Невинность и вера как ребячество
Таня Теткина. «В огне брода нет», 1967;
Паша Строганова. «Начало», 1970,
реж. Глеб Панфилов
«У детства глаза велики» — так думаешь про чуриковских
В огне брода нет, 1967, реж. Глеб Панфилов
Таня Теткина — санитарка из передвижного госпиталя, Паша Строганова — фабричная работница из города Реченска. Между фильмами — три года, между событиями — полвека, но, в сущности, режиссер Глеб Панфилов помещает свою героиню в разные обстоятельства, чтобы в обоих случаях озадачиться вопросом: могут ли в нашем мире жить чудаки, или же — может ли наш мир жить без чудаков?
Она — героиня в полном, детском смысле слова, когда героизм еще не стал чем-то смешным, когда еще не утратилась серьезность поступков и мыслей,
когда каждая минута жизни проживается всем существом. Это о ней и о таких, как она, сказано «будьте как дети». Она любит — потому что любит, сразу, навсегда. Она талантлива — потому что так она живет, потому что рисунки Тани Теткиной — это сама Таня Теткина, а Паша Строганова — это и взаправду, а вовсе не понарошку Жанна д’Арк, с ее «остротой реакции» и «темпераментом». Из фильма в фильм ее называют «дурой», «чудной», «психической», а она из фильма в фильм сочувствует и страдает. Сочувствует радостям и горестям на каком-то диком, природном уровне и страдает — внутри, за всех, сама, а снаружи «ни смеху, ни слез».
Начало, 1970, реж. Глеб Панфилов
«Вы очень специфичная, такие пока не требуются», — объясняют Паше на киностудии. «Странно, очень странно…» — отвечает она, со всей своей нелепой искренностью. Странно — как может не требоваться сама жизнь? Странно — как может не требоваться сама правда? Странно — как может не требоваться сама вера?
«Есть вера, есть, есть!» — кричит Таня Теткина перед своим концом. И это — вера в справедливость, вера в победу добра, вера в лучшее, достижимое, близкое. Это вера в человека, «который соткан из греха, ошибок, неумений и слабостей — но также силы, доблести и чистоты». Это вера в отсутствие конца, в то, что каждый конец — начало. Детская вера.
