаге и повторяет как заведенная «пакет?» — снята так, что сразу и не поймешь, где все это происходит. In the middle of nowhere. Это могло случиться где угодно. На фестивале «Сандэнс» фильм Элайзы Хиттман получил второй по значению приз жюри с загадочной формулировкой «за неореализм», хотя по стилю он, пожалуй, ближе к британской традиции «кухонного реализма», где безнадега такая же неодолимая часть жизни, как дождь за окном. Здесь сразу можно вспомнить «Веру Дрейк» Майка Ли и все британское кино о звонких неудачниках вплоть до классического «Вкуса меда» Тони Ричардсона.
Отправной точкой для фильма стала история, имеющая опосредованное отношение к Англии, — случай Савиты Халаппанвар, которая умерла в клинике ирландского города Голуэй в сентябре 2012 года. Врачи отказались прервать ее беременность, которая на момент поступления в клинику превратилась в затянувшийся выкидыш, вызвавший заражение крови и сепсис. В католической Ирландии, где аборты тогда были вне закона, этот случай получил широкий общественный резонанс. С середины 1980-х ирландские женщины ездили делать аборты в Англию. Отэм поступит схожим образом: вместе с двоюродной сестрой Скайлер (Талия Райдер) она сядет на автобус и поедет из Пенсильвании в Нью-Йорк, где по закону ей обязаны помочь, если она приняла решение прервать беременность. Другая точка отсчета для Хиттман — это фильм Кристиана Мунджу «4 месяца, 3 недели и 2 дня», героиня которого делает подпольный аборт в коммунистической Румынии, что было чревато особенными унижениями.
Боль — это все мужчины, представляющие собой единую враждебную среду.
Сравнивая истории, рассказанные Хиттман и Мунджу, можно разглядеть первую странность подхода Хиттман: несмотря на то что речь идет о серьезной проблеме и ее последствиях для жизни юной девушки, это фильм приятный во всех отношениях. Отэм живет в окружении мужчин, которые ведут себя отвратительно: неизвестный любовник (на самом деле их было несколько), отчим, говорящий скабрезности, начальник смены, липко обцеловывающий руки девчонок, когда они сдают ему выручку после смены в универмаге. Но ни один из этих мужчин не выходит в фильме на первый план. Вот что говорит по этому поводу сама Элайза Хиттман:
«В жизни героя всегда есть антагонист, некая сила, против которой герой выступает, но я этого не хотела. Я хотела исследовать саму среду, в которой живет героиня, как враждебную и противостоящую ей. Становление молодой женщины в такой среде состоит в том, чтобы научиться лавировать, избегать внимания мужчин и быть нечувствительной к нему. Я придумала такие правила игры: показать давление среды на женщину в надежде, что мужская аудитория фильма сможет поставить себя на ее место и получить более глубокое представление о том, каково постоянно чувствовать это давление».
Именно поэтому главным объектом раздражения в фильме становится самый безобидный с виду носитель отталкивающих замашек этой среды — паренек по имени Джаспер (Теодор Пеллерин), с которым Отэм и ее кузина Скайлер встретятся, когда приедут в Нью-Йорк. Вроде он не сделал ничего плохого, помог девчонкам перекантоваться в большом городе, но его несокрушимая уверенность в том, что Скайлер после нескольких часов в его обществе уже готова с ним целоваться, выглядит ошеломительно. Боль — это все мужчины, представляющие собой единую враждебную среду.
Злоключения Отэм — это лишь трансформация тела.
В похождениях Отэм и поддерживающей ее Скайлер нет особой драмы. Девочки без приключений добираются до большого города, без лишних вопросов Отэм проходит собеседование в нью-йоркской клинике, хотя и оказывается, что срок ее беременности провинциальные врачи установили неправильно — теперь он уже критический, аборт нужно делать в два этапа, и кузинам придется ночевать в городе. И здесь на передний план выходит другая недружелюбная среда — большой город, который в изображении Хиттман лишен как обаяния, так и угрозы. Хиттман, уроженка Нью-Йорка, хотела показать мегаполис глазами неофита: «Я думаю, город — довольно проблемное место. Он непонятно устроен для новичка. А повествованием движут разные препятствия, с которыми девочкам приходится иметь дело, и город одно из них».
Во враждебной среде Отэм и Скайлер находят свою точку сборки, территорию безопасности — автовокзал. «Это фильм в большой степени о людях, находящихся в каком-то пространстве перехода. В залах ожидания, на остановках, в автобусах», — говорит Элайза Хиттман. И тут начинает проступать особенная стать этого неброского фильма. В нем много драматургических возможностей: вот-вот должен грянуть конфликт, но этого не происходит. Ни столкновения с родителями или бывшим парнем, ни опасности, связанной с добычей денег на путешествие (сдавая выручку в универмаге, Скайлер просто присвоила большую часть денег, и ее никто не поймал за руку). Аборты — потенциально скандальная и больная тема, но она не подается здесь как трагедия или драма: это лишь досадная часть жизни юной женщины, болезненная, проблемная, но не смертельно опасная, не ломающая ей жизнь. Хиттман отказывается играть по законам итальянского, британского, «санденсовского», политически ангажированного берлинского (на Берлинале фильм получил приз жюри) или какого-либо другого реализма и создает свои правила, собственную негромкую драматургию, лишенную даже психологизма, ведь злоключения Отэм — это лишь трансформация тела.
На настоящий момент этот мир сводится к нежеланной беременности и боли.
Похождения Отэм и Скайлер в большом городе едва ли напоминают борьбу за жизнь, которую вели простодушный Джо и умирающий Крысеныш в «Полуночном ковбое» Джона Шлезингера. Метафорой непосильного бремени, которое не в силах нести Отэм, становится огромный чемодан, который девочки ни разу не открыли во время путешествия. Хиттман комментирует этот момент: «Когда-то очень давно я прочитала в журнале „Нью-Йорк“ историю о женщинах, которые приезжали сюда делать аборт, и там говорилось, что с собой у них всегда было много скарба. Тогда в моем сознании и отпечатался этот образ — две женщины с чемоданом. Но это, конечно, метафора той тяжести, которую им придется нести».
Подобие кульминации случается в момент, когда Отэм наконец оказывается в безопасности — во время опроса женщины-консультанта в клинике. Ее берут на поздний аборт, поэтому задают дежурные вопросы с целью узнать, как девочка оказалась в такой ситуации: пользуется ли она и ее партнеры контрацептивами, не принуждают ли ее к сексу. Нужно выбрать ответ из четырех вариантов: «никогда, редко, иногда, всегда». Но она начинает плакать после вопроса о принуждении и насилии. Так — без воя и без боя — раскрывается главная тема фильма. Насилие все-таки было, и Отэм пришлось научиться выживать во враждебной среде с помощью молчания и бегства. У Элайзы Хиттман нет амбициозной задачи устроить на экране сеанс психоанализа или вскрыть внутренний мир героини. На настоящий момент этот мир сводится к нежеланной беременности и боли. Хиттман рассказывает об этом тихо и без истерики: зрители, кажется, стали настолько чувствительны, что устали от экранных драм. Прислушаться к своим чувствам можно только в тишине. И обнаружить, что казавшаяся раньше драмой ситуация, когда всем на всех наплевать, — возможно, последний рубеж, который может нас защитить.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса