Кино и дзен
Сессю Хаякава
«О Хаякаве нельзя ничего сказать: он феномен», — писал Луи Деллюк в журнале «Фильм» в 1917-м. Вряд ли найдется много актеров, чья индивидуальная манера игры так повлияла бы на кинотеорию. Экранный Сессю Хаякава вдохновил Деллюка на открытие нового явления, которому тот дал название «фотогения кино».
Деллюк пытался понять, чем объясняется притягательность Хаякавы для кинокамеры. Он употреблял такие слова, как «природная сила», «дикость», сравнивал Хаякаву с кошкой и с ребенком, говорил о «жестокости» и «таинственности», предполагал возможность связи феномена с принадлежностью актера к азиатской расе. При этом признавал, что все это не то, о чем следовало бы говорить, но «то» настолько неуловимо, настолько не поддается описанию, что нам остается только повторять все тот же набор слов.
Трудно представить, что всего этого могло не быть, если бы отец Хаякавы вовремя не обнаружил своего совершившего сэппуку восемнадцатилетнего сына. (Из источника в источник кочуют удивительные подробности: это было тихим вечером, он расстелил белую простынь и нанес себе 30 ударов.) Жизнь Хаякава решил покинуть потому, что из-за проблем со слухом он не мог посвятить себя карьере военного, как того хотел отец.
Спустя пару лет Хаякава оказался в Америке, где получал образование в Чикагском университете и играл в театре. На сцене его и заметил Томас Инс, — так Хаякава оказался в кино и уже через год снялся в фильме, который поставил его в один ряд со «звездами» первой величины.
В 1915 году Сесил Б. де Милль выпустил фильм под названием «Вероломство». Главные роли в нем исполняли Джек Дин, Фанни Уорд и Сессю Хаякава. Фильм был, натурально, препошлой мелодрамой, но бил рекорды популярности не только среди публики, но и среди критики. «Работа Сессю Хаякавы настолько выше уровня игры мисс Уорд и Джека Дина, что в действительности именно он должен значиться в качестве „звезды“ на афишах этого фильма» (Variety). «Если мисс Уорд желает стать великой трагической киноактрисой, ей следовало бы чему-нибудь поучиться, наблюдая за мужчиной, который играет в ее картине злодея» (The New York Times). «…Актер-азиат, чья могущественная неподвижность красноречива сама по себе…»; «…когда его лицо немо, его рука продолжает течение мысли…» (Excelsior).
Когда летом 1916-го в Париже состоялась премьера, французские интеллектуалы были ошеломлены эстетическими новшествами «Вероломства». Деллюк будет вспоминать в 1918-м: «Никто не хотел смотреть [в „Вероломстве“] ни на что больше, кроме как на японского актера…».
Что же такого было в Хаякаве, что не позволяло отвести от него глаз?
Он признавался, что стиль его игры вдохновлен дзен-буддизмом, в частности, опирался на понятие «муга». Определить, что такое «муга», довольно непросто, — дзен, как и немое кино, отрицает слова. Но в самом общем виде можно выразить это так: «муга» — состояние, в котором действие совершается естественно и свободно от раздумий, сомнений, переживаний и увлечений; состояние «безличности»; зачарованность действием, которое происходит в данный момент; концентрация и изоляция; чистое, спонтанное действие, возможное только тогда, когда Я превзойдено или забыто; единение с космосом.
Вот оно — чистое действие! Деллюк сравнивал Хаякаву с животными (кошка, пума, ягуар) и с детьми. Дети и животные, как известно, самые «киногеничные», — они просто действуют, в каждый момент времени они просто существуют. Они — эгоцентрики, для них нет ничего, кроме них самих, их занятия или предмета, которым они в данный момент увлечены. И этим они так притягательны для глаза (и для камеры). Фрейд писал: «Очарование ребенка в огромной степени коренится в его самолюбовании, самодостаточности и недоступности, точно так же, как очарование некоторых животных, игнорирующих нас, скажем, кошек…».
Сессю Хаякава
Деллюк вторит: «Красота Сессю Хаякавы причиняет боль». Страдания причиняет именно эта детская (и животная) самодостаточность, игнорирование взгляда, — следовательно, полная недоступность и абсолютная непознаваемость. И здесь же стоит упомянуть замечание Деллюка о том, что кино обладает свойством «выявлять» одиноких (он выделяет это слово курсивом) существ. Смысл этого одиночества в той же отрешенности ребенка и независимости животного. В каком-то смысле «киногеничность» — это аутизм.
Во второй половине 10-х — начале 20-х Сессю Хаякава был востребованным актером, получал баснословные гонорары, построил в себе в Голливуде замок, ездил на золотом Pierce-Arrow и однажды проиграл в Монте-Карло миллион долларов за ночь. С приходом звука в кино его популярность упала. Он сыграл еще одну заметную роль — в фильме «Мост через реку Квай» (1957), за что был удостоен номинации на «Оскар». После смерти жены в 1961-м Хаякава вернулся в Японию, стал буддистским монахом и написал автобиографию под названием «Дзен указал мне путь».
Не ему одному. Киноискусству тоже.
