Когда Станислав Говорухин после показа «Бубна, барабана» обвинял Алексея Мизгирёва в попытках дискредитировать российскую провинциальную интеллигенцию, он удивительно точно выразил то прочтение, что рождается при первом просмотре, — и слишком узкое, и слишком оптимистическое. В сущности же, «провинциальная интеллигенция», как, впрочем, и, еще более того, интеллигенция столичная — понятие нынче совершенно безликое и почти безличное. Она себя сама столько раз компрометировала историями пострашнее торговли библиотечными книгами, что стала похожа на барышню, фанатично следящую за чистотой перчаток, хотя ее давно перестали принимать в приличных домах. Жизнь библиотекарши Екатерины Артемовны — наглядный тому пример: она кажется поначалу натурой несгибаемой, но вскоре обнаруживает давнее и не поддающееся излечению искривление пресловутого внутреннего стержня. «Злая ты баба, Екатерина, злая!» — бросает библиотекарше герой Куличкова — больше о ней, пожалуй, сказать и
нечего; да и не злая она — скорее опустошенная, маленькая и жалкая. Одна из многих миллионов.
Читайте также
-
Смерть с идиотом — «Метод исключения» Пак Чхан-ука
-
Тело, смерть и отпечатки воспоминаний — «Звук падения» Маши Шилински
-
Понять все, что есть — «Сны поездов» Клинта Бентли
-
Опять не смешно — «Бегущий человек» Эдгара Райта
-
Просто Бонхёффер
-
«Мне теперь не суждено к нему вернуться...» — Разговор с Александром Сокуровым