Интервью
Константин Шавловский
Константин Шавловский

Анна Пармас: «Мы дрейфуем в сторону женского мира»

Интервью было взято перед премьерой альманаха «Петербург. Только по любви», снятого режиссерами-женщинами. Одну из его новелл сделала Анна Пармас.

— Аня, мы давно знакомы, но мне как-то не приходило в голову обсуждать с вами вашу биографию, и перед встречей я понял, что многого про вас не знаю. Знаю, что до начала сотрудничества с Дуней вы делали программу «Осторожно, модерн!», но вот даже не до конца понимаю, что именно вы там делали. Примерно всё?

— Да, примерно всё. Я пришла на радио «Модерн» вместе со своим уже теперь бывшим мужем Андреем Балашовым. А до этого работала у Сергея Кальварского в «Арт Пикчерз Петербург», это был клон московского «Арт Пикчерз», мы делали клипы, например, клип Ветлицкой «Плейбой, клевый такой».

— А вы чем там занимались?

— Ананасами с бананами. То есть была ассистентом режиссера и курировала процесс создания бутафории. И через два года ушла оттуда на радио «Модерн», где нам с Балашовым предложили делать музыкальную программу. А мы сказали: вот у вас тут есть диджеи веселые, давайте мы вам сделаем телевизионную программу. Переместим радио на телевидение. Назвали мы ее «Полный модерн», и там Нагиев с Ростом шутили между клипами. И они шутили как-то все удачнее и удачнее, мы начали писать сценарии какие-то, все это переросло в скетчком, который и назывался «Осторожно, модерн!»

Original Image
Modified Image

— И вы были режиссером?

— Да, и Андрей Балашов подключился на каком-то этапе. Мы были тандемом. Как братья Вачовски. Или как сестры. В общем, до 2004 года «Осторожно, модерн!-2» так просуществовал на телеканале СТС, до проекта «Однажды вечером» с теми же Нагиевым и Ростом — это был, можно сказать, аналог «Вечернего Урганта». А в 2004 году наши звезды, Дима и Сережа, расстались, проект развалился, и я больше в нем не участвовала. Дальше были какие-то семейные истории, роды, дети. И были еще другие телепроекты, но кино не было. Я думала, что кино — это какая-то недосягаемая вершина, на которой живут какие-то другие прекрасные люди, и уж точно не я. А потом появилась Авдотья Смирнова. Когда она мне позвонила и сказала, что хочет познакомиться, я, конечно, пришла, посмотрела на нее и подумала: «Ну и зачем я-то тебе нужна?» Она сказала, что смотрела «Осторожно, модерн!», видела мою фамилию и представляла себе сухую, очкастую и язвительную женщину. Это было зимой. А летом мы поехали дописывать «Ты меня любишь», комедию про Россию, сценарий которой лежит где-то на студии СТВ и то ли ждет своего часа, то ли уже не ждет. И потом еще я съездила на «Кинотавр». Дуня любит вспоминать историю, когда я попала в один лифт с Федосеевой-Шукшиной, вышла из него и сказала: «Дуня! Дуня! Это же была Федосеева-Шукшина!» И Дуня такая: «Успокойся, веди себя прилично». В общем, я взяла себя в руки, мы сначала открыли фестиваль, потом его хорошенько закрыли, и я немного успокоилась.

— Кино перестало казаться таким недосягаемым?

На съемках «Давай разведемся!» Анны Пармас На съемках «Давай разведемся!» Анны Пармас

— В общем, да. Дальше были «Два дня» и «Кококо», и Дуня мне все время говорила: «Ты когда уже сама снимать будешь?» Пинала меня всячески, а я все время отвечала: «Надо накачать мускулы». Сейчас, когда Сергей Шнуров предложил мне снимать клипы, и вроде бы получились ничего, Дуня говорит: «Ну вот! Я ж тебе говорила!»

— «Получились ничего» — это еще мягко сказано. Сейчас у клипа «Экспонат» 77 млн. просмотров. Я в этом году, будучи в сценарной группе Фонда кино, читал немало сценариев, в которых герои слушают «На лабутенах», поют «На лабутенах», а один сценарий прямо так и назывался — «На лабутенах».

— Да ладно.

— Признаюсь в своей профессиональной непригодности: я, сколько ни думал, так и не смог себе объяснить феномен популярности именно этого клипа и этой песни.

— Вот и я тоже. Скажу честно, хотя это, наверное, будет выглядеть кокетством, поэтому, наверное, не для публикации — это ******. Мне просто хотелось немного потроллить девочек. И мне становится смешно, когда я вижу какие-то гневные высокомерные комментарии по поводу того, что все преувеличено, что героиня просто дура и все тому подобное в том же роде. Я понимаю, что троллинг удался. Но главное, люди, которые это пишут, либо врут, либо не знают жизни… Костя, все девочки так делают: умные, глупые, с высшим образованием, без высшего. Если понравившийся молодой человек им позвонил, все представляют себе, что они уже сына с ним в армию провожают. Это смешно, потому что это правда. И вот мы хотели над этим посмеяться, сделать такую шутку. Кстати, долго возились, очень много монтировали, потому что Сережа три раза менял фонограмму. В итоге смонтировали и отправили. Ну и все. И когда это все началось, Дуня мне тоже позвонила, говорит: «Я тебе честно скажу, мне лабутены-то не очень». А я отвечаю: «Дуня, я тоже не фанат этой работы». То есть я к ней отношусь хорошо, я ее люблю даже, но в принципе-то — это шутка. Поэтому до сих пор не могу понять, что же произошло, что случилось с этой песней и почему она такой эффект произвела. Так что тут мы с вами сходимся.

— А вот давайте подумаем. Мы говорим накануне премьеры альманаха «Петербург. Только по любви», который сняли женщины-режиссеры. Женский взгляд оказывается интересней мужского?

— Великий Сергей Шнуров, златоуст, по поводу клипа «Экспонат», когда его спросили, почему в последнее время у группы «Ленинград» поют женщины и женские песни составляют его репертуар, ответил, что мужская фауна, на его, шнуровский, взгляд, оскудела, свелась к архетипам и мало ему теперь интересна, а женская, наоборот, на этом фоне расцвела. Я думаю, он просто почувствовал это общее направление в женскую сторону. Так что мы дрейфуем в сторону женского мира.

— А с чем вы все-таки это связываете? Лет десять назад этого не было.

— Слушайте, меня больше, чем кино, волнует другой вопрос. Вот почему такое количество умных, красивых и сильных женщин одиноки? Как вы думаете? Сильных, красивых и умных, которые занимаются всем-всем-всем — и все они совершенно несчастливы. А если они рулят, то, значит, нужен и продукт для них? Значит, нужно как-то их воспеть, показать их проблемы?

— Не так давно в мире появился жанр «женской» порнографии — до этого считалось, что порно в принципе принадлежит «мужскому миру», и, соответственно, там транслировался только мужской взгляд на секс. А теперь, не без вашего со Шнуровым участия, можно сказать, что у нас появляется женский юмор — в противовес доминировавшему мужскому. Но вы шутите уже больше 20 лет. Как меняется наше смешное?

— В девяностые можно было шутить вообще про все. А сейчас ориентируются на целевую аудиторию телеканала: будьте любезны, шутите 50+. Когда я работала над одним сценарием, в процессе написания с 16+ он переместился на 12+. Нам сказали: теперь у нас 12+. Все это нам нельзя уже. Постоянно идут какие-то просчеты: а здесь мы вот об этом, а здесь мы вот так, но чтобы не как в «Камеди клаб». «Ну вы со свойственной вам иронией…» Я думаю: Господи… И у меня сразу такой груз ответственности. Что же они имеют в виду? «…но не переходя границы» — и я думаю: «*****, а это что?» И начинается…

— Вы как скрипт-доктор работаете?

— Да.

— Часто зовут?

— Зовут. Какое-то количество пилотов для телеканалов было написано и сделано, откуда вот приходят эти вводные…

— «Со свойственной вам иронией, но не переходя границы»?

«Давай разведемся» Анны Пармас — Ипотека и периоды «Давай разведемся» Анны Пармас — Ипотека и периоды

— Да, и у меня просто все сжимается, я вообще не понимаю, что делать. Нужно, чтобы просто сказали: ну, сядь. Даже чтобы не говорили: пошути. Потому что когда тебе сказали: «Пошути», — ты всегда начинаешь сомневаться: а достаточно ли я здесь пошутила? Самое лучшее, мне кажется, для любого человека, который что-то сел писать — это просто вброс темы. Как с детьми вечером: — Мам, ну поговори со мной. — Ну, задай тему, — и начинается. Идет вброс темы — и понеслась. В 90-е все так и было.

Сегодня только YouTube дает абсолютную свободу.

— А Шнуров?

— И, конечно, Шнуров. Вот он просто вбрасывает тему, задает направление — и все. Он гениальный заказчик, я вам скажу. Про «лабутены» я ему сказала, что вот, мне хотелось бы показать довольно целомудренно, но при этом довольно точно детали женских сборов на свидание. А он такой: «Почему целомудренно?» «Да нет, ты забудь, вообще, будет весело». «Точно будет смешно?» «Да». «Ну давай».

— То есть «смешно» — главный для него критерий?

— Да. И еще он такую вещь сказал: знаешь, не будет плохо, потому что и ты любишь своих героев, и я их люблю.

— А это всегда самая тонкая и непонятная категория. При этом, наверное, самая важная. Кстати, по клипу «В Питере — пить» понятно, что режиссер с героями заодно, а вот по клипу «ВИП» этого не скажешь.

— Не знаю. Мне казалось, я к ним хорошо отношусь, правда. Вообще, снимать, конечно, надо про то, что любишь. И про то, что знаешь.

— А вот новелла «Девочки» из альманаха про Петербург — она автобиографичная?

— Да. Этот диалог про Болотную и про Сталина — это реальная история из моей жизни, о том, как мы с мамой ходили на УЗИ и на входе в клинику разругались вусмерть.

— При этом у этой новеллы такая же примирительная интонация, как и в клипе «В Питере — пить». Который, как написал Шура Тимофеевский, про то, что вечно закольцованная русская жизнь снимает все внешние противоречия — «качается, кончается, исчезает в промозглом утреннем тумане и так сохраняется навеки». И над колыбелью этого «прекрасного русского мира» Елена Мизулина обнимается с Pussy Riot точно так же, как мама с дочерью над новорожденным младенцем в финале «Девочек».

— Ой, я когда прочла этот пост, то поменяла все цвета, как каракатица, и написала ему: Шура, ваш текст так прекрасен, он лучше, чем клип точно. Но наш клип, он, конечно, про это.

— Про Россию?

Гостья из настоящего Гостья из настоящего

— В общем, да. Кстати, к разговору о женском мире. Не знаю, получилось у меня это показать или нет, но я хотела, чтобы зрителю было понятно, что это в принципе одна женщина — и мама, и дочка, и эта девочка, которая родилась. Что они, в принципе, что одна, что вторая, что третья, когда вырастет, будут так же волочить на себе все: и мир, и мужа, и семью. И справляться со всем они будут сами. Такие ломовые лошади, как называл мой папа нежно мою маму — «монгольская мохноногая».

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить