Динара Друкарова: «Бросить всё и уехать на край света»
На этой неделе в прокат выходит «Лили и море» — режиссерский дебют актрисы Динары Друкаровой (вы видели ее в «Купе номер 6» и «Про уродов и людей»), сыгравшей тут главную роль. О путешествиях по морю и вглубь себя, съемках на четыре страны и сравнениях с «Землей кочевников» Динара поговорила с Павлом Пугачевым.
2023 год… Чарльз Буковски как-то говорил, что 23 — это цифра, чаще всего звучащая в криминальных историях, отчетах о преступлениях. Мне об этом кто-то рассказал, и я в это поверила.
Кстати, о писателях. В российском названии «Лили и море» слышится отчетливая отсылка к Хемингуэю, которой нет в оригинальном названии (его можно перевести как «Великий моряк»). Как вам российский вариант? Насколько он близок вашему фильму?
Всё еще запутаннее. Книгу, по которой снят фильм, в России издавали под названием «Лили и море», на английском она Woman at Sea («Женщина в море»), а на французском — Grand Marin («Великий моряк»). В любом случае, ориентировались мы больше на эту книгу, чем на Хемингуэя. Мне, конечно, ближе Grand Marin. Мы встречались с автором книги Катрин Пулэн и стали с ней близкими друзьями. Она рассказывала мне, что поначалу планировала написать портрет рыбаков, но в процессе создала портрет себя самой.
В книге действие происходит на Аляске, у вас же преимущественно в Исландии. Насколько выбор локации был принципиален?
Мне не хотелось делать дословную экранизацию. Главное в этой истории — человек, который хочет бросить всё и уехать на край света, чтобы познать себя и обрести внутреннюю свободу. И через историю Катрин я рассказала и свою личную историю. Думаю, не только мою.
Но, как это обычно бывает в кино, писали одно, снимали другое, получилось третье
Мне вообще кажется, что фильм странно попадает в сегодняшний контекст, когда на территории нашей и некоторых соседних стран всё больше людей, по совершенно разным причинам бросающих всё и уезжающих в неизвестность…
Это совпадение, но как будто неслучайное. Так часто бывает, что художники ловят что-то бессознательное, даже не подозревая об этом. Работу над фильмом я начала в далеком 2016-м, а выходит фильм сейчас. Это странно, но да, настроение совпадает, я согласна с вами.
От чего бежит ваша героиня?
Объяснение здесь не нужно. Для меня любая конкретная причина (будь то потеря ребенка, разрыв отношений, и так далее) закроет эту историю, причем как для меня, так и для зрителя, который благодаря недосказанности может проецировать себя на эту героиню. Так было и в книге, меня в ней зацепили именно свобода и необъяснимость.
Эта свобода чувствуется и в драматургической конструкции. Кажется, что фильм может в любой момент свернуть куда-то безо всякой сюжетной интриги. Такого легкого дыхания сложно добиться. Сколько было монтажных версий? Насколько фильм менялся?
Сначала, конечно, был сценарий. Сценарий, сценарий, сценарий и еще много раз сценарий. Но, как это обычно бывает в кино, писали одно, снимали другое, получилось третье. Фильм какую-то свою жизнь прожил, со мной и без меня. Первый монтаж был очень линейный, по сценарию, но у меня от него была какая-то сильная дистанция: я смотрела, и мне было все равно. Оказалось, что мне не хватало моря, буквально. Мы снимали в июне, во время белых ночей, когда море очень спокойное в Исландии. В той сборке были кадры с морем, но не хватало какой-то поэзии, эмоций, сочувствия. И я поменяла режиссера монтажа. Новая, Валери, совсем по-другому почувствовала эту историю и помогла мне найти мой фильм. Она подала мне гениальную идею: использовать кадры, снятые мною на телефон за те годы, что шла работа по подготовке фильма. Я ведь ничего не знала о рыболовстве до этого, и пока готовилась, выходила в море с рыбаками из Исландии, Канады, Бельгии, Франции, чтобы достоверно рассказать эту историю, и периодически что-то снимала на айфон. Я даже не думала, что это пригодится в фильме.
Мне кажется, я себя как-то так привязывала к мачте жизненной
Чем вы вдохновлялись помимо реальности и книги-первоисточника?
Всем буквально. Когда готовишь фильм, твои радары настраиваются и прокладывают пути, которыми можно рассказать эту историю. Есть такой художник, Уильям Тернер: он привязывал себя к мачте корабля в шторм, чтобы запечатлеть и воспроизвести на своих картинах море. Мне кажется, я себя как-то так привязывала к мачте жизненной.
А из кино?
Я специально смотрела фильмы про море. Как минимум для понимания и сравнения — как можно его показать. Вплоть до любительских фильмов и роликов с ютуба, где рыбаки и моряки снимают самих себя. Но поразили меня две картины: «Левиафан» (не Звягинцева, а про рыб!) и относительно малоизвестная документальная лента Dead Slow Ahead про огромное грузовое судно, с невероятным звуковым дизайном и погружением в путешествие по океану внутри корабля, очень советую!
Я вообще люблю людей и хочу снимать про людей, которых люблю
Мы пришли не с далекой Персиды — «Земля кочевников» Хлои Чжао
Думаю, когда фильм наконец выйдет в прокат, в каждом зале, где его будут показывать, кто-то скажет соседу: «Да это же „Земля кочевников!“» Я понимаю, что вы начали работу задолго до выхода этого фильма, но смотрели ли вы его потом?
Посмотрела, еще во время работы над «Лили и море», и первой мыслью было: «Она нас опередила!» Мой фильм вышел бы раньше, если бы ковид не остановил на год наши съемки. Такова жизнь. А картина Хлои Чжао замечательная.
Я удивился, увидев в титрах имя композитора Жан-Бенуа Данкеля. Не потому что это один из основателей группы Air, а тому, что в фильме вообще была музыка. Я ее, честно говоря, не заметил при первом просмотре.
Звуковой ряд в кино влияет на подсознательное восприятие. И я ставила задачу, чтобы музыки не было слышно, чтобы она гармонически сочеталась с изображением и состоянием Лили. И Жан-Бенуа сделал это. Он великий, богом поцелованный.
Мне хотелось создать реалистическую сказку, королевство потерянных душ вне времени
Ваш фильм затрагивает много острых тем — от гендерных вопросов до оплаты труда — но делает это предельно деликатно, как бы невзначай. Что отдельно меня удивило — у вас там очень симпатичные мужские персонажи. Совсем не идеальные, подчас ошибающиеся, неловкие, иногда глуповатые, но по-человечески очень понятные.
Я просто их люблю. Я вообще люблю людей и хочу снимать про людей, которых люблю.
А как бы вы описали отношения Лили с героем Сэма Лаувейка? Мне нравится, что их не назвать любовью, дружбой или даже привязанностью, эта связь ускользает от ярлыков.
Не всё можно объяснить. Я вообще мало что понимаю, но много чувствую. Интуитивно что-то делаю, потом смотрю и анализирую. Здесь много факторов: он для нее и друг, и отец, и товарищ, и работодатель. Много всего смешано. Но важно то, что он с уважением к ней относится, это превалирует. Это вдохновляет.
Главный путь — к сердцу зрителя
Почти все герои фильма — иностранцы, считывают ли они, что ваша героиня из России? Насколько для них важен национальный вопрос?
Тут все не местные. Они все говорят с акцентами, зачастую и на разных языках. Я не конкретизирую, что действие происходит именно в Исландии, гораздо важнее образ края света, места, где заканчивается Земля. Мне хотелось создать реалистическую сказку, королевство потерянных душ вне времени.
В производстве фильма участвовало несколько стран: Франция, Исландия, Россия и Бельгия. Насколько для вас важна национальная прописка фильма? И есть ли она вообще?
Мне кажется, что ее нет, и она нисколько не важна. Хорошо, что помогли всем миром.
Были проблемы с выходом фильма в Европе и участием в фестивалях?
Думаю, что в Канны меня не взяли из-за этого. Но это понятно и не страшно. Я рада, что была премьера в Сан-Себастьяне. Так или иначе, фильм, если он того заслуживает, находит свой путь, с фестивалями или нет. Главный путь — к сердцу зрителя.
Последнее время я часто думаю о том, что главный сюжет двадцатых — всеобщая изоляция и отгораживание друг от друга, в том числе и на государственном уровне. Начиная с пандемии, мир становится все более закрытым, границы ужесточаются, а представить себе современного «человека мира» всё труднее. И меня поражает ваша биография: родились и начали карьеру в России, успешно продолжили работу во Франции, параллельно снимаясь и в российском кино, а теперь сделали фильм с участием четырех стран. Это, в общем, воодушевляет.
Да, мне кажется, Лили — она как я. За нее всегда боишься, и кажется, что с ней что-то произойдет нехорошее, но несмотря ни на что она проходит через жизнь бесстрашно. Так, наверное, и надо.
Читайте также
-
Абсолютно живая картина — Наум Клейман о «Стачке»
-
Субъективный универсум — «Мистическiй Кино-Петербургъ» на «Ленфильме»
-
Алексей Родионов: «Надо работать с неявленным и невидимым»
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»