Петр Лезников
Петр Лезников

Формалистская этнография


В «Бубне, барабане» куда ни глянешь, наткнешься на стену. Несимметрично выстроенная композиция изгоняет из кадра перспективу. Повсюду слепые преграды — одна больше другой: книжные полки, ряды гаражей, цепь вагонов. В них упираются персонажи. В этом и сюжет. По стенам размазаны метафоры: в библиотеке — фреска на древнегреческий мотив, а в комнате главной героини Екатерины Артемовны — обои, через которые красными цветочками проступает кровь. И труба батареи в углу ими оклеена. Молодец режиссер! Не забыл про батарею. Тут все на поверхности, а за стенами ничего особенного нет. Только и остается, что их разглядывать.

В одном из интервью Тарантино сказал, что не стоит тратить километры пленки, если хочешь сказать: «война — это плохо». Просто скажи: «война — это плохо». «Бубен, барабан» — это еще одна история женского одиночества пианистки энского уезда. Когда рассуждаешь о таком «дизайнерском» кино, не отпускает ощущение, что работаешь на энтропию, вносишь в ее приумножение свой вклад.

Злободневность фильма навязчива. Алексей Мизгирёв считает, что в зрителе существует потребность увидеть, как оно бывает на самом деле. Кажется, именно из-за этого заблуждения подобные произведения редко пользуются настоящим успехом, ведь смотреть «Бубен, барабан» идет как раз тот, кто интересуется происходящим вокруг. Тот, кто уже и так знает, что в современной России преступник может носить форму, стоимость жизни равняется цене на жилплощадь, а на «Повести Белкина» спрос меньше, чем на «Анжелику».

С этой попыткой быть злободневным плохо вяжется формалистский подход.

Трудны диалоги: герои говорят, будто цитируют чужие слова. Как будто советский театр ставит спектакль про страдающих афазией. Вероятно, именно поэтому картина получила больше призов там, где русский — не родной. Это сконструированное косноязычие функционирует в столь же искусственном визуальном мире: пустые коридоры так, пустые коридоры сяк, пустые коридоры еще вот эдак. А еще сценарий, где все ходы швами наружу. Персонажам, претендующим на реалистичность, необходимы обстоятельства. В «Бубне, барабане» — постоянная череда чудесных и смертельно серьезных совпадений. Зрителю усердно втолковывается какой-то надуманный драматический конфликт. Кроме того, основная сюжетная линия обрывается за полчаса до финала, а автор принимается досказывать второстепенные вещи. Последняя треть фильма представляет собой череду эпизодов, каждый из которых мог бы стать последним. Несколько кульминаций следуют друг за другом, но катарсис пережить не случается. Желание разъяснить все четко и ясно довлеет над другими желаниями: все важное в фильме повторяется по несколько раз. Когда смотришь «Бубен, барабан», время останавливается. Эмоциональный накал держится где-то около нуля. Можно возразить — автору хотелось показать отчаянную тоску, здесь и должно быть тоскливо. Но и тоскливо бывает по-разному. Например, у Киры Муратовой в «Астеническом синдроме» из-за невыносимой боли. А здесь — от скуки.

Какой урок преподает зрителю «Бубен, барабан»?

В жестоком, заселенном сволочами мире, чтобы остаться человеком, нужно заставить себя быть сильным, честным, дисциплинированным и не просить помилования, а если пережмет сердце — терпеть и дышать спокойно, повторяя «бубен, барабан». Если так жить не можешь — то не живи.

Предельная серьезность темы совмещается с предельной пошлостью фактуры, из-за чего лента кажется неуместной, как чтение пафосных стихов Редьярда Киплинга на линейке в сельской школе, и нелепой, как совковая столовая, переделанная в ресторан и названная «Сказкой».

В «Бубне, барабане» — как и в большинстве отечественных фильмов этого года — нет музыки. Как в прямом, так и в переносном смысле. Можно расценить это как попытку погрузить зрителя в мир произведения или как нежелание расставлять акценты и навязать настроение. Но нет музыки или есть она — фильм звучит фальшиво, если звучит вообще.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить