admin admin
admin admin

Общество зрелищ. Фрагменты


1. Вся жизнь общества, в котором господствуют современные условия производства, проявляется как огромная аккумуляция ЗРЕЛИЩ. Все, что раньше переживалось напрямую, удалилось в репрезентацию.

2. Образы, отделившиеся от всех аспектов жизни, сливаются в общем потоке, где единство жизни уже не может быть восстановлено. Постепенно рассматриваемая реальность развертывается в своем собственном единстве как отдельный псевдомир, доступный лишь разглядыванию. Специализация изображений мира свершается в мире самодостаточного изображения, где лгун солгал самому себе. ЗРЕЛИЩЕ в целом, как конкретная инверсия жизни, есть автономное движение не-живого.

3. ЗРЕЛИЩЕ представляется одновременно как само общество, как часть общества и как инструмент унификации. Как часть общества оно, определенно, и представляет собой тот сектор, который концентрирует всякий взгляд и всякое сознание. Поскольку этот сектор отделен, он привлекает заблуждающийся взгляд ложного сознания; а осуществляемая им унификация есть не что иное, как официальный язык общераспространенного разделения.

4. ЗРЕЛИЩЕ — не совокупность образов, а социальная связь между людьми, опосредованная через образ.

5. ЗРЕЛИЩЕ не может быть понято как злоупотребление визуальным миром, как продукт техник массового распространения образов. Это, скорее, ставший эффективным Weltanschaung (Anschaung), доступный материальному переводу. Это объективировавшееся видение мира.

6. ЗРЕЛИЩЕ, взятое как целостность, одновременно является результатом и проектом существующего образа производства. Оно — вовсе не дополнение к реальному миру, не его надстроенный декор. Оно — сердце ирреализма реального общества. Зрелище в основе всех частных форм информации или пропаганды, рекламы или прямого потребления развлечений составляет настоящую модель господствующего в социальном смысле образа жизни. Оно является повсеместно присутствующим утверждением уже сделанного в производстве выбора и его неизбежного потребления. Форма и содержание зрелища идентичны тотальному оправданию условий и целей существующей системы. Зрелище — также постоянное присутствие этого оправдания в качестве главного занятия в свободное от современного производства время.

7. Разделение само составляет часть единства мира, глобального социального праксиса, разделившегося на реальность и образы. Социальная практика, перед которой нашло себе место автономное зрелище, также является реальной тотальностью, содержащей зрелище. Но разделение этой тотальности уродует ее до такой степени, что являет ЗРЕЛИЩЕ как его цель. Язык зрелища состоит из знаков господствующего производства, которые одновременно являются предельной финальностью этого производства.

8. Нельзя абстрактно противопоставлять ЗРЕЛИЩЕ и эффективную социальную активность; это раздвоение раздвоено и в самом себе. <…> Одновременно пережитая реальность материально захвачена разглядыванием зрелища и повторяет спектакулярный порядок, придавая ему позитивное согласие. Объективная реальность присутствует с обеих сторон. Любое таким образом закрепленное понятие в основе своей содержит только собственный переход в противоположность: реальность возникает в зрелище, а зрелище становится реальным. Это взаимное отчуждение и есть суть и опора существующего общества.

9. В реально перевернутом мире истина суть момент фальшивого.

10. <…> Определяемое в своих собственных терминах, ЗРЕЛИЩЕ есть утверждение видимости и утверждение любой человеческой, то есть социальной жизни как простой видимости. Но критика, поражающая истинность зрелища, разоблачает его как видимое отрицание жизни; как отрицание жизни, которая стала видимой.

11. Дабы описать ЗРЕЛИЩЕ, его формирование, его функции и силы, стремящиеся к его разложению, надо искусственно разделить неразделимые элементы. Анализируя зрелище, мы говорим в некоторой степени на языке самого зрелища, в той мере, в какой мы вступаем на методологическую почву этого общества, выражающего себя в зрелище. Но зрелище — нечто иное, как смысл тотальной практики социально-экономической формации, его рабочее расписание. Это содержащий нас исторический момент.

12. ЗРЕЛИЩЕ представляется огромной, неоспоримой и недоступной позитивностью. Оно говорит всего лишь: «То, что видимо, — хорошо, то, что хорошо, — видимо». Поведение, которого оно принципиально требует, — это пассивное приятие, которого оно по существу уже добилось своим способом безоговорочно являться, своей монополией видимого.

13. Фундаментально-тавтологический характер ЗРЕЛИЩА проистекает из того простого факта, что его средства являются одновременно его целью. Это солнце, которое никогда не заходит над империей современной пассивности. Оно покрывает все пространство мира и бесконечно купается в собственной славе.

14. Общество, основанное на современном производстве, не случайно и не поверхностно спектакулярно, оно до основания зрелищно. В зрелище, образе господствующей экономики, цель — ничто, развитие — все. Зрелище не желает привести ни к чему другому, кроме самого себя.

15. Как необходимое украшение производимых сейчас объектов, как общее объяснение рациональности системы, как развитой сектор экономики, который отделывает растущую множественность образов-объектов, зрелище является главным производством современного общества,

16. ЗРЕЛИЩЕ подчиняет себе живых людей в той мере, в какой их тотально подчинила экономика. Оно нечто иное, как экономика, развивающаяся ради себя самой. Оно — верное отражение производства вещей и неверная объективация производителей.

17. Первая фаза господства экономики над социальной жизнью повлекла в определении любой человеческой реализации явную деградацию быть в иметь. Настоящая фаза тотальной оккупации социальной жизни объединенными результатами экономического развития ведет к общему соскальзыванию иметь в казаться, из которого любое действительное «иметь» должно извлекать свой немедленный престиж и свою конечную функцию. Одновременно любая индивидуальная реальность стала социальной, напрямую зависящей от социальной мощи, выделенной ею. И только потому, что ее нет, ей позволено казаться.

18. Там, где реальный мир изменяется в простые образы, простые образы становятся реальными сущностями и действующими мотивациями гипнотического поведения. ЗРЕЛИЩЕ как тенденция заставлять видеть при помощи различных специализированных медиаций мир, который более неуловим непосредственно, находит обычно в зрении главное человеческое чувство, в другие эпохи заключавшееся в осязании; самое абстрактное и самое подверженное мистификации чувство соответствует генерализованной абстрактности современного общества. Но зрелище нельзя идентифицировать с простым взглядом, даже в сочетании со слухом. Зрелище — это то, что ускользает от человеческой активности, от пересмотра и корректировки творчеством. Оно противоположно диалогу. Везде, где существует независимая репрезентация, воспроизводится зрелище.

19. Зрелище — наследник всей слабости западного философского проекта, состоявшего в понимании активности, доминируемой категорией видеть; точно так же оно основывается на непрестанном развертывании точной технической рациональности, проистекающей из такого мышления. Оно не реализует философию, оно философизирует реальность. Это всеобщая конкретная жизнь, которая деградировала в спекулятивную область.

20. Философия как власть разделенной мысли и мысль разделенной власти никогда не могла преодолеть теологию. ЗРЕЛИЩЕ — это материальная реконструкция религиозной иллюзии. Техника зрелищ не рассеяла религиозные облака, на которые люди помещали собственные, отделенные от них возможности: она просто связала их с земной базой. Таким образом, самая что ни на есть земная жизнь становится непроницаемой и удушливой. Она не адресует больше к небу, но содержит в себе свой абсолютный отвод, свой лживый рай. Зрелище — техническое осуществление изгнания человеческих возможностей в иное; разделение, завершенное внутри человека.

21. В той мере, в какой необходимость оказывается социальной грезой, греза становится необходимостью. ЗРЕЛИЩЕ — дурной сон современного скованного общества, которое в результате выражает только свое желание спать. Зрелище охраняет этот сон.

22. Тот факт, что практическая мощь современного общества отделилась сама от себя и выстроила для себя независимую империю в области зрелищ, может быть объяснен только тем, что эта практическая мощь продолжала испытывать недостаток целостности и оставалась в противоречии с самой собой

23. У истоков ЗРЕЛИЩА стоит самая древняя социальная специализация — специализация власти. Зрелище, таким образом, есть специализированная форма деятельности, которая говорит от лица всех других форм деятельности. Это дипломатическая репрезентация иерархического общества самому себе, где любое другое слово изгоняется. Самое современное является также самым архаичным.

24. ЗРЕЛИЩЕ — это непрерывная речь, которую держит о самом себе господствующий порядок, его монолог-самовосхваление. Это автопортрет власти в эпоху ее тотального управления условиями человеческого существования. Фетишистская видимость чистой объективности в спектакулярных отношениях скрывает человеческий и классовый характер: вторая природа, кажется, подчинила наше окружение своим фатальным законам. Но зрелище — не необходимый продукт технического развития, рассматриваемого как естественное. Общество зрелищ, напротив, есть форма, которая выбирает собственное техническое содержание. <…> Если социальные потребности эпохи, ставшей свидетелем развития подобных технологий, могут быть удовлетворены только при их посредничестве, если управление этим обществом и любой контакт между людьми могут совершаться только при посредничестве этой мощи мгновенной коммуникации, то это происходит потому, что эта «коммуникация» преимущественно односторонняя; таким образом, что ее концентрация приводит к накоплению в руках администрации существующей системы средств, которые позволяют ей продолжать это целенаправленное администрирование. Генеральное разделение зрелища неотделимо от современного государства, то есть от общей формы разделения в обществе, продукта разделения социального труда и органа классового господства.

25. Разделение — альфа и омега ЗРЕЛИЩА. Институциоанализация социального разделения труда, образование классов выстроили первое священное созерцание, мифический порядок, которым изначально окутывает себя любая власть. Сакральное оправдало космический и онтологический распорядок, соответствующий интересам хозяев; объяснило и приукрасило то, что общество не могло сделать. Любая разделенная власть, значит, была спектакулярной, но приобщение всех к такому неподвижному образу означало только общее признание воображаемого продолжения для нищеты реальной социальной активности <…>. Зрелище есть консервация бессознательного в практическом изменении условий существования.

Оно — свой собственный продукт, и оно само установило свои правила: это псевдосакральное. Оно показывает то, что оно есть: разделенная мощь, развивающаяся в самой себе, в росте производительности при помощи непрерывного рафинирования разделения труда парцелляцией жестов, подчиненных независимому движению машин; и — работающая на все более обширный рынок. Любая общность и любое критическое чувство растворяются в процессе этого движения, где силы, которые могли бы возрасти, разделившись, еще не обрели друг друга.

26. С генеральным разделением трудящегося и его продукта теряется любая унитарная точка зрения на осуществляемую деятельность, любая прямая личная коммуникация между производителями. Вслед за прогрессом аккумуляции разделенных продуктов и за концентрацией производственного процесса единство и коммуникация становятся исключительными атрибутами руководства системы. Достижение экономической системы разделения — пролетаризация мира.

27. Через сам успех разделенного производства в качестве производства разделений фундаментальный опыт, связанный в примитивных обществах с основным трудом, перемещается к полюсу развития системы, к не-труду, к бездеятельности. Но эта бездеятельность ничуть не свободна от производительной деятельности: она зависит от нее, она суть обеспокоенное и восхищенное подчинение необходимости и результатам производства; она сама есть продукт его рациональности. Не может быть свободы вне деятельности, а в рамках ЗРЕЛИЩА любая деятельность отрицается, точно так же, как реальная деятельность была целиком пленена ради глобального построения этого результата. <…> Ничто из деятельности, украденной в процессе труда, не может быть обретено в подчинении его результату.

28. Экономическая система, основанная на изоляции, — это круговое производство изоляции. Изоляция разрушает технику, и технический процесс в ответ изолирует. От автомобиля до телевизора все блага, отобранные спектакулярной системой, одновременно являются оружием для постоянного укрепления условия изоляции «одиноких толп». ЗРЕЛИЩЕ все более конкретно подтверждает собственные допущения.

29. Источник ЗРЕЛИЩА — потеря единства мира, и колоссальная экспансия современного зрелища выражает тотальность этой потери: абстрактность любого отдельно взятого труда и генеральная абстрактность массового производства превосходно переводятся на язык зрелища, манера которого быть конкретным и есть сама абстрактность. В спектакле часть мира представляется перед миром, который превосходит ее. Зрелище — просто принятый язык этого разделения. То, что связывает зрителей, — просто необратимое отношение к самому поддерживающему их изоляцию центру. Зрелище объединяет разделенное, но объединяет его только в качестве разделенного.

30. Отчуждение зрителя в пользу рассматриваемого объекта <…> выражается таким образом: чем больше он созерцает, тем меньше живет; чем более он согласен узнавать себя в доминирующих образах потребностей, тем меньше он понимает собственное существование и собственное желание. Внешняя позиция ЗРЕЛИЩА по отношению к действующему человеку проявляется в том, что его собственные жесты принадлежат уже не ему, а другому, который их изображает. Вот почему зритель не чувствует себя дома нигде, поскольку зрелище повсюду следует за ним.

31. Труженик не производит самого себя, он производит независимую мощность. Успех этого производства, его изобилие возвращаются к производителю как изобилие экспроприации. Все время и пространство его мира становятся посторонними для него по мере накопления отчужденных продуктов. ЗРЕЛИЩЕ — это карта этого нового мира, карта, которая точно очерчивает его территорию. Силы, которые ускользают от нас, демонстрируют себя нам во всей своей мощи.

32. ЗРЕЛИЩЕ в обществе соответствует конкретному производству отчуждения, экономическая экспансия — главным образом экспансия этого конкретного промышленного производства.

33. Человек, отделенный от продукта своего производства, все сильнее и сильнее сам производит все детали своего мира и, таким образом, оказывается все более и более отделенным от своего мира. Чем в большей степени его жизнь теперь — продукт его производства, тем более он отделен от своей жизни.

34. ЗРЕЛИЩЕ — это капитал, концентрированный до такой степени, что он становится образом…

перевод Михаила Трофименкова

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить