Режим «Отжим»

Ольга Крыштановская

Социолог

Оппозиция сегодня атомизирована. Ее питательная база — пенсионеры, интеллигенция, бизнесмены и молодежь. Все. И каждый из них недоволен чем-то своим. Объединяет их то, что они все выступают против Путина. Но социальной базы протеста, как это было в начале 90-х годов, — нет. И этот режим долго будет находиться у власти.

Евгений Ясин

Экономист, президент фонда «Либеральная миссия»

Гражданское общество может играть серьезную роль тогда, когда оно есть и на него можно рассчитывать. Но оно предполагает некую меру активности со стороны населения. Следующая фаза развития нашего общества начнется тогда, когда возникнут гражданские институты. Положение, в котором сегодня находится страна, в значительной степени связано с тем, что у нас нет гражданского общества. (…) Сегодня в России невозможна демократия участия, но возможна демократия элит. Мы должны принимать во внимание степень, с какой общество готово реагировать, скажем, на нарушение своих прав. Причем протест должен исходить не от тонкой социальной группы, а от более широкого слоя общества. Тогда мы сможем способствовать правильной реакции этих людей.

Владимир Путин

Президент России

Оранжевые революции, говорите?.. Нам всем нужно понять, что демократия означает, в том числе, правильный хороший закон и умение ему подчиняться и жить по этому закону. Почему одни страны и одни народы имеют такую привилегию — жить по закону и в рамках стабильности, а другие обречены на перманентную революцию? Это у Льва Троцкого была такая теория перманентной революции. Нам-то зачем это внедрять на постсоветском пространстве?

Станислав Белковский

Политтехнолог

Оппозиция способна победить только как многомиллионная сетевая структура идеологически мотивированных людей, ориентированная на единого лидера — фигуру, которая, может быть, многим не нравится, но зато всех устраивает — хотя бы как символ. Это возможно. Режим слаб, хотя бы потому, что это власть классических торговцев, живущих внутри нескончаемой схемы «деньги — товар — деньги». Никаких реальных ценностей за пределами товарно-денежного обращения не существует. Один лишь голый PR. Они пьют из источника и уйдут, как только почувствуют вкус песка.

Михаил Ходорковский

Осужденный

Воля людей к справедливости, к переменам стала тверже и ярче. И пусть 60-долларовый баррель нефти никого не вводит в заблуждение. Социальные взрывы случаются совершенно не там, где экономический крах. Левые победят. Причем победят демократически — в полном соответствии с волеизъявлением большинства избирателей. Мытьем или катаньем. На выборах или без (после) таковых.

Борис Дубин

Социолог

За то, чтобы шерстить рестораны, магазинчики и другие заведения, принадлежащие грузинам, — свыше трех четвертей российского населения. Примерно та же цифра, что и людей, которые поддерживают сегодня (такого у нас раньше никогда не было) мнение, что Россия — особая страна, она не принадлежит ни Европе, ни Азии, у нее особый путь. Мы считали страшными цифры, которые получили год назад, когда было 62%, это был самый высокий уровень за все годы наших измерений. Сегодня это перешагнуло уже за три четверти. Я бы еще хотел обратить внимание на соединение, как в медицинском синдроме, нескольких отдельных черт: это крайнее возбуждение, очень быстро вызываемое, против какого-то лица (а точнее сказать, как совершенно верно отметил Андрей, за лицом видится свойство целой группы, нации, класса, этнического сообщества и так далее), очень быстро возникающее возбуждение на фоне общего равнодушия, незнания. Вот наши вопросы относительно того, как вы относитесь к тому, что убили Политковскую… Есть чувство возмущения, но на фоне общего равнодушия: мы не знаем, мы не следили, мы не смотрели, да, в общем, как-то без всяких особых чувств, да вроде нас это как-то не касается. Вот это соединение равнодушия и отупения с быстрой возбудимостью, к счастью, вроде бы оно не удерживается пока достаточно долго. То есть мобилизовать надолго уже не нужно. Но, что называется, для погрома хватит. Для войны — нет. Против грузин открытые военные действия почти три четверти людей не поддерживают, никому от этого хорошо не будет. Но за то, чтобы шерстить их на рынках, выставить их из города и вообще убрать их куда-нибудь подальше, это — пожалуйста.

Михаил Делягин

Экономист

Путин полностью выполнил свою задачу. Дикий капитализм он заменил военно-полицейским режимом. Теперь сама бюрократия стала главным фактором разрушения стабильности. Это — дебилизация управления. Системный кризис в стране неизбежен. Спусковым крючком может стать что угодно — досрочные парламентские выборы, продление полномочий Путина на неопределенный срок.

Виктор Тюлькин

Коммунист

Лишь колоссальные усилия путинистов позволили направить протестную энергию в безопасное для власти русло. И цена была уплачена немалая, не только материальная: единороссам в союзники пришлось брать мелодию гимна СССР, Сталина, Дзержинского и Молотова. Но это их не спасет.

Виталий Иванов

Ведущий проекта «Антиреволюционер»

Революция в классическом смысле, т. е. коренной слом существующего политического и социально-экономического строя в России невозможна, поскольку отсутствуют соответствующие предпосылки, нет революционной ситуации, нет движущих сил, нет социальной базы и пр. Упрощенно, нет ничего, что предполагало бы в обозримой перспективе реальную возможность разрушения ныне существующей системы олигархического капитализма и построения на ее развалинах некой альтернативной конструкции — неосоциалистической, неофашистской, православно-теократической, соборно-демократической и пр. Можно долго обсуждать, что из альтернатив олигархическому капитализму лучше, а также не является ли он сам «меньшим злом», но это будет сугубо теоретическая дискуссия. На практике возможно другое — «бархатная революция» или «революция-light», если угодно. Т. е. насильственная или полунасильственная смена политического режима и «зачистка» части нынешней элиты без демонтажа самой системы олигархического капитализма. (…) Перспектива «революционного» проекта целиком зависит от того, получится или нет оседлать протестные настроения. А наиболее резонансные протестные темы и сейчас, и в ближайшем будущем — это монетизация льгот, рост коммунальных тарифов, окончательный демонтаж советской системы здравоохранения, образования и пр. Это заставляет «революционеров», каких бы взглядов на мир и людей они на самом деле ни придерживались, бросаться на защиту остатков «завоеваний социализма».

Екатерина Деготь

Искусствовед

Думаю, что революция, как выход людей на улицу, вполне возможна, к этому есть предпосылки. Другое дело, что сегодня в обществе очень сильна тенденция деполитизации. Протест пытаются увести в развлекательную сферу, к футбольным фанатам и так далее. Однако такое длительное вытеснение политического ни к чему хорошему не приведет…

Василий Якеменко

Лидер движения «Наши»

Никакого всплеска политической активности нет. Особенно среди молодежи. Просто за океаном была придумана схема использования молодежи в качестве инструмента для получения власти. У нас это тоже начали использовать. То есть фактически это бизнес, вариант грантососания. И если их активистов собрать вместе — получится по стране не больше 60 человек.

Геннадий Гудков

Член думского Комитета по безопасности

В России нарастает радикализм. Радикализм нарастает потому, что люди не удовлетворены жизнью. Потому что мы до сих пор сохраняем бедность, потому что у нас до сих пор массовая коррупция, потому что у нас до сих пор продолжающийся, растущий беспредел чиновно-бюрократической массы. Потому что у нас разрушаются другие механизмы и институты гражданского общества. И все вот это давление — оно выражается в протесте, пассивном или активном. Большая часть пока находится в пассивном протесте. Но часть наиболее энергичных, наиболее резких, необузданных людей выходит на различные формы активного протеста, и здесь возможно все: фашизм — фашизм, расизм — давайте дальше, ваххабизм — пожалуйста. (…) Загнанное чувство собственного достоинства людей, оно нарастает вот в эти формы протеста. И от пассивной формы все больше и больше людей переходит к активным. Но понять суть проблемы и явлений, которые мешают людям жить, очень сложно — что такое бюрократия, госустройство, и тому подобное, партии. Проще увидеть — «бей жидов, спасай Россию», «бей черных, спасай Россию». Эти лозунги, которые бросаются в толпу, они действуют, и люди начинают, особенно не очень интеллигентная масса, она сегодня впереди в этом радикальном протесте — она впитывает как губка вот эти лозунги, и начинает уже действовать. Я уверен, что в подавляющем большинстве вот в этой протестной массе нет каких-то четких идей фашизма. Для фашизма нужна идея. Для фашизма нужен фюрер, для фашизма нужен определенный строй мыслей. У нас этого нет. У нас есть просто такой разнузданный протест, который опасен, чрезвычайно опасен для государства, опасен для общества. И вот этот протест на сегодняшний день приобретает различные экстремистские формы. Но в корне лежит неудовлетворенность людей сегодняшней жизнью. (…) Люди, когда понимают, против чего протестовать, они объединяются. А вот как можно протестовать, когда ты живешь плохо, у тебя нет надежды, тебя вчера оскорбил, унизил гаишник, сегодня над тобой измывается чиновник, послезавтра ты не можешь добиться справедливости, ни правосудия, ничего. Формируется некий подсознательный протест вообще.

Ирина Хакамада

Политик

Я не знаю, возможно ли повторение «оранжевой» революции в России. Но события в Киеве точно повлияли на выступления наших пенсионеров, студентов и молодежи. Но в России политическую власть получили спецслужбы. Тут просто намного тяжелее бороться. Этому надо отдавать себя целиком. А молодежь слишком прагматична и нацелена на быстрый успех.

Роман Романов

Социолог

Сейчас в РФ, как мне кажется, ведется рискованная игра. Я выскажу такую мысль, которая может показаться парадоксальной: главным агентом революции является сама власть, которая этот процесс провоцирует по-тихому, во-первых, для того чтобы самореформироваться — внутренний потенциал преобразований почти уже утрачен, вовторых, для того, чтобы в процессе «подготовки революции» окончательно слить своих возможных противников, в-третьих — как еще один фактор для торговли с международными структурами.

Т. н. «оппозиция», т. е. субэлиты, постепенно теряющие свой элитарный статус, переходящие в контрэлиту, или субэлиты, чувствующие себя ущемленными и желающие «урвать побольше», — надеется у власти руль революции перехватить. А кто-то, конечно, и честно ведется, «встраивается в процесс».

Население, народ из этой схемы исключен принципиально, т. е. изначально позиционируется как вредный паразит, тупая и косная масса, которую можно только путем определенных шаманских заклинаний привлечь на свою сторону. Сами по себе люди мобилизуются с трудом: наша национальная стратегия не революция (это такой вредный штамп, что русские — революционный народ), а саботаж.

Павел Фельгенгауэр

Политолог

В последнее время я получаю очень много писем от своих читателей, столько не получал с 1991 года. Это означает, что оппозиция жива. Но для ее развития нужно время. В Югославии, где большинство сербов долго поддерживало Милошевича, прошло очень много времени, прежде чем люди научились ходить на демонстрации.

Андрей Илларионов

Экономист

В стране окончательно сформировалось корпоративистское государство. Этот строй я бы назвал «нашизм» или «своизм». Для него характерны — неравенство прав, избирательность, дискриминационность. Статус и место в системе финансовых потоков определяет исключительно лояльность чиновника государственной корпорации. Политических взглядов у этой системы нет. Поэтому и борьба с ней напоминает метание в темной комнате (…) Для тех, кто не приемлет корпоративистское государство, венесуэлизацию экономики, деградацию общественной жизни — нынешняя ситуация кажется тошнотворно-тупиковой. Да, в недемократической стране политическая борьба заканчивается урановыми рудниками. Для того чтобы получилось Дело, вначале должно прозвучать Слово. А важнейшие средства массовой информации находятся под контролем корпорации. Но можно начать делать то, что за прошедшие полтора десятилетия так и не сделали постсоветские власти, решая главную задачу национальной повестки дня — отделение государства от гражданина. Можно начать свое отделение — отделение гражданина — от такого государства. Начать кампанию гражданского неучастия в делах корпоративистского государства. И таким путем — не со стороны государства, а со стороны общества — начать восстановление гражданских, политических, экономических свобод. Свобод, уже предоставлявшихся российским гражданам ранее — в 1905-м, в 1917-м, в 1991 году, но затем ими утраченных. Удастся нам это сделать — может появиться новая Россия. Свободная, открытая, толерантная. А следовательно, динамичная, развитая, устойчиво стоящая на своих ногах. Искренне уважаемая соседями. Страна с будущим. Другая страна.

Дмитро Корчинский

Украинский националист, создатель партии УНА-УНСО

Во-первых, революции всегда происходили спонтанно. Во-вторых, бунт — это внутреннее дело пяти процентов населения на всей земле. Широкие массы это не интересует. Условно говоря, это внутреннее дело между вами и господином Путиным. Любой человек сегодня может нажать на спусковой крючок. Какова численность «Хезбаллы» или «Аль-Каиды»? Минимальна. Пятьдесят человек, которые решили пожертвовать собственной жизнью, способны стать реальным политическим центром мира.

Григорий Явлинский

Политик

Фактически, система, которую создал Путин, зиждется на 68 — 72 % его рейтинга. Это — базис, центр, нерв и основа. Если вдруг начнется падение рейтинга, то начнется постепенный обвал системы, она пойдет вразнос! Практически все — лидеры, политические институты — начнут искать новую «точку опоры».

Владимир Буковский

Правозащитник

Сегодня в России люди, которые поумней, или своими делами занимаются, или уезжают. Отток идет, причем самых лучших — людей молодых, энергичных. Я езжу с лекциями по американским университетам. В каждом американском университете, а их как минимум сто, — группа россиян. Проблема России сейчас не в отсутствии протеста, а в том, что нет общества. В 1991-м шанс был упущен. Режим рухнул сам. Общество не консолидировалось. А надо было пройти через борьбу — стенка на стенку. Тогда появились бы новые силы, новые лидеры. Когда будет новый шанс, — не знаю.

Дмитрий Рогозин

Лидер фракции «Родина»

Когда в России политика сдохла, извините за выражение, когда у нас такая стабильность, как на кладбище, когда все оказывается прекрасным, и единственная позитивная у нас новость — президент, а все остальное у нас либо страшилка, либо полный идиотизм наших пародистов, и фактически на телевидении исчезли все передачи, которые шли в прямом эфире, исчезла политическая дискуссия по реально острым проблемам, и нет тех, кто мог бы защитить большие массы людей, оставшихся без защитников, — тогда люди начинают прибегать к формам прямых демократий. Они не знают выражений умных, они просто выходят на улицы и пытаются с помощью своего личного протеста сами себя уже защищать. Это не свойственно для России, по большому счету, но это прямое следствие той политики утрамбовывания в асфальт всего живого, что раньше было в политической жизни страны.

Илья Кормильцев

Поэт и издатель

В стране постепенно накапливается массив сознательности, образованности. Путинская стабильность таким образом парадоксально работает: создается большой слой людей, которым все это надоело, которые начинают об этом говорить, писать. Вокруг — относительная свобода, и из нее может вызреть другая среда.

Элла Памфилова

Председатель Совета при президенте Российской Федерации по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека

Высокий уровень социальной несправедливости остается. Мне кажется, это одна из самых главных проблем, которая плохо влияет на общество, и такой нездоровый морально-психологический климат именно оттого, что люди понимают, что очень много социальной несправедливости, экономической несправедливости. И, наверное, моральная ситуация в обществе нездоровая.

Сергей Глазьев

Лидер общероссийского общественного движения «За достойную жизнь»

Вопросы, которые волнуют наших граждан и в отношении которых нарастает противостояние власти и общества, это, прежде всего, вопросы социальных гарантий, экономического развития, вопросы коррупции, развала системы национальной безопасности, терроризма. (…) Это противостояние вполне может вылиться в спонтанные выступления общественности в общероссийском масштабе. Вполне вероятно, что в случае, если власть не пойдет на изменение социально-экономической политики, ситуация в стране дестабилизируется. И тогда вероятны самые разные сценарии.

Андроник Мигранян

Политолог

Если я не ошибаюсь, все-таки у нас в стране пока что, к моему величайшему сожалению, массовые движения носят не социальный характер. (…) Уже около двух лет у нас в основном массовые выступления и проблемы, с которыми мы сталкиваемся, носят межэтнический, межнациональный характер. Поэтому я думаю, что социальное изменение — оно у нас отодвинуто немножко на периферию, в силу целого ряда обстоятельств. Не потому, что вдруг наш народ стал жить очень хорошо, но просто с того мизерного уровня, в результате многолетнего подъема, высоких цен на нефть, удается платить зарплаты, пенсии, и немножко их поднимать, и снимать вот это серьезное социальное давление, которое могло бы наложиться на межнациональные столкновения, которые могли бы иметь обвальный и грандиозный характер. Мне кажется, что здесь массовые выступления носят пока что не социальный характер.

Глеб Павловский

Политолог

У нас есть люди, которые смогут заигрывать с революцией. Эта прослойка правящего класса, это не низы. Если вы хотите найти потенциал российской революции, то искать надо в некоторых кабинетах Старой площади, Белого дома и губернских аппаратах власти. Но у них нет своей программы, кроме как наплевательского отношения к России, с тем чтобы получить добавочные отступные.

Кондолиза Райз

Госсекретарь США

«Россия — стабильное государство; это страна, у которой есть возможность развивать демократические процессы и институты, через которые люди могут изъявлять свои взгляды. Нет необходимости думать о революции и о чем-то таком, чего нужно бояться».

Михаил Касьянов

Лидер общественного движения «Народно-демократический союз»

Отчуждение, которое сегодня очень быстрыми темпами формируется, образовывается, между властью и народом, эта пропасть растет очень высокими темпами. И после выборов 2007 и 2008 гг. это будет уже перерастать в политический кризис. А если мы еще возьмем два-три года после 2008 г., и цены на нефть упадут, но та политика, которая проводится сегодня в экономической сфере, с увеличением расходов, неэффективных расходов, 30%-ным увеличением каждый год, то тогда уже будет добавлен к политическому кризису социальный, финансово-социальный кризис. А это уже беда, это уже революция.