Высшие формы — «У меня что-то есть» Леры Бургучевой
Можете рассказать о вашем первом воспоминании? Из такого вопроса возник анимадок «У меня что-то есть», онлайн-премьера которого состоится сегодня в новом выпуске «Высших форм». О создании анимации с нуля, методе случайных ассоциаций и долгих сомнениях автор фильма Лера Бургучева рассказала Юрию Михайлину. Фильм будет доступен две недели.
В какой-то момент я полюбила спрашивать друзей, знакомых и подружек про их первое воспоминание. Некоторые из этих воспоминаний были очень яркими, настолько, что я пересказывала их другим людям. Моя знакомая, Женя Останина, ответила на один из таких рассказов: «Тебе нужно это экранизировать. Делай анимадок». Я подумала: «Правда ведь: невозможно снова оказаться в тех моментах, дать камеру кому-то маленькому в прошлом и запечатлеть это. Но можно зарисовать». И я записалась на курсы документальной анимации Сони Горя.
Первым делом я попросила друзей записать мне «войсы» с их историями (99 процентов из них вошло в фильм). Сначала я думала, что буду их зарисовывать, как смогу — те же ракурсы, то же освещение. Но быстро поняла, что это не совсем тот путь, по которому мне хочется идти.
Хотелось передать ощущение памяти как чего-то меняющегося, невесомого, зыбкого, как блики на воде. Поэтому в фильме много странных видеоэффектов, переходов. Я стремилась не создавать иллюстрации конкретных воспоминаний, а погрузить зрителя в его собственные и подумать над тем, как мы все что-то помним или, наоборот, забываем, а потом вспоминаем — как выглядит и ощущается это припоминание.
В фильме несколько слоев: стоп-моушен анимация, рисунки и наброски, которые я делала для себя и находила на жестком диске или в телефоне, видео, которые мне прислали герои, архивные материалы. Есть сайт IICADOM, куда люди загружают пленки, которые находят по всему свету: на барахолках и блошиных рынках. На этом ресурсе можно отсортировать видео по году, по стране, по тому, что происходит, по-моему, даже по цветам. Например, можно написать «Самолет, 1970-е», и тебе покажут все архивные записи из самолетов за семидесятые годы. Можно написать просто «небо», «море», «танцующие люди» — что угодно.
Я относилась ко всему процессу как к пазлу, игре, конструктору
Слушая воспоминания, я старалась понять, что при этом чувствую, какую эмоцию мне хочется передать, какой образ возникает у меня в голове. Но мне хотелось уйти от ассоциаций первого толка куда-то глубже. Когда я слышала рассказ про мальчика на скейтборде, я не искала мальчика на скейтборде. Вместо этого я долго искала ролик «Мой обзор наклеек Nesquik», потому что мне казалось, что в фильме должен быть именно этот кролик — не помню, как его зовут. Когда звучит мое воспоминание, где я плачу в детской кроватке, в кадре вдруг появляется олень и смотрит в камеру. На самом деле это кадры охоты, позже оленя убьют. Охота, одиночество зверя в лесу — то, что мне хотелось передать, поэтому я искала архивы с соответствующим настроением.
Но несмотря на то, что я искала довольно конкретные образы, в этом процессе было много случайности. Когда скачиваешь найденное видео целиком, не знаешь, что будет до и после маленького отрывка, ради которого ты его скачала. Иногда внутри находилось что-то намного более крутое, чем я собиралась найти.
До этого я ничего не анимировала и вообще никак не была связана с рисованием, поэтому в моем распоряжении было не очень много средств. Моими главными друзьями стали стоп-моушн и зацикленные рисунки. Я рисовала простые образы, которые возникали ассоциативно, когда я слушала истории — три-четыре кадра — и зацикливала их в приложении Stop motion lab на айфоне.
Никакого плача там, где человек рассказывает про плач; никакого скейтборда там, где про скейтборд
В фильме можно увидеть несколько повторяющихся сцен: девочка с желтой аурой, в которую как будто попадает молния, маленький падающий мячик, качели, иголка с ниткой. Были и более абстрактные кадры, где я делала побольше рисунков: огонь, который распространяется от спички, разные текстуры. Все это рисовалось гелевой ручкой на маленькой бумажке для заметок, потом фотографировалось, зацикливалось и накладывалось поверх видео.
Стоп-моушн с фиалками в истории про музыку из сериала «Солдаты» делался так. На стол ставился поднос с ножками, к нему крепился телефон, внизу — бумага, сверху — лампа. Далее ты просто перекладываешь высохшие цветы руками, фотографируешь, делаешь 30-40 кадров. Так же было с тенями на стене в первой истории. Я делала их, направляя свет от лампы на букет цветов, всячески его поворачивала, тени менялись, а я это фотографировала. Как-то раз увидела на улице болтающийся на ветру кусок проволоки с блестящим дождиком, открыла приложение и начала фотографировать. В конце фильма есть такой же прием с перилами, в которых отражаются листья.
Очень многое дали видео с героями историй. Это сверхкороткие фрагменты, очень сильно кропнутые — не человек целиком, а волосы, улыбка, пальцы или невнятное заблюренное видео. Герои прорываются к нам, как и их воспоминания, но мы все-таки не можем сложить их образы до конца. Этот слой я добавила одним из последних, и когда он появился, все встало на свои места. Когда ты можешь хотя бы чуть-чуть дорисовать изображение говорящих, ты их лучше понимаешь и чувствуешь.
Я относилась ко всему процессу как к пазлу, игре, конструктору. Мне вообще нравится склеивать между собой разные отрывки видео, накладывать на них эффекты и смотреть, что получится. Порядок эпизодов выстраивала по наитию. Многие отмечают, что все начинается радостно, потом история становится грустнее, а в конце мы снова выходим на светлую ноту. Не хочется все объяснять, но важно, что последняя история стоит именно последней.
Не было ни перенасыщения изображением, ни ощущения, что чего-то не хватает
Мне очень помогала Соня и одногруппники с курса. Нам не то чтобы дали много технических знаний, хотя когда мне было непонятно (например, как сделать зацикленный образ нарисованного маяка), я обращалась к Соне, и она давала ценные именно технические советы. Но больше всего я благодарна курсу за просмотры и обсуждения. Возможность рассказать про свою идею, просто проговорить ее очень помогала и заземляла. Еще Соня говорила: «Делайте как угодно. Не ищите тяжелых путей. Потому что анимация — это само по себе очень кропотливое дело». Именно этот голос Сони у меня в голове и помог довести дело до конца.
Со звуком мне помог Кирилл Рогожников. Помимо того, что он все почистил и сделал очень по-разному звучащие диктофонные записи звучащими одинаково, мы вместе работали и над звуковым решением в целом. Не хотелось никакого стрекотания пленки, ведь это не архив, а воспоминания, они звучат по-другому. Никакого плача там, где человек рассказывает про плач; никакого скейтборда там, где про скейтборд. Поэтому иногда в фильме можно услышать довольно неожиданно звуки.
Еще был прекрасный композитор Джейхун Абилов. Тут уже у меня не было конкретного технического задания, он сам поймал настроение и передал в музыке то, как он прочувствовал фильм. Мне кажется, музыка — очень важный слой, который придает историям новый смысл. Когда я посмотрела фильм с ней, я поняла, что все сложилось, не нужно ничего добавлять. Все смотрелось хорошо, не было ни перенасыщения изображением, ни ощущения, что чего-то не хватает. От фильма возникло большое и новое даже для меня чувство, которое сложно объяснить словами.
Многие сейчас говорят, что после просмотра фильма они уходят в свои мысли, чувства, и думают: «А какое мое первое воспоминание?» Это радостно.
