Анна Ковалова
Анна Ковалова

Вопросы литературы


Игорь Николаевич, как возникла идея издать новое собрание сочинений Зощенко и когда вы начали над ним работать?

Работа над этим изданием стала для меня отчасти искуплением моего непонимания Зощенко. В юности я его не воспринимал всерьез, и долгое время он как писатель был для меня несопоставим, скажем, с Булгаковым, Платоновым или с Олешей. Постепенно я стал понимать, насколько я был неправ в своих предпочтениях, и первые мои попытки исследовать творчество Зощенко начались, наверное, в 2000 году. Четыре года назад главный редактор издательства «Время» Борис Натанович Пастернак обратился ко мне с вопросом: «Игорь Николаевич, что вы хотите сделать?». Довольно редкий случай: не филолог клянчит у издательства работу, а издательство само предлагает самый широкий выбор. Было решено подготовить собрания сочинений Бабеля и Зощенко, и в настоящий момент оба издания уже выпущены.

Почему же все-таки именно Зощенко?

Я отвечу вам афоризмом: хуже Зощенко издан только Платонов. Можно, впрочем, сказать и наоборот: хуже Платонова издан только Зощенко. Во-первых, произведения Зощенко никто толком не комментировал. Во-вторых, не было ни одного авторитетного издания, по которому без всяких раздумий можно было бы процитировать то или иное произведение Зощенко. В-третьих, до недавнего времени невозможно было бы себе представить, что такое Зощенко как прозаик в целом: мы в основном знали его как автора отдельных рассказов. Новое издание, в котором максимально полно представлена вся проза Зощенко, покажет писателя с новой стороны.

Каким образом?

Новое собрание включает в себя большой корпус текстов, практически незнакомых современному читателю. Это и исторические повести, и партизанские рассказы, и малоизвестные фельетоны, и детские повести, и книжки-картинки, которые Зощенко делал вместе с художником Радловым. Зощенко написал гораздо больше, чем мы думаем, и в новом собрании будет легко увидеть, насколько разнообразно его творческое наследие.

Да, сегодня многие думают, что Зощенко всю жизнь писал примерно одно и то же.

В том-то и дело, что нет. Я хотел, чтобы новое издание показало со всей ясностью, что есть Зощенко двадцатых годов и есть Зощенко тридцатых годов — это почти два разных писателя. Во-первых, в тридцатые годы гораздо острее ощущалось давление цензуры, о чем свидетельствует история вокруг издания «Голубой книги». Во-вторых, в это время Зощенко начинает активно править сам себя и во многих случаях откровенно портить собственные произведения. Что же с этим делать? Я думаю, что произведения, написанные в двадцатые годы, нельзя публиковать по первым, самым ранним вариантам. С другой стороны, ориентироваться на самые поздние варианты, то есть наиболее подверженные цензуре и самоцензуре, тоже нельзя. Я решил взять за основу собрание сочинений Зощенко 1929–1931 гг. Его готовил сам Зощенко, на тот момент уже опытный писатель. Все тексты, вошедшие в собрание 1929–1931 гг., я публикую именно по этому изданию. Моя точка зрения, конечно, уязвима, но ее можно обсуждать.

Можно ли в новом собрании найти ранее неопубликованные произведения Зощенко?

Такие тексты сейчас обнаружить довольно трудно. В наших архивах практически нет подобных материалов. То, что Зощенко отсылал в те или иные редакции, либо публиковалось, либо не хранилось, попросту выбрасывалось — такие были порядки. Однако в новом собрании есть тексты, которые были опубликованы только в периодике, в сатирических журналах того времени и более не издавались. Например, глава из романа «Большие пожары». Это произведение необычайно интересно как литературный факт. Во второй половине двадцатых годов Михаил Кольцов предложил писателям издать в журнале «Огонек» коллективный роман, состоящий из отдельных глав. Первую новеллу написал Александр Грин, она оказалась очень любопытной. В написании этого романа принимали участие такие известные писатели как Исаак Бабель, Константин Федин, Алексей Толстой, Вениамин Каверин. Было бы любопытно издать этот роман отдельной книгой. А пока мы включили в собрание сочинений Зощенко его новеллу «Златогорская, качай!», которая нигде, кроме журнала «Огонек», не публиковалась.

Как же все-таки получилось, что за столько лет все эти тексты оставались неизвестными и полного собрания сочинений Зощенко не существовало? Ведь он всегда считался каноническим автором русской литературы ХХ века.

Зощенко, к сожалению, не исключение. Когда вдруг стало можно все издавать, неожиданно оказалось, что у литературоведов, специалистов по ХХ веку, практически ничего нет. Архивы замечательных русских писателей в силу целого ряда причин были в самом плачевном состоянии: огромное количество рукописей было уничтожено, другие утеряны, что-то безвозвратно испорчено. Повезло в основном тем писателям, у которых были хорошие жены. Не зря говорят, что для русского писателя это главное. Я сейчас имею в виду не личные качества супруги, а ее отношение к литературному наследию мужа. В этом смысле идеальной женой была Елена Сергеевна Булгакова, именно благодаря ей в нашем распоряжении оказался огромный корпус булгаковских текстов. Мария Александровна Платонова тоже очень много сделала для сохранения, публикации и пропаганды литературного наследия своего мужа. Зощенко в этом смысле не повезло, и его тексты (многие из которых были вовсе утеряны) после смерти автора оказались в самом беспорядочном виде.

А как тогда появились те издания, которыми мы пользовались до сих пор?

Большой вклад в издание произведений Зощенко внес Юрий Владимирович Томашевский. У этого человека не было специального филологического образования, он был отставным военным, но так увлекся Зощенко, что в течение двадцати лет упорно занимался его издательскими делами. Результатом его работы стало трехтомное собрание сочинений Зощенко, вышедшее в 1986–1987 г. в Ленинграде. В силу объективных обстоятельств в этот трехтомник не вошли целые пласты зощенковских текстов (например, те же исторические повести или книжки-картинки). С другой стороны, собрание оказалось практически некомментированным. К тому же Юрий Владимирович, который все-таки не был профессиональным филологом, отбирал редакции текстов на свой вкус и не всегда мотивировал свой выбор. Безусловно, я отталкивался от этого издания, но мне кажется, сегодня многие тексты можно и нужно попробовать издать иначе.

Например?

У «Сентиментальных повестей» очень сложная издательская история. Зощенко их публиковал многократно, и всякий раз по-новому. В собрании же Томашевского они расположены в хронологическом порядке, такого варианта сам Зощенко никогда не предлагал. К тому же для издания были выбраны разные редакции произведений: семь повестей опубликованы в одной редакции, а восьмая — в другой. Когда я начал работать над «Сентиментальными повестями», я обнаружил несколько любопытных фактов. Во-первых, многочисленные предисловия, которые предваряют этот сборник (предисловие к первому изданию, второму и т. д.) фиктивны. Не было таких изданий и таких предисловий. Это все Зощенко написал в 1936 году, когда готовил книгу «Сентиментальные повести». Для этого издания он не только серьезно переработал свои повести, но и расположил их в совершенно особом порядке, построил новую композицию. Для нового собрания сочинений я выбрал именно этот образец — издание «Сентиментальных повестей» 1936 года, подготовленное самим Зощенко. В таком виде эти повести с тех пор не издавались. Я не утверждаю, что печатать можно только так, но теперь есть платформа для обсуждения.

А как быть с «Голубой книгой»? Ведь составляющие ее рассказы писались в двадцатые годы, и их первые варианты наверняка сильно отличаются от того, что вошло в сборник «Голубая книга».

Безусловно. Они не просто отличаются, но отличаются очень сильно. В тридцатые годы эти повести были просто переписаны, причем иногда сам идейный замысел произведения в корне менялся. Именно поэтому в новом собрании есть не только поздние, но и ранние редакции рассказов из «Голубой книги». Можно сначала прочесть вариант, написанный в двадцатые годы, а затем ознакомиться с уже переработанной повестью из «Голубой книги». Таким образом можно проследить, как менялся Зощенко.

Считаете ли вы работу над собранием сочинений Зощенко законченной?

Безусловно, нет. То, что получилось, можно назвать самым полным собранием прозы Зощенко из всех существующих — 250–260 печатных листов. В нем нет ни драматургии, ни киносценариев, ни писем, ни публицистики. Хотелось бы также издать переводы Зощенко. Так что по уму к уже существующим семи томам нужно было бы добавить еще два или три.

Значит, киносценарии Зощенко еще ждут своего издателя?

Получается, что так. Лучшие проститутки и индивидуалки Проститутки омска на сайте Леди Омска Надеюсь в будущем включить их в том драматургии Зощенко. Я хорошо представляю себе, как его выстроить, но пока нет финансовой возможности взяться за эту работу. Вероятно, некоторую помощь нам окажет Русьбанк, который уже принял участие в издании этого собрания. О публикации переводов Лассилы можно будет поговорить с финскими культурными сообществами, а вопрос о том, кто поможет издать киносценарии и драматургию, остается открытым.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить