Интервью
Фестивали
Мария Кувшинова
Мария Кувшинова

Кинотеатры стали местом силы


Карло Шатриан

— Мы с коллегой недавно обсуждали современное состояние фестивального движения и пришли к выводу, что киносмотры стали локальными, мировое значение сохраняют лишь немногие — Канны, Локарно, «единственный фестиваль, где фильм может продолжаться шесть часов подряд, и никто с показа не уйдет».

 Каждый из фестивалей — и большие, и малые — сегодня играют определенную, свою собственную роль в общем фестивальном движении, и роль эта отличается от той, что была у них, скажем, в 1980-е (и тем более в начале времен, перед и после войны, когда Канны, Венеция и Локарно появились на свет). Сейчас фестивали, где бы они ни проходили (даже во Франции, где в прокат выходит больше разных картин, чем в других странах), помогают фильму существовать. Быть существующим. Последние лет десять-пятнадцать смычка рынка и фестиваля становится все важнее. Что с одной стороны хорошо — это закономерное следствие сложившейся в 1980-е системе дистрибуции: фестиваль позволяет фильму состояться, следующий шаг — его продажи на разные территории, прямо на этом же фестивале. Но с другой стороны, есть и отрицательные последствия: как фестиваль влияет на рынок, так и рынок неизбежно влияет на программирование. Фильмы начинают продавать еще на этапе производства, что объяснимо в случае с коммерческим кино, но не вполне правильно в случае с независимым. Независимое кино должно быть независимо в том числе и от рынка. Но сейчас это уже не совсем так.

 Такова общая картина. Берлин и Торонто сохраняют сильные позиции в фестивальном движении именно из-за масштабности своих рынков. Венеции хуже именно потому, что там нет рыночной части.

 Еще один важный вопрос — место, где проводится фестиваль. Фестивальное движение зародилось в маленьких курортных городах — Канны, остров Лидо в Венеции, Локарно. Конечно, есть еще Москва и Берлин, это старые заслуженные смотры. Но изначально смысл был в том, чтобы привозить звезд (сперва актеров, потом и режиссеров) в туристические места и устраивать что-то вроде парада новых фильмов. Потом фестивали начали расти, они стали нуждаться в развитой инфраструктуре. Канны смогли такую инфраструктуру предоставить, а Венеция — нет. И она в большей степени, чем другие, хранит верность традициям — даже называется не «фестиваль», а mostra, выставка. Киносмотр — часть Венецианской биеннале, большой экспозиции современного искусства. Возможности для изменений для нее очень ограничены, в отличие от тех Каннов. В последние двадцать лет в Каннах построили новый Фестивальный Дворец, новые помещения для рынков, в Венеции же с трудом обновили один кинозал. К тому же, Венецианский фестиваль проходит на острове с ограниченным количеством гостиниц — народу помещается меньше, добраться труднее, а цены выше. Все это сильно влияет на фестиваль.

 Локарно в промежуточном положении. Это, с одной стороны, маленький город. С другой — здесь каждый год так или иначе обновляют инфраструктуру. Ищут решения, которые позволяют сделать логистику проще, при этом расширяя аудиторию. Если Канны и Венеция рассчитаны в основном на профессионалов, то Локарно старается в одинаковой степени удовлетворить и представителей индустрии, и публику. Мне кажется, это хорошо. Хорошо, когда профессионал — критик или дистрибьютор — смотрит кино в одном зале с обычным зрителем и чувствует настроение аудитории.

 Я говорю так подробно, потому не хочу опускаться до упрощений. Мне сложно сказать: «Ок, у Каннов все хорошо, у Венеции все не очень хорошо». Слишком легко. Я не хотел бы критиковать работу Альберто Барберы (директор Венецианского фестиваля — прим. ред.), я давно его знаю, и мне кажется, в этом году программа была сильной. Думаю, дело во многом именно в географическом положении. В наше время трудно делать современный киносмотр в таком месте, как остров Лидо. Чем больше людей к тебе приедут, чем больше ты сможешь разместить, тем ты заметнее — мир кино теперь намного масштабнее, чем даже десять лет назад.

 Может быть, так будет не всегда, но сегодня Канны — не просто самый главный фестиваль, это Фестиваль. The Festival. Киносмотр, на который стремятся люди со всех концов света. Опять же, есть и негативные последствия: все хотят успеть сделать фильм к Каннам, или держат картину до мая, даже если она готова в октябре предыдущего года. По-моему, это бессмыслица, хотя перекос объясним: попасть даже в маленькую программу Каннов — все равно что попасть в прекрасный сон, выйти на сцену и предстать перед глазами всего человечества, хотя и среди сотен конкурентов.

 В общем, мне бы не хотелось составлять рейтинги фестивалей. Когда я отбираю кино в Локарно, то в первую очередь ориентируюсь на свой вкус, на интуицию. Я должен полюбить фильм. А потом я должен спросить себя: «Что я как директор Локарно могу дать этому фильму? Будет ли лучше для него, если его премьера пройдет здесь, а не в Венеции или Торонто?» И порой ответ на этот вопрос — «нет». Я уверен, что фестиваль должен помогать фильмам, а не наоборот. Неправильно формировать программу, как коллекцию звездных имен, из одних только Дарденнов, Кроненберга и Сокурова. Я рассуждаю так: вот есть новая работа Лав Диаса, в Локарно ей будет уделено гораздо больше внимания, чем в другом месте.

— Лав Диас — хороший пример. Он во многом был открыт параллельной венецианской секцией «Горизонты», а в каннском «Особом взгляде» его четырехчасовая картина прошла почти незамеченной.

— Именно. Приведу другой пример: в прошлом году, в феврале или марте, я пригласил в Локарно итало-американского режиссера Роберто Минервини с фильмом «Остановите сердцебиение». Но потом его позвали в Канны, он, конечно, поехал туда. Картину поставили в маленький зал, одним сеансом, в неудачное время — в зале сидело сорок человек. Сорок. Конечно, поездка в Канны помогла ему найти бюджет на следующую работу, обзавестись французским сопродюсером, получить какую-то прессу — все это хорошо, но если бы он поехал в Локарно, в зале бы сидело не сорок, а три тысячи зрителей.

 Вы правы, в Каннах всегда есть риск, что вас просто не заметят. В таком месте, как Локарно, гораздо проще проложить дорогу от фильма к аудитории.

— В этом году сложилась очень удачная конъюнктура для украинского фильма «Племя». Он был показан в отдаленной программе «Неделя критики», которой всегда уделяется мало внимания. Но кино привлекало уже на уровне синопсиса — оно снято без диалогов, на языке глухих. К тому же, наложились украинские события, которые послужили фильму дополнительной рекламой. Пришло много людей, фильм им понравился, получил сразу три приза, много прессы и приглашений от других фестивалей. В общем, все сложилось.

— Да, конечно. Но подобные вещи невозможно прогнозировать в процессе производства.

— Сейчас традиционная система дистрибуции — продажи прав на показ в определенных странах, кажется немного устаревшей. Благодаря интернету контент, и фильмы в том числе, путешествуют без границ. Как долго, по-вашему, будет существовать эта система?

— Большой вопрос. Последние три-четыре года появляются новые рынки для независимого кино, пусть и очень маленькие. Тот факт, что картина Педру Кошты куплена для американского проката — хорошая новость, хотя и неожиданная. Несколько лет о подобном и помыслить было нельзя.

 Вот что я хочу сказать: сегодня кинотеатры стали местом силы. Везде. Они играют другую роль, нежели в 1980-е или раньше. Мы пережили период, когда маленькие кинотеатры закрывались, но уже стало очевидно, что мультиплексы не годятся для авторского кино, даже если владельцы стараются оставлять для них сеансы. Но продолжают появляться молодые люди (и никуда не деваются пожилые), которые предпочитают смотреть кино именно в зале, на большом экране. И если неподалеку есть кинотеатр, программной политике которого доверят зрители, в него будут ходить.

 Вы знаете, что просмотр фильма на мониторе компьютера и на экране в кинотеатре — два совершенно разных опыта. Ты видишь два разных фильма, ты слышишь два разных фильма, у тебя в обоих случаях возникают разные отношения с увиденным.

 Именно поэтому — из-за кинотеатров — и продолжает существовать система национальной дистрибуции, и именно поэтому важно не допустить ее демонтажа. Особенно важно поддерживать тех прокатчиков, которые пытаются продлить жизнь авторским фильмам. Если показывать такое кино только на фестивалях и в сети, то для самого кино это может стать очень печальным обстоятельством — режиссеры начнут делать кино под фестивальную публику и видео-платформы. А это снижает потенциал фильма.

 Знаете, сейчас 99% режиссеров независимого кино монтируют свои фильмы сами, дома, на компьютере. Часто случается так, что некоторые детали они замечают уже во время премьеры, когда впервые видят свое кино на большом экране. При просмотре на мониторе ты неизбежно пропускаешь много деталей, некоторые из них очень важны для ритма повествования. В кино должно оставаться место для большого экрана. Конечно, в будущем система дистрибуции изменится, но мы обязаны сохранить театральный прокат — и я уверен, что у нас получится.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить