Интервью
Андрей Гореликов
Андрей Гореликов

Владимир Козлов: «Нет смысла играть на чужом поле»


— Вы можете, оглядываясь на свои первые фильмы, сказать, что нужно понимать начинающему «независимому» режиссеру?

— Главное — писать сценарий, отталкиваясь от своих ограниченных возможностей. Нужно понимать, что можно, а что нет. В ходе съемок следует проявлять максимальную гибкость. Если «слетела» локация, надо сразу придумать, чем ее заменить, какую сцену снимать сейчас. Быть готовым постоянно менять съемочный план.

На техническом уровне у меня всегда возникало больше проблем со звуком, чем с изображением. Сделать более-менее качественную картинку позволяет уже почти любая камера, а для качественного звука нужна приближенная к профессиональной аппаратура. Поэтому желаемого уровня я достиг только сейчас, к четвертому фильму, где, впрочем, тоже будут какие-то технические огрехи.

— Как эффективнее искать деньги на фильм? Краудфандинг, независимые инвесторы, собственные доходы?

— Краудфандинг плохо помогает. Этот инструмент меня сильно разочаровал. Четыре года назад мне казалось, что это прекрасный выход для творческого человека. Тебе заплатят деньги, сопоставимые со стоимостью билета, и отчасти решается проблема дистрибуции… В итоге все упирается в то, что, какой бы фильм ты ни снял, он все равно будет доступен бесплатно, а потому нет смысла за него платить даже маленькие деньги. Поэтому либо попрошайничество, либо история не художника, а продюсера, продающего проект, либо жест популярного автора, топового блогера. Есть даже инструкции на самих краудфандинговых площадках: пишите такими-то словами таким-то людям, чтобы они обязательно вас разрекламировали. Это полная деградация изначальной идеи.

Свои минимальные деньги стоит вложить. У меня на всех фильмах также были сопродюсеры — никогда не был один я. Иногда кто-то выступал спонсором. Думаю, это вполне нормальное решение. Из своего опыта я понимаю, что за 250-300 тысяч рублей при разумном подходе можно снять картину, близкую по качеству к студийным проектам.

— В микробюджетном кино, наверное, многое упирается в человеческий фактор?

— Первые три фильма я снимал в провинции, где киноиндустрии просто нет. Сначала это был Челябинск, потом Самара-Тольятти, потом Калининград. Нет звукооператоров с опытом работы на кинопроектах и пониманием того, как нужно записывать. Негде было и взять дополнительную аппаратуру в аренду. В Москве гораздо проще с людьми, уже относительно подготовленными.

— Как проходит поиск артистов?

— Стараюсь охватить максимум людей. Если актеры в другом городе, я провожу с каждым кастинг по скайпу, как было с «Аномией». Вообще, восемьдесят процентов работы с актером проходят именно на этапе кастинга, поиска соответствующего типажа. При этом я не ставлю задачу снимать непременно непрофессионалов — среди команды были профессиональные театральные актеры, — однако я и не делаю им на кастинге никаких преференций.

Со стороны актеров интерес в провинции всегда большой. Даже если в маленьком городе снимают для столичного проекта, максимум, на что могут рассчитывать местные — это  эпизод или массовка. А тут артист мог с нуля получить главную роль в полном метре, пусть независимом и андеграундном.

Кадр из фильма «Аномия». Реж. Владимир Козлов, 2016

— Случалось ли работать с артистами несколько раз?

— Первый раз это получилось только сейчас, в фильме «Как мы захотим». Актер из Тольятти, игравший у меня в фильме «Кожа», на момент съемок нового фильма жил в Москве. Я сразу рассматривал его на данную роль, но получилось это почти по случайности.

— Что еще можете рассказать про новый фильм?

— Это первый мой фильм, действие которого происходит в Москве. Впервые обе главные роли, парня и девушки, исполняют профессиональные актеры. При этом он все же продолжает «мою» линию, линию жесткой молодежной драмы. По-моему, когда ты работаешь в андеграунде, нет смысла пытаться имитировать индустриальное, как я его называю, кино. Нужно оставаться на своем поле, пытаться делать то, что в рамках нынешней системы кинофинансирования невозможно сделать вне андеграунда. Кстати, в новом фильме больше ненормативной лексики, чем в «Аномии». Не знаю, что мы будем делать — раньше прокатное удостоверение мы получали без особых проблем, теперь же надо вырезать слишком много слов.

— Сколько вообще в вашем минималистическом подходе вынужденного, а сколько — принципиального, творческого?

— Кино — это достаточно сложный технически процесс. Возможность работать внутри индустрии что-то могла бы нам дать именно в техническом плане. Например, первый мой игровой фильм «Десятка», хоть и был снят за копейки, попал на совершенно форматный государственный фестиваль «Дух огня», получил там один из призов. После этого я попытался понять, есть ли для меня варианты внутри системы, и не нашел их. При существующей системе финансирования, при усилении идеологического контроля… Наверное, можно было бы мимикрировать, но мне вообще не интересен такой подход, унизительны контакты с продюсерами. Так что, это и вынужденная андеграундность, и собственное желание. Имея существенные технические ограничениями, я сохраняю тот уровень свободы, который никогда не получил бы, даже снимая идеологически нейтральную историю. На сегодняшний день это сознательный выбор. Не уверен, возможен ли для меня возврат к другому пути, даже если бы я и хотел.

Кадр из фильма «Десятка». Реж. Владимир Козлов, 2013

— Что вы думаете о попытках независимых режиссеров «уйти в жанр», снимать в чистом виде хоррор или фантастику? Интересно ли это вам?

— Сейчас изменилась парадигма «смотрения» кино. Лет пятнадцать назад было больше разнообразия. Возникло очень жесткое разделение: с одной стороны,  большие голливудские блокбастеры, аудиовизуальные аттракционы, с другой стороны, фестивальное кино, в категорию которого уже попадают фильмы, ранее считавшиеся мейнстримовыми. И детективы, и мелодрамы, и триллеры уходят на «фестивальную» территорию. Когда все вытесняется в такое гетто, независимое кино запросто может быть жанровым. Что касается меня самого… триллер мне мог бы быть близок, детектив, наверное, тоже. Комедия очень от меня далека, фантастика — тем более, особенно в микробюджетных условиях. Хоррор мне не очень интересен, если его цель — просто напугать. Если не просто, он уже выходит за рамки жанра.

— Как и где, находясь в андеграунде, искать зрителя?

—Мне кажется, интерес к фильму как к аудиовизуальному проекту сохраняется, остаются люди, которые на этом выросли. Надо сказать, зритель, скачивающий кино с торрента, не очень задумывается, андеграундное ли это кино, и какой у него бюджет. Вопрос в том, как зритель узнает о твоем фильме. Моя стратегия — пытаться попасть на кинофестивали.

Я думаю, в ближайшее время продолжит увеличиваться дистанция между фильмами, снятыми на деньги государства, со всеми вытекающими следствиями, и остальными. Будет много профессионалов, не находящих себе места в государственной системе. Даже имея работу в коммерческих проектах, они понимают, что не могут самореализоваться. Поэтому хочется надеяться на фестивальную инфраструктуру. В России, к сожалению, нет аналога Локарно или Роттердама. Фестиваль «Движение» сильно ограничивает себя тем, что это фестиваль дебютов — они принимают от режиссеров только первые три фильма. Я слышал разговоры о том, что фестиваль 2morrow будет запускать российскую программу, но пока нормальных каналов для выхода андеграундого кино к зрителю нет. Я пытаюсь все же попадать на фестивали. К счастью, у меня есть еще ресурс людей, которые читали мои книги — это не очень большая аудитория, но она есть, и я стараюсь за нее держаться.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить