Тбилиси: вспышка и затемнение
Этим летом я случайно обнаружила, что из всех проспектов, улиц и переулков Тбилиси, на картах
Раньше она называлась Рижской, сейчас — Тактакишвили. Новое название не очень прижилось, и все, даже таксисты, продолжают называть ее Рижской. А она ведь хоть и небольшая, всего в 10 домов, но находится в самом центре города и всегда очень оживленная. На ней уютно уместились известная в городе французская пекарня, лучшая в городе пельменная, салон красоты, два продуктовых магазина, сэконд, спортивный магазин и… маленький кинотеатр. Вот этого мы, жители улицы Тактакишвили, никак себе не могли представить. Чтобы на нашей улице появился настоящий кинозал. Всего на тридцать человек, но тем не менее. Владелец зала — наш сосед Мишо. Если у него нет
На улице Тактакишвили я провела почти все свое детство. Сколько я себя помню, никогда не могла там выспаться. С раннего утра приезжают
Мишо не единственный, у кого в Тбилиси есть свой собственный маленький зал с белой растяжкой на стене. При «Литературном кафе» тоже есть зал, куда можно принести свои диски или посмотреть
«Амаркорд» под «Амирани». В любом случае, в «Амаркорд» ходят или очень интеллигентные барышни и околобогемная тусовка, или те, кто уже посмотрел в «Амирани» все новые блокбастеры.
Сейчас для тбилисцев поход в кино — то же, что и для жителей деревни под Телави, где Мимино показывал индийское кино с собственным вольным переводом. Если вдруг привозят фильм, который в Карловых Варах получил неважно даже какой, но приз, то показывают его обязательно в Доме Кино, и обязательно при звездных зрителях. Достать туда проходки простым смертным практически невозможно. Кинозвезды, правда, в основном из кинематографа бывшей Грузинской ССР. Новых звезд в кино нет. Есть телезвезды,
Таких важных показов бывает немного, и в остальное время Дом Кино в основном закрыт. Исправно там работает только ресторан, который называется «Потерянный рай». Это такой грузинский фильм 1937 года. К Мильтону не имеет отношения. Режиссеры старой гвардии грустно шутят, что для них Дом Кино, как и грузинское кино в целом, и есть потерянный рай. Если и были времена, когда грузины были в числе двух избранных народов, которые умели снимать кино, то времена эти прошли. И не потому, что здесь разучились снимать кино, а потому что просто перестали это делать. Кинопроизводство закончилось. Неисчерпаемому таланту больше неоткуда черпать ни средства, ни технические возможности, ни
Так что славное прошлое покрылось пеплом. Причем буквально. В 2006 году сгорел почти весь архив киностудии. Удалось восстановить лишь некоторые негативы и копии. К счастью, большая часть копий сохранилась в Москве. Правда, с русским дубляжом. Кстати, от дубляжа в Тбилиси теперь отказались. И в кинотеатрах, и даже по телевизору почти все фильмы идут с субтитрами. Русских фильмов это тоже коснулось. Грустная улыбка на лице грузин, когда они смотрят фильм «
Домашние просмотры это, и правда, новая форма «культурного мероприятия».
Однажды я попала на фильм «Танцующая в темноте», который показывали в доме Софико Чиаурели и Котэ Махарадзе. Там был свой собственный театр одного актера. Имени Верико Анджапаридзе (нашей первой кинодивы и мамы Софико). Этот дом стоит на Пикрис Горе (горе Раздумий), на улице Верико. На той самой, где великая актриса снялась в последнем своем эпизоде, когда спросила, ведет ли дорога к храму. К храму эта дорога и в жизни не ведет, но зато ведет в дом любимых актеров. Театр находился на первом этаже дома, и иногда во время спектакля было слышно, как на кухне кипит чайник или звонит телефон. Мне кажется, туда за этим и ходили всегда. Но сейчас там все изменилось. Потому что давно уже нет Котэ, недавно ушла из жизни и сама Софико, и туда больше не приезжает ни ее кузен Гия Данелия, ни их друзья Буба Кикабидзе и Нани Брегвадзе, ни другие тбилисские москвичи.
А в тот вечер, когда некий актер, а может быть, кинокритик в доме Софико показывал фильм Триера, Котэ смотрел футбол на втором этаже. В зале все напряженно пытались услышать его комментарии. Котэ иногда выкрикивал
Пусть этот герой самиздата тогда остался в тени футбольного матча, это ничего не значит. Все равно в Тбилиси очень благодарны людям, которые привозят в город «другое кино».
А в этом году Отар Иоселиани приезжал снимать кино. Месяц работал в Тбилиси. Давно такого не было. Оживление в городе было страшное. Всем хотелось попасть на съемки. Друзья его внуков просились в ассистенты третьих ассистентов. Но места, где проходили съемки, были строго засекречены, телефоны внуков отключены, Отар не был замечен нигде, кроме как на приеме в американском посольстве в честь окончания съемок.
Тбилиси давно не снимали в кино. Раньше все было иначе. Я узнаю дома и дворы, улицы и переулки, двери и калитки, балконы и крыши, которые видела в фильмах. Вот дом, где снимали фильм «Наш двор», там совсем юная Софико играет (та самая Рижская улица, дом 2), а вот парадная с гигантской лестницей, по которой бежала героиня из фильма «День первый, день последний» (улица Казбеги, дом 6). Я по этой лестнице ходила три раза в неделю на французский в течение 5 лет. В том же районе итальянский двор из фильма «Не грусти осенью» (улица Петриашвили, 24), я в этом доме жила до переезда в Петербург.
У меня еще есть киноадреса… Квартира, где жил Отар, пока еще не уехал. Однажды я там была в гостях у его внука. А на одной площадке с ними жил Тенгиз Абуладзе. Его внук тоже старый мой приятель… В детстве они все время мерились дедушками. Я знала, что Тенгиз известный режиссер, потому что он уже снял самый любимый фильм грузин всех возрастов «Я, бабушка, Илико и Илларион». А «Певчий дрозд» Отара тогда казался слишком непонятным. Но зато Отар жил в Париже. Городе моих детских грез.
Теперь таким городом для меня стал Тбилиси. Моя жизнь там вспоминается кадрами и сценами, репликами и обрывками мелодии. Вспышка, затемнение. Вот помню, что соседка звонила мне и просила выйти на балкон, чтобы рассказать
