Поддержать «Сеанс»
Анна Галкина
Анна Галкина

Пронзительный и одинокий


Жить страшно. И это факт. Мы боимся пауков, змей, пылесосов и клоунов. Нам страшно за себя, за родных и друзей, за их и свое здоровье, а еще за здоровье детей, которые есть и которые когда-нибудь будут; страшно за финансы и их болезненную зависимость от всего на свете; страшно за работу, точнее, за ее стабильность; страшно за благосостояние банков; страшно за продукты в магазинах и истинность их природного происхождения; страшно за машины, квартиры и, боже упаси, ипотеку; страшно ходить по улицам одному: лучше в толпе, вероятность кражи и хулиганства тогда меньше; хотя в толпе тоже страшно, потому что велика вероятность теракта, кражи и хулиганства; страшно возвращаться домой поздно вечером, так же как и рано утром; страшно услышать просьбу незнакомого человека: кто знает, что ему нужно на самом деле; страшно смотреть по сторонам: кто знает, что там можно увидеть… Мы боимся гипотетически, латентно, неосознанно и вполне реально. Мы боремся с нашими страхами каждый день и по большей части проигрываем им.

Иногда, поздним вечером, за окном можно услышать крик. Пронзительный и одинокий. От него по коже мурашки и хочется убежать на кухню, только чтобы не слышать. Мысли начинают путаться, и легче становится, только когда его сменяет тишина, и даже воспоминание о нем кажется нереальным. Мгновенье стыда за то, что не побежал, не помог, не заинтересовался, и мурашки с путаными мыслями остаются в прошлом. Этот укол совести сродни прострелу в ухе, почувствовав который, пугаешься того, что недоглядел и застудил, и теперь будет больно. Сразу начинаешь думать о том, что нужно было одеваться по погоде, не сидеть под раскрытыми окнами и вообще носить шапку. Поняв, что боль не вернется, сразу как-то опять про все забываешь, и открытые окна вновь несут прохладу, а свежий ветер легкомысленно перебирает волосы. Мы бравируем нашим обостренным чувством справедливости и гипертрофированной потребностью в морали. Как лакмусовая бумажка, они призваны проявлять людей и делить их на плохих и хороших, добрых и злых.
Сегодня каждый из нас считает себя вправе осуждать других за равнодушие и бездействие. Мы искренне считаем, что когда кто-то попал в беду, не существует причин, которые могут помешать помочь. Слушаем истории друзей о том, как никого не было рядом, о том, как никто не поддержал. Продолжаем верить в справедливость. Негодуем об отсутствии морали. Злимся на представителей власти и общество. Устало закрываем глаза. Если спросить каждого из нас: мимо скольких пьяных, бездомных, спящих у входа метро мы проходим каждый день? Скольким мы не подаем милостыню? Сколько криков мы не слышим? Сколько драк мы не замечаем? Мы ответим, что это совсем другое, этим людям помощь не нужна, они сами в силах себе помочь. И, скорее всего, будем правы. В 90 из 100%. Наши мораль и справедливость отполированы нормами нашего общества, в котором верить и осуждать так же привычно, как не слышать и не замечать. Но ведь дело не в пьяных, бездомных и ленивых, а в тех, кого мы за их массой не можем разглядеть, боимся разглядеть. Мы говорим себе, что поймем и увидим, если кто-то будет действительно в беде, и поможем, не пройдем мимо, не сможем пройти. А вдруг сможем? Вдруг не поймем? Вдруг мы уже не понимаем? Тогда становится по-настоящему страшно. И не укол совести нас тревожит, а леденящий ужас осознания своего малодушия и бездействия. В нас возникает страх, с которым мы не сможем бороться, как не сможем подготовить себя к храбрым поступкам. Мы будем жить с ним до тех пор, пока однажды не столкнемся нос к носу с чужой бедой, и некого будет упрекать в равнодушии, и неизвестно сможем ли мы не пройти мимо той чужой беды, мимо этой своей беды.

Фото: Дмитирия Конрадта

Этот страх одухотворен и вечен, он — венец эволюции, в нем нет ни капли мещанства, ни капли животного, ни капли пустого. Он самый достойный и благородный из всех страхов. Страх оказаться плохим человеком в своих же глазах. Понять, что нет у тебя ни принципов, ни справедливости, ни права на осуждение, так же как нет безоговорочной веры в себя. Есть только светлая надежда на то, что все, возможно, будет иначе и, возможно, тебе повезет и не придется проверять, на что ты способен на самом деле.

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить