Доктор Чехов в кошмарном сне профессора Гумилева. Дряхлая, как жопа старой собаки, метафизика: прах и пыль- основная фактура бытия. В этой пыли — самовозрождающаяся, бессмертная дикая сила жизни, не требующая врачевания. Под пылью — животворящая святая Русь. Словом, бесконечно прокисшие и чудовищно ходульные идеи в банальнейшем исполнении. Все так плохо, что кажется почти шедевром бессмысленности. Кавычки притчи, содержащие всего лишь горизонт самого автора. Горизонт на уровне праха. Автор — на уровне абырвалг. Неизобретательно, самозабвенно пошло. Это главные слагаемые успеха. Факультативные (для особых ценителей прекрасного): только одно слово «блядь» на всю картину, мосфильмовский коридор, изображающий приятную и знакомую морду народа, балетная дистанция к смерти/крови/телу/предмету врачевания (типа, о душе же!), здоровенькая и бодренькая полноцветненькая картинка привычного формата. Короче: классический советский социалистический обход ебли, милые дамы.
Читайте также
-
Смерть с идиотом — «Метод исключения» Пак Чхан-ука
-
Тело, смерть и отпечатки воспоминаний — «Звук падения» Маши Шилински
-
Понять все, что есть — «Сны поездов» Клинта Бентли
-
Опять не смешно — «Бегущий человек» Эдгара Райта
-
Просто Бонхёффер
-
«Мне теперь не суждено к нему вернуться...» — Разговор с Александром Сокуровым