Понятно, что истомленная буржуазная женщина эпохи «модерна» привлекает Ивана Дыховичного более, чем женщина социалистическая, эпохи искушения «равенством и братством». Но этот зоологический мужской шовинизм могла бы извинить только высшая степень художественнос¬ти, а перед нами довольно робкая «халтура»; очевидно, что Дыховичный мало думал и очень поспешно монтировал.
