admin admin
admin admin

Мой герой Алан Кларк. Статья Пола Гринграсса


The Guardian, 1 февраля 2002 года

Герои не забываются. Для меня первым
был Дон Роджерс, который однажды
в одиночку прорвался через оборону
Manchester United. Тем незабываемым субботним утром он превратил убогую жизнь
болельщика Crystal Palace в нечто невообразимое. <…>

Потом был Карл Бернстайн. Я прочел «Всю
президентскую рать», купил плащ, у которого поднимал воротник, и вообразил себя
репортером, который ведет расследования
и свергает правительства. Хотелось по ночам появляться у кого-нибудь на пороге
с сигаретой в зубах, как Дастин Хоффман.
А потом говорить редактору: «Получено из
двух источников». Через пару лет я увидел
Хоффмана в каком-то ток-шоу и вдруг понял,
что он просто очередная кинозвезда.
А потом, промозглым февральским утром
1981 года в Колчестере, совершая первые
неуверенные шаги в документальном кино,
я повстречался с настоящим героем. <…>
Зовут его Алан Кларк.

В феврале казармы Колчестера — место холодное. И серое. И враждебное. Особенно
если у тебя длинные волосы и ты заявляешь, что хотел бы воспользоваться своим
законным правом и присутствовать на заседании военного трибунала. Охрана вызвала
сержанта, сержант — дежурного офицера.
Дежурный офицер сказал, что необходимо
предварительное разрешение министерства. «Вовсе нет», — сказал я и уселся ждать,
краем глаза заметив в углу потрепанного
дядьку.

Дело было пустяковое — если ты, конечно,
не тот рядовой, которого судят. Не убийство,
не изнасилование, не дезертирство. Его обвиняли в непристойном поведении, которое
повлекло за собой нарушение воинской дисциплины. Рядовой Дэвис девятнадцати лет,
гей. Ответит за это перед судом. <…>

Нас отвели в зал, где должны были состояться слушания. Мы шагали по пустому плацу,
а потом по унылым зеленым коридорам. Замеченный мной растрепанный дядька, судя
по всему, направлялся на то же слушание,
что и я. Курил он не переставая.

Я уселся прямо за ним. Зал был светлый, метров двенадцать в длину. По обе стороны
от возвышения, где должен был восседать
трибунал, стояло два стола. За одним из них
шептались офицеры. Незнакомый коллега
впереди заерзал. Было ясно, что он страшно
напряжен. Величавый британский суд вот-вот совершит мерзость, и он хотел устроиться поудобней. <…>

«Дело против Дэвиса, — начал офицер с соломенными волосами, — это результат кропотливого расследования, длившегося целый год». Он очертил ход следствия. Десятки,
если не сотни тысяч фунтов были потрачены
на отправку опытных и умных солдат в Белиз
и Гонконг — мы вроде давно ушли оттуда, но
гарнизоны еще остались. Результатом сотен
допросов и нескольких месяцев работы под
прикрытием стали неоспоримые свидетельства того, что рядовой Дэвис в течение двух
лет имел оральный секс с другими военнослужащими. Во время очной ставки он признался в совершенном и пожелал сообщить
еще о 160 нарушениях.

<…> Выйдя из зала суда, я представился таинственному напарнику. Он яростно курил.
Я работаю на «Гранаду», сказал я, думаю снять
что-нибудь про молодых солдат. Он сказал
мне, что зовут его Алан Кларк и он здесь
по делам Центрального. Ищет историю для
военной судебной драмы. Я попытался не
выказать удивления. Подумаешь, Кларк, имя-то распространенное. Да это мог быть кто
угодно. А с другой стороны, это мог быть человек, снявший «Отбросы», «Болото Пенды»,
«Ободрять других», «Рукопожатие Аллилуйя»
и дюжину других едких драм, открывших
мне глаза на возможности телевидения.
И конечно, это был именно он. Мы поговорили минут пятнадцать, в основном про
«Роту суверена». Этот фильм, который он
снял в 1970 году по заказу BBC, рассказывал
про молодого парня, который поступает на
службу в полк своего деда. Он так боится,
что все узнают о его трусости, что забивает
до смерти другого солдата. В тот день в казармах Колчестера <…> армия запугивала
ранимого мальчишку, чтобы доказать свою
мужественность. Я сказал ему, что и сам
тоже хотел бы снимать драмы. Он вежливо
ободрял меня, что-то как-то бубня уголком
рта. А потом закурил еще одну сигарету. Может, просто скучно стало. Может, он это от
каждого встречного слышит. Я спросил, как
ему этот день. «Ну и подонки! — сказал он,
засовывая сэндвич в карман. — Ты только
глянь, как они идут, и как он. Парнишка-то
обделался».

Если память мне не изменяет, рядовому Дэвису дали полгода в Колчестерской военной
тюрьме. После этого его должны были уволить со службы. <…> Бледный Дэвис смотрел перед собой. Мама снова заплакала,
когда его выводили. Глядя, как он выходит,
я вспомнил «Отбросы», ту знаменитую сцену,
где Рэй Уинстон поворачивается к перепуганным заключенным подростковой колонии
и говорит: «Теперь я здесь папочка!» Дэвиса
ждали суровые, жестокие, страшные полгода. И судя по его лицу, он это понимал.

Когда я обернулся, Кларка уже не было. Свою
судебную драму он так и не снял. Вместо этого он дал нам десятилетие самых правдивых, сильных, невероятных телефильмов из
всех, что были сняты в Британии. В фильмах
«Сделано в Британии», «Слон», «Контакт»,
«Кристина» и «Фирма» он запечатлел годы
правления Тэтчер и показал, во что стала
нам Северная Ирландия. Эти новаторские
фильмы выявили макабрическую хореографию британских 80-х.

Помните насмешливого, невероятного скинхеда, сыгранного Тимом Ротом в «Сделано
в Британии», или буйного футбольного хулигана Гэри Олдмана из «Фирмы»? Помните
молчаливую, неотступную камеру, которая
записывала сектантскую бойню в «Слоне»?
Труп за трупом, пока мы не отупеем, пока
нам не станет скучно и все равно? Или то,
как он запечатлел напряженно жестокую реальность жизни военного патруля в Южном
Арма? Или назойливый стедикам, неотлучно
сидящий на плече Кристины, пока она ходит
от дома к дому в поисках дозы?

«Выпустим этого засранца наружу, — вроде
как говорил Алан Кларк своим актерам. —
Посмотрим на него и прирежем». Так работают и его фильмы, предъявляющие нам всю
правду об уродстве, несправедливости, насилии. Теперь мы знаем, на что они похожи.
Показать их нам — значит дать нам способ
их уничтожить.

Сегодня <…> я понимаю, что во время случайной встречи двадцать лет назад он, сам того не
желая, выдал мне все главные секреты моего
ремесла. Если вы режиссер, то постарайтесь
быть, как Алан Кларк, — подрывным элементом, сострадающим моралистом, анонимом.
А такое понятно по взглядам и жестам.

Перевод с английского Василия Степанова

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить