Начало прошлого века, крохотное местечко под названием Пустатурпасто, территория Австро-Венгерской империи. Почтенное еврейское семейство Келлнеров. Трое сыновей: Шандор Ласло, Золтан и Винсент. Шандор старший. После смерти отца он должен помогать семье, самостоятельно зарабатывать. Вид заработка выбран оригинальный: Шандор Келлнер принимается писать статьи в киножурналы, а потом и сценарии для кино. Ему нужен псевдоним, ясное дело. Он придумывает: «Корда». Согласно основной версии, это слово — часть латинского выражения sursum corda — «возвысьте ваши сердца». Хорошее слово, сильное. Пройдет не так много времени, и все трое братьев будут носить имя Корда. На фронт в 1914 Шандора не берут — он очень близорук. Повезло.
Золотой человек
Пустатурпасто
У Шандора Корды все получается. Получается настолько, что в 1914 году (ему 21) с первым же своим сценарием «Дозор в горах» он дебютирует как кинорежиссер (ставит совместно с известным венгерским актером Дьюлой Зилахи). В 1916 году Корда поступает на службу в студию «Корвин фильм». Его первый тамошний фильм — «Белые ночи» (по популярной в свое время мелодраме Викторьена Сарду «Федора» из экзотической жизни русского высшего света) оказывается весьма успешным — настолько, что венгерское кино впервые попадает в международный прокат. За три года для «Корвин фильм» Корда делает еще два десятка картин. В основном — адаптации известных (преимущественно в Восточной Европе) литературных и драматических произведений. В большинстве из них снимается его жена — выдающаяся актриса Мария Корда. Однако особой любовью публики пользуется комедия под названием «Харрисон и Баррисон» (по оригинальному сценарию) — там вся соль заключалась в дуэте популярных венгерских комиков.
«Дозор в горах». Реж. Шандор Корда и Дьюла Зилахи. 1914
В 1918 году Шандор Корда делает экранизацию знаменитого романа венгерского классика Мора Йокаи «Золотой человек». Сценарий пишет Ласло Вайда. Романтические страдания мятежной души капитана Михая Тимара, неправедно нажитое богатство, беглый паша, турецкое золото, крушение, разорение, коварное злодейство, юная дикарка на дивном острове, очень большая собака и несчастная любовь — если бы не скромный бюджет (а у венгерского немого кино нет денег), получилась бы роскошная мелодрама. Но в этом фильме бюджет, кажется, режиссера смущает не слишком: ему отменно удаются натурные съемки, путешествие по Дунаю снято не без изысканности, маленький остров посреди великой реки полон тайн и чудного трепета густой листвы. То, что во время крушения судна герои откровенно барахтаются по колено в воде в специально выстроенном кубе, который вращают невидимые рабочие, режиссер, похоже, принимает как должное. В этом можно увидеть некоторую небрежность или просто недостаток мастерства, но любопытно, что Корда до конца своей режиссерской и продюсерской карьеры останется верен однажды выбранному принципу: декорации могут быть сделаны из фанеры и не скрывать этого, машинерия может работать почти напоказ, важно, чтобы люди, действующие в этом кукольном мире, выглядели живыми.
На съемках фильма «Бабушка» в 1916 году. Корда —второй слева в верхнем ряду
С актерами Корда работать умеет, страдающий титан Михай Тимар в исполнении Оскара Береги превосходен, юные героини как на подбор воздушны и пышноволосы, но очевидно, что подлинный азарт режиссер испытывает в работе с отрицательными персонажами и характерными актерами. Тут он по-настоящему изобретателен.
«Золотой человек» имеет большой успех, и Шандор Корда тут же пытается этот успех повторить и упрочить, выпустив в 1919 году фильм «Белая роза» — еще одну экранизацию Мора Йокаи.
1919 — в Венгрии провозглашена Советская республика. За четыре месяца ее существования Корда успевает снять несколько фильмов, включая «Ave Caesar!» по сценарию того же Ласло Вайды: некий принц из дома Габсбургов посылает своего адъютанта привезти ему в военный лагерь юную цыганку, и все вместе это каким-то образом должно стать горькой насмешкой над высшей аристократией. Играли Оскар Береги и Мария Корда.
Советская республика пала, и в октябре 1919 года во время начавшегося белого террора Шандор Корда был арестован — за связь с правительством красных. Выйдя из-под ареста, он немедленно и навсегда покидает Венгрию, для начала подавшись неподалеку — в соседнюю Австрию. Для семейства Корда (пока только двоих, братья присоединятся много позднее) начинаются годы скитаний по Европе в поисках кино.
Частная жизнь Самсона и Далилы
В Вене в 1920-м происходит несколько судьбоносных встреч. Граф Александр (Саша) Коловрат, известный меценат и энтузиаст, предлагает Корде поработать на его собственной студии Sascha–Film. Корда выпускает там несколько фильмов («Исчезнувший мир» — из великосветской жизни, «Хозяин морей» — про пиратов), но главное — знакомится с романистом и драматургом Лайошем Биро, в творческом тандеме с которым ему предстоит провести более четверти века. Их первый фильм с Биро — «Принц и нищий» по мотивам Марка Твена.
Шандор Корда в 1921 году
На Корду — теперь уже окончательно Александра — исключительное впечатление производят два недавно вышедших шедевра Эрнста Любича: «Мадам Дюбарри» и «Анна Болейн» (как, собственно, и на весь остальной мир). Он теперь точно понимает, чего хочет от кино. Но трактует успех Любича по-своему: ни изысканность мизансцен, ни точность ракурсов, ни работа с перспективой, ни подробно разработанная, одушевленная массовка, ни манера ставить свет и т.д. — ничто из этого, судя по позднейшим опытам, не стало учебным материалом для молодого кинематографиста. Корда смог научиться у Любича, вероятно, тому, к чему был уже готов: залог успеха — хорошие актеры, игра должна быть полнокровной и жизнерадостной, не бывает слишком много юмора, массовые сцены — это всегда отличное зрелище, а королевский двор — то, что все хотят видеть. В общем, ему нужен свой Яннингс. Желательно в роли Генриха VIII. Мы теперь знаем, что так и будет.
«Принц и нищий» соответствовал всем параметрам и прошел с большим успехом, заставив режиссера задуматься о том, что хорошо бы снимать некое универсальное «интернациональное» кино, которое бы срывало интернациональную же кассу. В Англии его «Принц и нищий» очень понравился. Генрих VIII с сыном или без — это верное дело. Надо запомнить.
Неожиданно наметившийся конфликт с Коловратом (Корда обвинил его во вмешательстве в творческий процесс. Интересно, что еще одному венгру, Михаю — Майклу — Кертису, трудившемуся в те же годы на Sascha–Film, граф Саша ничуть не мешал) привел к тому, что режиссер ушел со студии. И уже совершенно независимо выпустил в 1922 году фильм «Самсон и Далила». Он собрал весьма внушительный бюджет: хватило и на масштабные декорации, и на огромную массовку, а съемочный процесс занял более полугода. Согласно моде того времени (отчасти навеянной «Нетерпимостью»), сюжет частично располагался в далеком историческом прошлом, частично — в настоящем. Оперная дива (Мария Корда) перед премьерой «Самсона и Далилы» Сен-Санса прибегает к совету еврейского ребе: тот должен рассказать ей, какой «на самом деле» была ее героиня. Описание «частной жизни» библейской грешницы выходит довольно занимательным: Далила проходит путь от рабыни-дикарки до всемогущей царицы-сумасбродки (Мария Корда с гривой распущенных волос плещется в сложно украшенном фонтане, а на авансцене по линеечке снуют многочисленные слуги); на фоне гигантского дворца, увенчанного циклопическими статуями львов, бегают филистимляне с копьями наперевес; могучий Самсон побеждает живого льва (и при этом носит огромную дубину так, что она кажется сделанной из папье-маше, как, собственно, и было на самом деле, зато буквально сгибается под ношей, держа на руках тело расшалившейся Далилы).
Бюджет не пошел впрок. Монументальность декораций и многочисленность массовых сцен оказались не поддержаны режиссерскими решениями. А сюжет заплутал окончательно, стоило ему переместиться в современность. Оперная дива то и дело делилась своими размышлениями в пространных интертитрах, спешила куда-то на яхте, легкомысленно и бесповоротно теряла Самсона где-то в кулисах, отказывала князю Андрею Андреевичу (в прошлой жизни — царю филистимлян), обретала нового возлюбленного — какого-то тенора, в общем, Корда впервые был вынужден пережить такой болезненный и дорогостоящий провал. Денег на другие фильмы в Австрии искать было негде. И семейство Корда покинуло Вену.
Частная жизнь мадам Дюбарри
«Современная Дюбарри». Реж. Александр Корда. 1927
Он отправился в Берлин на студию UFA. Снял там несколько фильмов, в том числе «Современную Дюбарри» (вышел в 1927) по сценарию Лайоша Биро — Мария Корда играла нечто вроде современного парафраза на известную тему. Шедевр Любича (и — наверняка — его зрительский успех), похоже, не отпускал воображение режиссера. В мелодраме о красавице-портнихе, которая выбилась в модели, а потом закрутила роман с королем, мелькнула начинающая актриса Марлен Дитрих.
В 1924 Корда ненадолго вернулся в Вену — как представитель UFA — и снял там фильм «Трагедия в доме Габсбургов» (о двойном самоубийстве в Майерлинге). «Частная жизнь», особенно возвеличенная трагедией — это всегда то, что нужно.
У Корды по-прежнему проблемы с финансами, зато у него имеется и тайный резерв: супруга, Мария Корда — настоящая кинозвезда, это нужно использовать. В 1926 году Корда покидают Европу и отправляются покорять Голливуд.
Частная жизнь Елены Троянской
«Частная жизнь Елены Троянской». Реж. Александр Корда. 1927
И тут же — первый чувствительный удар по самолюбию. Александра Корду принимают в Голливуде, но сразу же дают понять почему: он венгр, Венгрия экзотична и прекрасно выглядит в декорациях, стало быть, Венгрию ему и снимать. «Украденная невеста» (1926) на FirstNationalPictures — костюмная мелодрама о страстной любви венгерской графини и простолюдина (с Билли Дав и Ллойдом Хьюзом) студией была признана более-менее удачной.
Зато следующий фильм — «Частная жизнь Елены Троянской» (в съемочный процесс Корда попал почти случайно, заменив предыдущего режиссера) — имел уже настоящий зрительский успех. «Она скрывала свои любовные секреты 2700 лет!» — таков был рекламный слоган. Мария Корда блистала в откровенных нарядах, студия не поскупилась на «гомерически» богатые интерьеры, а пикантный сюжет и модернизированные характеры персонажей позволяли актерам резвиться напропалую. Это, разумеется, был не столько Гомер, сколько Оффенбах. (От фильма сохранилось совсем немного. От большинства предыдущих фильмов Корды в Европе и Америке — совсем ничего.)
После «Певца джаза» (1927) — первого фильма со звуковыми эффектами, для Александра Корды наступает время снять свой первый talkie. Ему доверена мелодрама «Шквал» (1929) — очередной «венгерский» сюжет, настоящая «развесистая паприка». В патриархальной мадьярской деревне, где чем-то милым и домашним заняты прекрасные женщины с роскошными косами (молоденькой Лоретте Янг и косы тоже идут), а честные, хотя и несколько эксцентричные слуги души не чают в своих хозяевах (Зазу Питц не знает себе равных), появляется цыганский табор, оставляя благовоспитанным крестьянам сомнительный подарок: юную пятнадцатилетнюю (по ее словам) цыганку, жестоко угнетаемую (по ее словам) зверюгой-хозяином, и мечтающую лишь о тихом пристанище и куске хлеба. Сердобольные селяне решают приютить это вольное дитя природы, в чем довольно скоро начинают раскаиваться: дитя ворует, лжет, а главное — соблазняет решительно всех мужчин в округе, включая хозяйского сына, помолвленного с Лореттой Янг, и самого хозяина, угрожая его образцовому браку. Цыганку играет неотразимая Мирна Лой, у нее роскошная грива курчавых волос, певучий голосок, знаменитый разрез глаз и колдовская манера говорить о себе в третьем лице. В конце концов, табор возвращается и под совсем настоящую «цыганскую песню» увозит сопротивляющуюся смутьянку прочь от декораций, представляющих собой совсем настоящую деревню.
С приходом новой звуковой эры в кино брак самого Александра Корды оказался под угрозой: еще вчера Мария Корда была крупной звездой, сегодня она — актриса, которая никогда не избавится от сильного акцента, стало быть, карьера ее закончена. Она еще снимется в паре немых фильмов в Германии, но на этом все. В 1930 году пара разводится, и Мария Корда уезжает в Нью-Йорк, писать романы.
А Александр Корда по-прежнему ставит мелодрамы, и в 1929 году выпускает «Ее частную жизнь» — историю английской аристократки, которая разводится с мужем ради романа с молодым американцем. Во время Великой депрессии режиссер теряет значительную часть своих сбережений, в 1930 году оказывается на студии Fox, где находит повод устроить скандал с руководством во время съемок фильма «Принцесса и водопроводчик». На волне этого скандала он покидает Fox, и с контрактом с Paramount едет во Францию, где снимает один из своих лучших фильмов этого периода — экранизацию пьесы Марселя Паньоля «Мариус» (по знаменитой трилогии).
«Мариус». Реж. Александр Корда. 1931
У Paramount хватает средств на натурные съемки, прогретый солнцем Марсель (снятый в основном самим Марселем Паньолем, Корда отвечал за павильоны) позволяет угадать блистающий огромный мир за рамкой кадра, куда так стремится попасть молодой герой. В глубине угадываются узкие городские улицы, по набережной снует многочисленная праздная толпа, устрицы Фанни свежи, кабачок Сезара уютен, кудрявый локон на лбу Мариуса — Поля Френе — неотразим. Корде традиционно удаются характерные персонажи, а в случае с Рэмю — Сезаром — просто нет вариантов, главное не мешать великому актеру. Режиссер не мешает. Вслед за французским «Мариусом» в 1931-1932 годах Корда подряд делает еще две версии картины — немецкую и шведскую.
С континента на остров
В том же 1932 году по заказу Paramount Александр Корда едет в Лондон, чтобы снять там фильм под названием «Услуги для дам» (ServiceforLadies). Лайош Биро пишет сценарий по роману венгерского писателя и драматурга Эрнеста Вайды, в качестве главной звезды, а заодно и талисмана на съемках — Лесли Хауард, чей отец Фердинанд Штайнер был венгерским евреем. (В какой-то момент венгерское представительство в Великобритании, особенно в кинематографе, стало настолько заметным, что Бернард Шоу, как известно, для экранизации своего «Пигмалиона» сделал бального графа-лингвиста венгром. Корда говорил по этому поводу: «Мало быть венгром, надо еще и иметь талант». Вероятно, говорил, потому что спрашивали.)
Главный герой «Услуг для дам» Макс Трейси — метрдотель в лучшем лондонском ресторане. «Для кинозвезды — да, для члена кабинета министров — пожалуй, но для того, чтобы вас принимали всерьез… нет, не думаю», — размышляет герой Лесли Хауарда, строго оглядывая небезупречно накрахмаленный жилет одного из официантов и отправляет того переодеваться. Макс влюбляется в девушку из высшего общества, скрывает свой род занятий, и, следуя за возлюбленной в швейцарский отель, натыкается там на еще одного инкогнито — король некоего европейского государства тоже вынужден скрывать свою личность. Король и метрдотель знакомы, и их курортная дружба вызывает ажиотаж среди обитательниц отеля. В конце концов, все социальные преграды преодолены, Макс получает юную леди, а Александр Корда — одну из самых изящных комедий в своей карьере. То, что и отель, и поезд, и Лондон, и Альпы нарисованы в каморке на куске старого холста, никого не смущает. Все равно все смотрят на молодого Хауарда, который открывает парад своих неотразимых британских джентльменов. И иногда — на Джорджа Гроссмита, что играет короля (Корда никогда не упустит шанс подарить характерному герою пару выигрышных шуток).
«Услуги для дам». Реж. Александр Корда. 1932
Фильм незатейлив, но его легкость и жизнерадостность выглядят как-то особенно победительно. У Корды все получилось, такое случается нечасто, и он понимает это, как никто другой. Остров может быть решением, которого он давно ждал.
В Англию в начале 30-х годов (когда свободных денег на кино практически нет) режиссеры из Голливуда едут редко. Корда оказывается в Лондоне в крайне удачное для себя время — он начинает снимать, когда многие как раз бросили. В Англии — кризис кинематографа, разразившийся еще до начала звуковой эры. В 1914 году 25% фильмов, показанных в Англии, были местного производства, а в 1926 — только 5%. В 1927 году британским парламентом был принят «Кинематографический акт» — помимо всего прочего, начавший программу quotaquickie, массового производства дешевых фильмов на местные темы (от этой монотонной рутины Майкла Пауэлла, к примеру, спасет как раз Корда). В британском кино есть авторы (Хичкок уже выпустил «Жильца» и «Шантаж», Асквит — «Коттедж в Дартмуре»), но британского кинематографа нет. Оценив ситуацию, Александр Корда учреждает компанию Londonfilm, в качестве логотипа избирает Биг-Бен и начинает выступать с заявлениями о необходимости развития национальной кинематографии. Небольшие бюджеты никогда не были для него помехой — скорее наоборот. А явная театральность его собственной режиссерской манеры и продюсерских вкусов если и могут где-то найти полное понимание — то как раз в Англии с ее культом театра.
Первый фильм новой студии — «Репетиция свадьбы» (1932) — классическая комедия положений, сдобренная английским юмором. «Я никогда бы не подумала, что ваш отец, девочки, способен произвести на свет двойню! — Но, мама, вообще-то двойню произвела на свет ты! — Да… Но он подал мне эту мысль!» Актер Джордж Гроссмит сочинил историю, Лайош Биро — сценарий, Артур Уимперис написал диалоги. История о записном холостяке (Роланд Янг), который делает все возможное, чтобы на его потенциальных невестах женились другие джентльмены, не примечательна ничем, кроме, пожалуй, на диво изобретательной работы с массовкой и актерами в эпизодах: толпа состоит из индивидуальностей, порой крайне неприятных, но всегда исключительно занятных. Каждому тут есть, что сказать о женихах и невестах из высшего общества, любой «простой горожанин» прекрасно осведомлен о чужой частной жизни и крайне заинтересован в том, чтобы эта жизнь была подраматичнее, платья — понаряднее, а скандалы — погромче. В фильмах Корды появляется маленькая маргинальная тема: похоже, он искренне ненавидит зевак. Практически в полном составе та же толпа — уже переодетая — перекочует в «Частную жизнь Генриха VIII». У эшафота для казни Анны Болейн они будут заняты тем же самым — обсуждать скандал, перемывать чужие косточки и запоминать фасон платья.
Кастинг «Репетиции свадьбы» указывает на забавный нюанс: Корда еще никого тут толком не знает. Или те, кого стоит знать в кинематографе 30-х, и появятся вскоре во многом благодаря этому продюсеру. Мерл Оберон, безуспешно мелькавшая на разных английских студиях, впервые получает настоящую роль в этом фильме. Через год-два она уже звезда, а в 1939-м Queenie (таково было ее прозвище) выйдет замуж за Александра Корду.
Александр Корда и Мерл Оберон
Следующий проект Londonfilm ознаменовал долгожданное воссоединение трех братьев: на «Человеке завтрашнего дня» (1932) Винсент стал художником, а Золтан — сорежиссером фильма (в титрах не указан). Теперь все трое носят фамилию Корда. Главную женскую роль в очередной комедии играет Мерл Оберон, главную мужскую — новое открытие Корды, молодой актер Роберт Донат. Все в сборе.
Частная жизнь сами-знаете-кого
Согласно легенде, продюсер искал материал для Чарльза Лоутона, и Генрих VIII подошел просто потому, что был на Лоутона страшно похож. Из всех шести жен решено было оставить только малоизвестную Анну Клевскую — эту роль планировалось отдать Эльзе Ланчестер, супруге Лоутона. Возможно, так все и было. Но смутный призрак «Анны Болейн» Любича (и собственной удачной экранизации «Принца и нищего») нет-нет да и появляется рядом с новой затеей Александра Корды. В сценарий Лайоша Биро и Артура Уимпериса не вошла как раз история, ставшая основой фильма Любича: развод с Екатериной Арагонской и брак с Анной Болейн. Екатерину на London film отвергли, поскольку она «была порядочной женщиной», поэтому о ней нечего сказать (шутят в интертитрах). А Анна, не успев появиться в кадре, сразу взошла на эшафот (у Мерл Оберон нет шанса переиграть Хенни Портен). Все исторические, юридические, религиозные, моральные и прочие аспекты, которым пришлось бы уделить внимание в звуковом фильме, были таким образом проигнорированы: осталась именно история «частной жизни», четыре последние женитьбы Генриха VIII, которые влияли не на судьбы мира, а разве что на историю Тюдоров. У Корды вспомнили даже о Кэтрин Парр — кто вообще вспоминает о Кэтрин Парр?! И тем не менее именно ее законный брак оказывается финалом сюжета: постаревший и помягчевший Генрих ныне сражается только за право украдкой от жены слопать куриную ножку. Такова частная жизнь в ее самом буржуазном общедоступном варианте. Это должно сработать.
«Частная жизнь Генриха VIII». Реж. Александр Корда. 1933
Но в центре сюжета — королева № 5, Кэтрин Говард. Героине Бинни Барнс отданы все обычные характеристики Анны Болейн: блистательная красавица, которая пала жертвой дворцовых интриг и любовных связей (в роли пажа с разбитым сердцем Роберт Донат). Но, вероятно, пятую по счету английскую королеву зрители тоже запомнили бы неотчетливо — если бы над ее роковой участью так не зарыдал бы великий Чарльз Лоутон. За несколько секунд рассказав историю такого детского одиночества и такого взрослого отчаяния, что полученный за роль «Оскар» — наименьшее, чем его можно было утешить.
Зато главным хитом фильма стала знаменитая сцена, в которой Генрих и Анна Клевская (Ланчестер) играют в карты. Привычная театральность фильмов Александра Корды, усиленная несколько игрушечным лаконизмом Винсента Корды (исторический Хэмптон-Корт только поддерживает эту игру), обеспечивает любопытный эффект: виртуозные актеры (и куда менее виртуозные царственные игроки в ночных сорочках) играют в карты с таким невозмутимым торжественным комизмом, словно зрителям довелось наблюдать эпизод из «частной жизни» Короля и Королевы Червей в алисиной Стране Чудес. Во всяком случае, начинал свою великую роль Лоутон настоящим сказочным королем-социопатом, повелевающим «отрубить им головы» с азартом, обаянию которого трудно не поддаться.
Фильм, стоивший 65 тысяч фунтов стерлингов, заработал 750. И получил номинацию на «Оскар» за лучший фильм, и премию Киноакадемии для Лоутона. Корда мог торжествовать.
…и ничего, кроме частной жизни
Александр Корда почти с самого начала карьеры был продюсером куда больше, чем режиссером. Он так мыслил, так расставлял приоритеты. Успех — это то, чего трудно достичь, но, достигнув, обязательно надо повторить. Вслед за исключительно успешной «Частной жизнью Генриха VIII» на студии появляется «Восхождение Екатерины Великой» (Пауль Циннер ни на минуту не продолжает фильм после того, как героиня Элизабет Бергнер избавилась, наконец, от сумасшедшего мужа и сделалась императрицей. Ее частная жизнь на этом перестала быть частной.) А сам Корда в это время ставит «Частную жизнь Дон Жуана» (1934). Вроде бы, все составляющие успеха найдены и воспроизведены: исторический и литературный сюжет, давно ставший анекдотом; герой пылок, но не слишком молод — это добавляет комизма, комизм — это хорошо; есть роль для Мерл; можно нанять еще несколько красоток, им понравятся мантильи и кружева; в главной роли — звезда, да еще какая — сам Дуглас Фэрбенкс-старший! Декорации могут быть занятными и встанут недорого — Испанию совсем просто построить в павильоне.
На съемках «Частной жизни Дон Жуана». Фредерик Лонсдейл, Дуглас Фербенкс и Александр Корда. 1934
Корда ошибся. Его «Дон Жуан» провалился в прокате. Во-первых, не стоило лезть к англичанам с этой Испанией (в фильме есть шутка про Великую Армаду — но разве о таком шутят?!). Во-вторых, Фэрбенкс — не Лоутон. В-третьих, герои в костюмах, усыпанных блестками и расшитых позументом и кисточками, вряд ли были восприняты публикой всерьез: романтические связи среди клоунов в Англии оценят много позже. В-четвертых, Дон Жуана сделать героем в Англии под силу лишь лорду Байрону. И так далее.
А между тем, фильм по меркам романтической комедии совсем неплох. Уставший и постаревший Дон Жуан решает воспользоваться моментом для временного отдыха и забвения — но вот вернуться назад у него уже не выходит: его легенда живет отдельно от него, публика сконструировала себе миф о молодом неутомимом обольстителе, и джентльмен средних лет, которому доктора позволяют посещать «не более двух балконов в неделю», поднят на смех и объявлен самозванцем. Зеваки и власть толпы — для них у Корды всегда отыщется пара едких наблюдений, даже если эта толпа состоит из прекрасных дам.
Режиссер поспешил исправить все свои реальные и мнимые просчеты, следующим фильмом сделав «Рембрандта» (1936). Вновь Чарльз Лоутон в фирменном интимном, домашнем величии гения живописи, вновь титанический масштаб личности — и самое комическое снижение, которое могут обеспечить титану семейный очаг, супружеская любовь и вечная бедность. Это неотразимо. Фильм понравился критикам, однако денег не принес.
Человек, который умел творить чудеса
Корда надолго оставил режиссуру, занявшись целиком делами студии. На Londonfilm в 1934-м выходит «Алый первоцвет» — изобретательный, артистичный, но безупречно сдержанный и совсем не сразу счастливый в любви герой Лесли Хауарда берет реванш за злоключения «Дон Жуана» (и Корда сделает правильный вывод о том, как именно в английском кино выглядит романтика). В 1935 «Призрак едет на запад» — в этой нежнейшей пародии на «Кентервильское привидение» Рене Клер делает Роберта Доната духом любвеобильного шотландского горца (Америка смешит англичан так же, как и во времена Уайльда). Для «Облика грядущего» и «Человека, который умел творить чудеса» (оба 1936) сценарии пишет Герберт Уэллс — London film пробует осваивать научно-фантастический жанр. В 1937 Вивьен Ли и Лоренс Оливье растрогают публику в ролях влюбленных в «Пламени над островом» — но царит там, как и положено, Флора Робсон — Елизавета I. В том же году выходит «Рыцарь без доспехов» — Марлен Дитрих отказывается от части своего внушительного гонорара, чтобы взамен Корда дал возможность Джозефу фон Штернбергу экранизировать роман Роберта Грейвза «Я, Клавдий» с Чарльзом Лоутоном в главной роли. Съемки начаты, но Мерл Оберон, игравшая Мессалину, попадает в автомобильную аварию, и работа над фильмом прекращена. Хотя существует версия, что на решение Корды повлияла не столько авария, сколько жестокие разногласия с Лоутоном.
Тогда же, в 1937-м в «Мрачном путешествии» на Londonfilm впервые появляется Конрад Фейдт, продолжив впоследствии сотрудничать с Кордой в «Шпионе в черном» (1939), фильме, который важен не столько тем, что Фейдт сыграл там немецкого капитана с тонкой душевной организацией, сколько тем, что впервые встретились Майкл Пауэлл и Эмерик Прессбургер.
Кадр из фильма «Багдадский вор»
А в то же самое время Золтан Корда воспевает последние дни империи, над которой никогда не заходит солнце, одну за другой выпуская киплингианские по букве и духу колониальные семейные и военные драмы: «Четыре пера», Elephantboy (сделавший кинозвездой двенадцатилетнего индийского сироту Сабу), «Барабан», а позднее «Книгу джунглей», «Сахару» и т.д.
Когда началась война, Александр Корда, как и положено, принял участие в пропагандистской кампании Британского Министерства информации. Он оставил в Лондоне Майкла Пауэлла, который впервые попробовал цвет в работе над «Багдадским вором», снимать «У льва есть крылья» (про летчиков — с Ральфом Ричардсоном и Мерл Оберон), нашел замену ему и части съемочной группы и отбыл в Голливуд, чтобы заканчивать съемки. Сменивший шестерых режиссеров цветной «Багдадский вор» с полетом на ковре-самолете (впервые для съемок был использован голубой экран) стал для зрителей сказочным обещанием возрождения мира красок и романтических надежд — в самые суровые и бесцветные времена.
Леди Адмиралтейства
«Леди Гамильтон». Реж. Александр Корда. 1941
Там же в Америке в 1941 году Александр Корда снимает «Леди Гамильтон», вероятно, лучший фильм в его режиссерской карьере. Съемочный процесс занял всего пять недель. Павильоны Винсента Корды были по-прежнему обаятельно театральны, но неаполитанские виды требовали разомкнутого пространства — и влюбленная пара то и дело оказывалась на балконе, откуда во всякий момент можно было увидеть море. Контраст павильона и водной стихии (пусть и пребывающей в вежливом ожидании британского флота) выглядел главным конфликтом фильма. Блеск темных волн, свет луны, свечей, блеск глаз Вивьен Ли, орденов Нельсона, сияние драгоценностей леди Гамильтон, блеск воды в лужах, по которым бредет нищенка, — в этом было мерцание жизни, а не только театральных спецэффектов. В «Леди Гамильтон» Корда ближе всего подошел к тому, чтобы снимать настоящее кино. А ведь были еще корабли и «всамделишная» Трафальгарская битва — морское сражение совсем не выглядело игрушечным, лорды Адмиралтейства могли бы гордиться.
Нашлось место в фильме и для «человека из толпы», столь раздражающей режиссера (для самой толпы места не было — на массовку в Америке не хватало средств). Британский флагман и неприятельский корабль сближаются, Нельсон стоит на капитанском мостике, его с любопытством разглядывают французские матросы: «Гляди-ка, адмирал!» — простодушно радуется один из них и, едва прицелившись, палит в том направлении. Горацио Нельсон был убит праздным зевакой.
«Что же случилось потом? — Не было никакого потом», — этот диалог из исторической мелодрамы украсил бы любой нуар (и то, как Вивьен Ли сыграла это «никакого потом» — тоже).
«Леди Гамильтон» понравилась всем и в Англии, и в Америке, но один, главный ее зритель, был в совершенном восторге. Адмирал Нельсон, сыгранный Оливье, говорил именно то, что Уинстон Черчилль хотел бы услышать и сам неоднократно произносил и писал: «Сегодня Англия сражается с врагом в одиночку», «Джентльмены, нельзя умиротворить Наполеона. С диктаторами нельзя заключать мир — их следует стирать с лица земли» и так далее. А в соседнем кадре оратора уже вознаграждала нежной дружбой прекрасная леди Гамильтон. Это был звездный час британской пропаганды. Но историческими параллелями и пламенными призывами (которые целью своей имели, разумеется, побудить Америку вступить в войну) Корда не ограничился. Студия, где снимался фильм, по слухам, стала точкой сбора всех агентов MI6 на американском континенте, а сам он — личным курьером Черчилля. Эта деятельность в какой-то момент стала настолько бурной, что американское правительство готово было потребовать от Корды ответа на некоторые неприятные вопросы — от неприятностей его спасло нападение японцев на Перл-Харбор.
На съемках «Леди Гамильтон»
В 1942 году Александр Корда был удостоен рыцарского звания за вклад в дело войны, став первым кинорежиссером с рыцарским титулом.
«Что же случилось потом?»
Почти все это время Александр Корда терял деньги на производстве кино. Его студия в Дэнеме в 1939 пережила слияние со студией Пайнвуд, после чего вскоре стала частью империи Артура Ранка. А в 1943 вернувшийся в Англию Корда привез спасительный контракт с MGM на 35 миллионов фунтов стерлингов. Контракт, рассчитанный на десять лет, был разорван через год. Корда снял один фильм, принес студии убытков на миллион — и на этом все было кончено.
Как бы то ни было, тот самый фильм — «Совершенные незнакомцы» (1945) — был весьма популярен в Англии. Скромная скучноватая супружеская пара, потихоньку живет в Лондоне, медленно засыпая на ходу. Разразившаяся война преображает героев: бесцветная благопристойная мышь превращается в красавицу-леди Дебору Керр (таково воздействие Вспомогательных женских военно-морских сил), а унылый маленький чиновник — в Роберта Доната (такое под силу только флоту Его Величества). Проведя врозь три военных года, герои решают развестись, но, познакомившись вновь, переживают новую любовь, возвращаются домой, начиная новую жизнь. О чем бы ни был фильм, снятый в Англии в конце войны, он должен был обещать зрителям дом и жизнь, в которой все новое будет по-старому. «Совершенные незнакомцы» справились с этим превосходно.
В 1947 Корда снимает свой последний фильм — экранизацию «Идеального мужа» Оскара Уайльда, цветной фильм-праздник, фильм-букет, обошедшийся студии в 500 тысяч фунтов. Дело того стоило: над декорациями работал целый коллектив отборных художников, по дорожкам Гайд-парка сновала пестрая толпа в превосходном настроении, всадники теснили прохожих, брогамы обгоняли ландо и кэбы, платья и прически дам были щедро украшены цветами нежнейших расцветок, каждый новый интерьер, каждое новое платье сопровождалось восторженным зрительским аханьем (костюмы делал сам Сесил Битон). Старушка Англия вспоминала, кто она. С трудом, но без ошибок. Александр Корда, похоже, стал настоящим англичанином: он научился продавать ностальгию.
Но к 1948 сражаться с финансовыми потерями стало совсем трудно. «Искусство кинопроизводства означает умение стоять на грани банкротства и смотреть ему в лицо», — говорил Корда. И сдался Дэвиду Селзнику, подписав контракт на ко-продукцию. Дело вновь того стоило — результатом стал «Третий человек» Кэрола Рида.
«Идеальный муж». Реж. Александр Корда. 1947
После оглушительного провала «Красавчика принца Чарли» (1948), где Александр Корда был со-режиссером Энтони Кимминса — с Дэвидом Нивеном в главной роли — Корда навсегда покидает режиссерское кресло. Ни одна из его успешных киностратегий в этом фильме не сработала — публика решительно отказалась от романтических историй, ей уже нужно было что-то другое.
А на студии в конце 40-х-начале 50-х Жюльен Дювивье снимает «Анну Каренину» с Вивьен Ли, Кэрол Рид — «Поверженного идола» с Ральфом Ричардсоном, Энтони Асквит — «Мальчика Уинслоу» (с роскошной работой Роберта Доната), Энтони Кимминс — «Деревянную лошадку». Почти все эти фильмы были потерей денег. Практически все они стали классикой. С Биг-Бена на заставке Londonfilm для многих зрителей в Англии и на континенте начиналось подлинное открытие острова «в оправе серебристой моря». Шандор Корда проделал долгий путь, чтобы суметь увидеть это хрупкий, обманчиво похожий на игрушечный, мир со стороны. В 1956 году сэр Александр Корда, продюсер, названный современниками великим, умер в Лондоне от сердечного приступа.
Для функционирования сайта мы используем файлы cookie и данные о вашем IP-адресе. Если вы не хотите, чтобы эти данные обрабатывались, вам придется покинуть сайт. Если вы не против, нажмите «Хорошо».
