Сантименты преобладают
В Каннах отключили свет, нужные абоненты не отвечают или временно находятся вне зоны действия сети. Впрочем, Дворец фестивалей продолжает работать, а значит, и кинокритики тоже. О нежных чувствах, вдруг проснувшихся под конец фестиваля, и о том, как передвигаться по замершему городу, пишет Вероника Хлебникова.
Координаты личного апокалипсиса
Каннский фестиваль захлестывают сильные чувства, понятные каждому: любовь, разлука, вина, невозможность простить и счастье прощать. Чувства спасают, когда все остальное отказывает. Автор фильма «Поэт», получивший Приз жюри программы «Особый взгляд» колумбиец Симон Месо Сота, рассказал на вручении, что съемки фильма дали ему возможность «испытывать нежность в темные времена». У моего фаворита, фильма Харриса Дикинсона «Шпана», актерский приз Фрэнку Диллэйну, чем-то напоминающему в этой картине молодого Александра Яценко у Бориса Хлебникова.
В «Истории звука» Оливера Хермануса герой Пола Мескала проносит трепетные чувства через весь ХХ век, несет их в себе, как сохраняют эмоциональный опыт прошедших столетий народные баллады, которые ему довелось собирать в молодости и записывать на маленькие восковые цилиндры вместе с персонажем Джоша О’Коннора. О’Коннор играет главную роль в фильме Келли Райхардт, которая чувствует, пожалуй, тоньше всех. Но это скорее чувства к кинематографу. В картине «Вдохновитель» объект ее нежности — американское кино семидесятых, когда на почве двух войн и антирасизма расцвела волна «Нового Голливуда».
Обожающая синефилия смягчает страшный исторический фон
Напротив, фантасмагория «Тайного агента» Клебера Мендонсы Фильо вырастает из блокбастеров — в кинотеатре маленького бразильского города крутят «Челюсти», поставленные Спилбергом в 1975 году, а среди карнавала нападает на расслабленный народ откушенная акулой нога. Сын главного героя, скрывающегося от преследования, мечтает увидеть фильм, но его самого преследуют кошмары. Обаятельная, поистине обожающая синефилия смягчает страшный исторический фон, порождающий чудовищ на экране и в жизни.
Великая архитектура, обаятельный аттракцион: Канны’78
«Женщина и ребенок» Саида Рустайи выворачивает и отжимает насухо – смерть ребенка, опустошение и гнев матери в исполнении Париназ Изадьяр. В какой-то момент диалоги перекрывают все визуальные достижения фильма, но многословие только усиливает взаимное непонимание в семье. Главное все же происходит на уровне взглядов и даже в отсутствие персонажей, пустой двор-колодец, падающий с высоты мяч, формулы и вязь фарси на стеклянных перегородках. В сцене в коридорах суда негодяй, участвующий в заговоре против скорбящей матери, отказывается от подлости в результате зрительного контакта с маленькой дочкой.
Сага о доме, в котором так много жизни. И смерти
Фильм Йоакима фон Триера «Сентиментальная ценность» — универсальный фильм о семье, о чувствах, поставленный эффектно, броско и отчасти в духе большого классического кино от Бергмана до Висконти. При этом сохраняет внятность и зрелищность. В нем играют звезды Стеллан Скарсгард и Эль Фэннинг, но солирует, конечно, Ренате Реинсве, игравшая в предыдущем фильме норвежца Триера «Худший человек на свете». Ее героиня давно не живет в доме, где шумели, любили и умирали ее дедушки и прабабушки, и где она могла повеситься, но стала артисткой и теперь выходит на сцену после пары стимулирующих актерское мастерство пощечин. Постаревший Скарсгард играет великого режиссера и хочет снимать свою дочь в саге о доме, в котором так много жизни. И смерти.
Все это превосходные фильмы, но вчера утром я посмотрела «Простую случайность» Джафара Панахи. У иранского режиссера, нарушающего запрет на профессию в своей стране, нет главной каннской награды. Думаю, настало время. После маленьких картин он снял свой лучший фильм. Годару для кино было достаточно девушки и пистолета. Панахи достаточно машины и лопаты. Из этих ингредиентов рождается шедевр.
Классика против конвенций: завершается первая неделя Канн
А в Канне случился локальный блэкаут. Ваша покорная слуга едва выбралась из дома, поскольку электрические ворота были заблокированы. Сосед вывел меня через свой подземный гараж, чья задняя дверь выходит на обходную тропинку. Спускаясь со своей легкой тросточкой по ступенькам к неприметной железной двери, я вспомнила разное кино о затерянных в подземельях. Но все не так страшно — все сеансы в городских кинотеатрах отменены, но во Дворце Фестивалей полная автономия. Все работает, кроме мобильной связи, церемония закрытия состоится, призеров объявят, и это не последние дни.
Читайте также
-
Координаты личного апокалипсиса
-
Великая архитектура, обаятельный аттракцион: Канны'78
-
Классика против конвенций: завершается первая неделя Канн
-
Аутсайдеры и пустоши, или один день на Каннском кинофестивале
-
Аааткрыыытоооо!
— Каннский кинофестиваль’78 -
Триста кадров ветра в секунду — «Птица» Андреа Арнольд