В ложном движении
Новый русский блокбастер выглядит диким кентавром, всадником без головы. Критика принимает его в штыки, однако зритель — если верить цифрам проката — смотрит. А ничего другого этот продукт, к счастью, не требует. В любом случае презирать его, когда с нашим «авторским кино» дела обстоят не лучше, а то и хуже, — занятие неразумное. Как ни относись к блокбастерам, они, явления масскульта, предъявляют объективную реальность, по которой можно судить и о самом продукте, и о его производителе, и о потребителе.
Егор Кончаловский до «Побега» сделал дилогию «Антикиллер» — суперусловный комикс, избыточный фикшн, к которому претензии по части «искажения природы» не предъявишь. Откровенная макулатура выглядела резонной реакцией и на выморочный, архаичный реализм в поставках от последних советских режиссеров, и на аморфные и при том пафосные образцы «чистого жанра», оплаченные первыми постсоветскими продюсерами. Вместо того чтобы безуспешно имитировать искусство кино, Кончаловский, может, и неосознанно, решил поискать и нашел выгоду — коммерческую и технологическую — в тотальной искусственности.
Совсем другое дело «Побег». Его природе неорганические элементы «Антикиллера» противопоказаны. Она требует внимательной работы с реальной фактурой и средой, умения рисовать с натуры и лепить людей. С этим у Кончаловского явные проблемы — о них вовсю сигнализировал еще дебютный «Затворник». Но он все равно был куда лучше — стройнее, скромнее, продуманнее — «Побега», чья фабула такова. Убита жена преуспевающего состоятельного хирурга (Евгений Миронов), в убийстве обвиняют мужа. Он невиновен, но получает срок. Ему удается сбежать — и теперь, чтобы снять с себя обвинение, он должен найти настоящего убийцу. На поиски сбежавшего преступника отправляется спецотряд.
В пересказе, на словах, «Побег» предстает в миллион раз выигрышнее, чем на экране. Рядом с иными фильмами учебные пособия по режиссуре тоже, наверное, кажутся вдохновляющими — есть хотя бы оперативный простор для работы воображения. Рассказать историю в картинках так, чтобы она не развалилась на обмылки-клише, Кончаловскому не удалось. С каждым новым эпизодом «Побег» начинается заново. И каждый новый эпизод еще более предсказуем, чем предыдущий. Ноль ритма, ноль напряжения, ноль действия. Клипмейкерские заплатки-рапиды ничего не оживляют. Кастинг тоже странен. Евгений Миронов — хороший, глубокий актер, но «Побегу» его фирменный пылкий психологизм только во вред. Здесь Миронов явно не в своей тарелке. В отсутствие внятной, осмысленной режиссуры актер, впервые взявшийся за экшн-героя, то и дело начинает сам себя режиссировать и по инерции возвращается к себе прежнему, на ходу сочиняя и играя не прописанную в сценарии «драму характера». Сценарий разнуздан; его бессчетные несуразности преследуют и героев, и зрителей на протяжении всего фильма — но от них не сбежать.
«Побег» обвиняют в плагиате, инкриминируют ему зашкаливающую схожесть с американским «Беглецом», фильмом первоклассным. Кончаловский-младший заимствования не признает, от всех параллелей открещивается — и ему веришь. Если бы он и впрямь вознамерился переснять «Беглеца», если бы держал в уме эталон жанра, интриги, саспенса, то у него, возможно, не получилось бы то, что получилось. Не было бы фатальных ошибок в кастинге; аквариумных, словно срисованных со скринсэйвера, лесов; уместных разве что в водевиле сюжетных завихрений, когда почти на каждое действующее лицо приходится смертельно больной и нуждающийся в срочном лечении близкий родственник. Много чего еще не было бы. Но все это есть. Зато в одном интервью Егор Кончаловский гениально отозвался об американском «Беглеце».
«Смотриловка», — сочувственно и снисходительно сказал он.
