«Лед»: Дальше — тоньше, пожалуйста
Девочка Надя из города Иркутска (Диана Енакаева) очень хотела стать фигуристкой, но с координацией у нее было не очень. И мама (Ксения Раппопорт) из последних сил — сердце больное, да и времена тяжелые, начало нулевых, еще от девяностых не оправились — возила бесперспективную Надю не в дворец спорта, а на замерзший Байкал. Там девочка и встала на коньки при помощи советской книжки с картинками и неколебимой воли к победе. А потом мама умерла, и практичная тетя наверняка превратила бы Надю в продавщицу фруктов, если бы в ларек на манер феи не постучалась тренер по фигурному катанию Шаталина (Мария Аронова), воскресившая своим грозным видом детскую мечту о большом спорте. Дальше: интернат, Москва, куда уезжает уже взрослая Надя (Аглая Тарасова), звездный партнер (Милош Бикович), травма и любовь к гадкому утенку (Александр Петров), да что объяснять — сами понимаете, не маленькие: дальше — сказка.
«Лед» ни в чем не желает выходить за рамки привычного
Структурно «Лед» устроен примерно, как выступление на чемпионате по фигурному катанию. Есть обязательная программа: прыжок, поддержка, дорожка шагов, вращение — комплексный драматургический обед, скука смертная. И есть произвольная часть — стыдное ой-лю-ли с песнями. Раз в пятнадцать минут фильм бесстрашно выходит на скользкую дорожку русского мюзикла, чтобы вспомнить репертуар «Нашего радио» (под него мужали создатели картины): Земфира, «Кино» и самое страшное — группа «Пятница» с песней про солдата, которую на экране поют пятиклассницы: «У меня нет башки, мне отбили ее сапогами,» — гундят девочки-припевочки и шнуруют коньки. Командует хором Мария Аронова — такой вот батальон смерти.
В ходе просмотра частенько возникает желание осенить себя фейспалмом, но в этих диких клипах, придуманных молодым клипмейкером, режиссером-дебютантом Олегом Трофимом, есть хоть какая-то отдушина, что называется, трансгрессия. А если отставить в сторону соображения вкуса (или иронии), то придется констатировать, что «Лед» ни в чем не желает выходить за рамки привычного: эмоциональные манипуляции (умирающая мама, инвалидная коляска), Федор Бондарчук в роли внезапного ангела, штампованный конфликт Москвы и провинции. Все это приправлено мотивами американского хита начала 1990-х «Золотой лед» (The Cutting Edge), который внимательно смотрели авторы. Тоже была сказка о любви дельфина и русалки, фигуристки и хоккеиста.
Несмотря на вполне праздничный вид, «Лед» — это кино, свидетельствующее о кризисе
На чужом празднике — «Звездные войны» Джорджа Лукаса
Приятно, что сценаристы (Андрей Золотарев и Олег Маловичко) хорошо усвоили утилитарную грамматику зарубежных учебников по драматургии и переводят голливудских «эй» и «би» на понятные «азы» и «буки» (раньше-то — ни бе ни ме!). И можно было бы их похвалить, как хвалят в школе троечников, вдруг выполнивших проверочную работу на четыре с минусом, но узкие рамки, в которые они загоняют свои истории, фактически не позволяют развернуться исполнителям. Актерам, в большинстве своём прекрасным, практически нечего играть. Зло берет — ну, как не дать разгуляться Яну Цапнику? И почему бы не подарить Марии Ароновой хотя бы еще одну краску, выходящую за пределы скудного образа полковника от фигурного катания? Злишься и тут же бьешь себя по рукам — что толку просить, если внимания не хватило даже главным героям? О Наде мы знаем только, что мама умерла, а сама она, выходя на лед, обычно падает. О хоккеисте Саше, что его папа — алкоголик, а из кино он видел только космическую эпопею Джорджа Лукаса. Конечно, Александру Петрову не занимать харизмы, и линия со «Звездными войнами» сделана действительно отлично, но зачем так транжирить актерскую органику по пустякам?
Несмотря на вполне праздничный вид, «Лед» — это кино, свидетельствующее о кризисе. Коммерческий кинематограф настаивает на том, что зрителям необходимо исключительно легкое развлечение, непременный хэппи-энд и песенка («Жги» смотрели?), и в этом безусловный признак депрессии, усталости от любой актуальности. Отсюда и принципиальная, прямо-таки новаторская для такого кино деидеологизированность: фильм явно готовился к зимней Олимпиаде (хотя российское государство к ней в 2018 году отношения не имеет), но в нем нет ни патриотического угара, ни нижних ракурсов с национальными флагами на заднике. Это, конечно, не добавляет героям мотивации: они не меньше зрителей запутались — зачем вся эта борьба? К чему все эти взлеты, падения, медали и травмы? Четкого ответа не будет. Но, ей-богу, странное, выплывшее откуда-то из подсознания «Лететь» группы «Амега» в исполнении стадиона звучит куда честнее государственного гимна.
