Сергей Карандашов
Сергей Карандашов

Ода погибшему герою


Сергей Карандашов. Родился в 1964-ом году в Челябинске. С 1988-го по 1991-ый года учился на искусствоведческом факультете Российского христианского гуманитарного института (Санкт-Петербург). В 1997-ом году окончил ВКСР (мастерская Алексея Германа). С 1994-го по 1997-ой года работал режиссером-стажером на картине Алексея Германа «Хрусталев, машину!». В 2000-ом году дебютировал как режиссер неигрового кино фильмом «Обратная сторона земли» (совместно с В. Чутко). В 2006-ом году снял дебютную игровую картину «Странник».

Сергей Карандашов — фотография Светланы Щагиной

Надгробные речи почти всегда лживы.
Особенно если это речь автора
над остывающим телом своего героя.
Оплакивая потерю — заметил поэт, —
автор зачастую оплакивает самого себя,
ибо трагедийная интонация всегда автобиографична.

Искренне только молчание.

Однако редко, но все же случается так,
что уход Другого
(соединенного с тобой чем-то тайным, неназванным)
ты сразу понимаешь как самое страшное и самое главное, что с тобой случилось.
Понимание мгновенное и очень болезненное.
В этот самый момент ты начинаешь выть или замолкаешь.

Мир как бы перестает существовать.
То есть люди по-прежнему пьют по утрам кофе, а на ночь кефир.
Но ты в этом не участвуешь.
На какое-то время ты оказываешься в роли погребенного,
хоть сам это никак не определяешь,
погруженный в невозможность.

И все же пытаешься продолжить диалог с тем, кто ушел,
вообразить себе место, где Он или Она могут сейчас оказаться.
И все тешишь себя надеждой, что это где-то рядом,
в зоне досягаемости обострившегося, как лезвие бритвы, слуха.
Тщишься продолжить давно начатый диалог,
но ловишь себя на том, что разговариваешь сам с собой.
Отныне ты обречен на монологи.

Иногда, правда, ангелы могут сжалиться
и вернуть подобие жизни ушедшему —
пока ты во сне призываешь его имя.
Но чаще всего попытка связного разговора срывается в бред,
сонные ангелы оборачиваются демонами.

Время не лечит, оно делает из тебя предателя.
Ты начинаешь потихоньку пить по утрам кофе, а вечером кефир.
Дальше — больше.
Те места в тебе, которые раньше были отданы Ему (Ей),
потихоньку заполняются житейским хламом.
Наверное, это естественно,
и даже очень может быть, что в этом нет греха.
И так нужно, чтобы выжить и не сойти с ума.

Но иногда — очень редко — бывает по-другому.
Особенно если до встречи с этим человеком тебя как будто и не было.
Ты почти сливался с ландшафтом и не имел ни языка, ни имени.
От него, Ушедшего, ты получил голос вместе с песочными часами.
Как только вы встретились, его время стало утекать.
Ты об этом не знал.
Вочеловечившись, ты начал воспевать красоты подаренного тебе мира,
не зная, что это твое дурное пение —
первые слова его эпитафии.
И когда его не стало,
ты вдруг понял, что смириться с этим не сможешь.
Как минимум, тебя тоже не должно быть.

И если очень сильно захотеть —
такое случалось в истории, —
можно добиться от Ангела Смерти сочувствия.
И он приоткроет дверь черного хода, за которой —
если довоешь, дохрипишь, достучишься —
мелькнет быстрая знакомая тень.
Узнаете ли вы друг друга — другой вопрос.
Далее — и вовсе ничего неизвестно.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить