Режиссер о критике
Учитывая ситуацию, в которой мы, лишенные зрителей или, по крайней мере, общения с ними, оказались, критика приобрела невероятное значение. Когда-то я этого не понимал. Будучи обидчивым, но не идиотом, я ужасно переживал обвинения в посттарковщине. Я не обсуждаю — справедливы были они или нет. И, разумеется, не требую жалости — сострадания. Но критик все же не должен походить на «директора»… В результате своего сложного ломаного пути я нашел людей среди критиков, с которыми разделяю некоторые взгляды. Они часто совсем не в восторге от того, что я делаю, что мне нравится. Но мне они интересны, и общение с ними для меня конструк¬тивно. Это очень важный момент. Поэтому критику я не только ценю. Но я считаю, что именно критика дает возможность трезво посмотреть е зеркало, в котором отражаешься ты и твоя картина.
Мы не можем отказываться друг от друга. Хотя в последние годы все чаще кажется, что ты ничего не приобретаешь. Очень страшное, опасное чувство. Ты замыкаешься, а тут еще и само время работает на захлопывание дверей. Этого допускать нельзя — иначе смерть, и режиссерам, и тем, кто про них пишет. Конечно, возмущается обыватель, никакого кино вроде нет, а статей про него полно. На самом деле это последний ручеек жизни, последняя, если не роковая, связь между зрителем и делателем.
Монтируя «Женскую роль», я предполагал, что могу попасть просто под нож. Ведь все знают историю кино, имеют свое отношение к материалу — я имею в виду критиков, а не режиссеров, к сожалению. Поэтому картина имела все шансы вызвать резкое неприятие. Тем более что моей главной задачей было уйти во что бы то ни стало от однозначных оценок, от заданной идеи. В таком случае я бы считал, что зря потратил время…
(продолжение монолога Ивана Дыховичного О критике читайте на стр. 38)
