Salade russe
Кинорежиссер Юрий Мамин — уникальный в профессии человек. В этом я вновь убедилась, дважды посмотрев «Окно в Париж». Сначала вариант для отечественного зрителя, а затем — другой, рассчитанный на зарубежный прокат. Не скажу, что это были два совершенно разных фильма. Но то, что мы и иностранцы суть совсем не одно и то же — для Мамина вещь очевидная. Мы и смешное воспринимаем по-разному (отсюда и две версии одного фильма), и живем по-разному (про это, собственно, сам фильм).
Что сделал бы рядовой француз, нечаянно обнаружив в обычном платяном шкафу обычной парижской квартиры прямой лаз в Санкт-Петербург? А наш человек, совершивший у себя дома обратное открытие? Вот именно.
Каждый комедиограф, приняв подобную коллизию за точку отсчета, стал бы раскручивать сюжет по-своему. Мамин построил «Окно в Париж» на стыке реальности и абсурда и оказался в выигрыше. Как и все его предыдущие фильмы — начиная с «Фонтана», — «Окно в Париж» являет собой коллаж короткометражек. Микросюжеты, которые без труда складываются в последовательную цепочку. Мамин мелко настригает по классическому принципу «а в это время…» Наверное, именно потому, что в его комедиях отсутствует традиционное развитие сюжета со всеми экспозициями-завязками-кульминациями-развязками. Мамину приходится сквозь этот коллаж продергивать своего рода связующую нить.
Конструкция «Фонтана» скреплялась интонацией пародии на некую музыкальную структуру. В «Бакенбардах» роль связующей нити отводилась мотиву внедрения «пушкинизма» в неком городе X. Наконец, сюжетным стержнем «Окна в Париж» стало путешествие через это самое окно в Париж и обратно.
Во французском варианте фильм отнюдь не случайно называется «Салад Рюсс». Именно что салат. Мамин мастерски изобретает маленькие эпизоды, построенные на гэгах или точных жизненных ассоциациях. Каждый из этих эпизодов вполне мог быть развернут в самостоятельный короткий фильм. История про учителя эстетики, который оказался чем-то вроде гаммельнского крысолова в бизнес-лицее. История про семейство наших рядовых обывателей, случайно попавших в «заграницу». История про такси, на котором колесит по Парижу безвалютная компания, и про остроумный способ ее спасения при помощи французской компартии. История бесштанного музыканта. История злоключений парижанки в Петербурге. И так до бесконечности. Главное, что для всех этих историй нужна единая исходная точка: окно в Париж. Любая из линий словно бы необязательна, но каждая по отдельности — смешна (даже когда страшна).
Зато принцип коллажа позволяет накрутить столько умозрительных трюков, сколько способно в себя вместить экранное время-пространство. Что Мамин и делает. А создавая иноземный вариант, можно практически без ущерба для всего фильма изъять целую сюжетную линию. Что Мамин и делает. Честно говоря, я всегда поражалась тому, как он умеет безжалостно и точно сокращать при монтаже каждую свою картину. Поражалась, пока не поняла принцип. Он тот же, что у пишущего: сокращать не строчками или словами, а абзацами.
Именно коллажный метод всегда вменялся Мамину в вину. Вечная песня критиков: «Расскажи историю целиком — не складывай ее из разнородных кусочков». А почему, собственно? Когда в «Окне в Париж» режиссер внезапно повинуется этому призыву и ближе к концу начинает гнать историю любви парижской красавицы и русского зачуханного музыканта, фильм внезапно теряет энергию, а шутки и гэги становятся натужными и вымученными. Как только нужно из клубка смешных невероятностей выпутываться непременно жизнеутверждающим образом — «Салад Рюсс» теряет все свои вкусовые качества. Вареная картошка, свекла и постное масло по отдельности в рот не полезли. Разве что соленый огурчик спасает. Поэтому будем смеяться, когда нам смешно, и не будем требовать от автора того, что чуждо его природе. В конце концов, если кому-то хочется, чтобы из окна в Париж открывался иной вид, никто не мешает прорубить свое окно.
