Долгий срок — «Ошибки юности» Бориса Фрумина
Третьего и четвертого сентября на «Ленфильме» пройдут кинопоказы, приуроченные к фестивалю памяти Сергея Довлатова «День Д». В киноцентре можно будет посмотреть «Не болит голова у дятла» Динары Асановой, «Даурию» Виктора Трегубовича и «Ошибки юности» Бориса Фрумина. О последней картине и ее извилистом пути к зрителю пишет Денис Рузаев.
«Жизнь охота повидать», — настаивает не раз и не два Митя Гурьянов, герой «Ошибок юности» Бориса Фрумина. То уговаривающему остаться на сверхсрочную армейскую капитану. То рассчитывающему задержать сына в родной деревне отцу. То ждущей от него ребенка женщине. Гурьянов жизнь в итоге увидит — пусть и не факт, что увиденное, на северных стройках или в Ленинграде, ему понравится. Увидел жизнь — в ее определенном, жестоко-бессмысленном изводе — и сам фильм: сценарий Эдуарда Тополя десять лет мотали по худсоветам и редакторам, более-менее чудом снятая в 1978-м картина встретилась уже с армейской цензурой — и легла на полку, чтобы выйти на экраны только в 1989-м.
А может быть, он просто плохой человек?
Велик соблазн — и эти слова во многом будут справедливыми — сказать, что «Ошибкам юности» и этот десятилетний простой, и тридцать с лишним лет, прошедшие с момента запоздалого явления фильма зрителю во вред нисколько не идут. Настолько актуальным остается их сюжет о метаниях статного парня, идущего по жизни и людям с гопаком и мантрой «Не жалею, не зову, не плачу» и не замечающего, что давно топчется в тупике. Настолько пронзителен в любую эпоху волчий взгляд актера Станислава Жданько, трагически погибшего еще в 1978-м. Настолько удушающие, подавливающие душу и герою, и зрителю мизансцены, что выстраивает Фрумин, шло бы действие в казарме, бытовке или ленинградской типовой квартире. Настолько уместна в любую эпоху сама фруминская интонация — лишенная сентиментальности, но преисполненная мудрого сочувствия даже к тому персонажу, насчет которого любящие его люди задаются вопросом: а может быть, он просто плохой человек?
Связующее звено — К ретроспективе Бориса Фрумина
Но игнорировать одиннадцать лет, проведенные «Ошибками юности» на полке — значит, и игнорировать парадоксальную, кровавую, но читающуюся и в казарменной завязке, и в самих злых глазах Гурьянова рифму с ключевым эпизодом советской истории. Останься сержант Гурьянов с его образцовой армейской выправкой в 1978-м на сверхсрочную, он вполне мог бы уже через год оказаться в Афганистане — вышел же фильм аккурат к выводу войск, уже после десятков тысяч цинковых гробов и куда большего числа сломанных, потерянных судеб. Нашел бы Митя Гурьянов, которому так тесно и маетно с самим собой в советской мирной жизни, в антураже из «коньяка пять звездочек» и «халтуры за трешник», себя в Афгане, там, где его взгляду исподлобья явно было бы на чем сосредоточиться? Вряд ли на этот вопрос возможен ответ — как невозможно и сказать, как Фрумину еще в конце 1970-х и Тополю, написавшему сценарий еще на десять лет раньше, удалось в мирной своей ленте так точно запечатлеть военную рану, которая еще даже не начала саднить.
