80 лет исполняется Анатолию Загулину — заведующему кинокабинетом Институт истории искусств и его хранителя. Публикуем воспоминания Анатолия Михайловича о том, как смотрели кино в разные времена.
Загулин Анатолий Михайлович (05.09.1944, Ленинград), киновед. Член Петербургской федерации кинопрессы (с 2005 года). Член Всесоюзной ассоциации по кинообразованию. Член гильдии кинокритиков и киноведов Санкт-Петербургского отделения Союза кинематографистов РФ. В Институте с 1967 года.
Родился в семье военнослужащего. Отец — М.А. Загулин (1918–1986) — военный инженер, ветеран ВОВ, блокадник, преподаватель Гидрологического института. Мать — В.И. Загулина (1924–1977) — всю войну проработала в Ленинграде; с 1963 года работала в райсобесе Невского района Ленинграда.
В 1951 году поступил в школу в Ленинграде. В 1953–1958 годах учился в Горьковской области, по месту службы отца. В 1953 году, после окончания Чернолесско-Пустынской семилетней школы, вернулся в Ленинград. В 1961 году окончил 331-ю среднюю школу. В 1967 году поступил на заочное отделение в Ленинградский институт киноинженеров. В 1968 году — на заочное отделение театроведческого факультета ЛГИТМиКа, которое в 1973 году окончил с отличием. Курсовые работы посвящены взаимоотношениям театра и кинематографа («Режиссерская деятельность Э. Пискатора и Вс. Мейерхольда»). Дипломная работа «Вс. Мейерхольд и кино» выполнена под руководством Г.А. Лапкиной. В 1977 году окончил аспирантуру ЛГИТМиК по специальности «Киноведение» (научный руководитель Н.В. Зайцев). Тема диссертации — «Вс. Мейерхольд и кино» (не завершил).
В 1961–1963 годах работал в ленинградском Доме ученых электриком и киномехаником. В 1963–1966 годах служил в рядах Советской Армии. В 1966–1967 годах работал старшим мастером в ВНИИ нефтехимии.
18.09.1967-го года поступил в НИО ЛГИТМИК на должность киномеханика сектора кино. С 1988 по 2013 годы — заведующий лабораторией кино сектора кино и ТВ, заведующий кабинетом истории кино и ТВ. Работу над библиографией журнальных и газетных статей и книг о кино много лет вел совместно с А.Г. Загулиной. С 2013 года работает в должности хранителя архива сектора кино и ТВ.
Принимал активное участие в работе курса ЛГИТМиК «Мировая художественная культура. Искусство кино». Вел лекционную работу по истории кино в ЛГИТМиК и в Ленинградском институте усовершенствования учителей (ЛГИУУ) в рамках факультатива «Мировая художественная культура». Один из организаторов «Ассоциации по кинообразованию» в Ленинграде (1989). Участвовал в работе секции «Кинодраматурги и кинокритики» Союза кинематографистов СССР. Выступал с лекциями «Киноискусство Болгарии» в Центральном лектории Петербурга и Ленинградской области.
В качестве эксперта и библиографа постоянно сотрудничает с издательством журнала «Сеанс». Работал зав. отделом библиографии издания «Новейшая история отечественного кино. 1986–2000»: В 7 тт. (СПб.: Сеанс, 2004). Принимал участие как эксперт в создании электронной базы «Энциклопедии отечественного кино. СССР/СНГ».
Оказывает консультативную помощь сотрудникам и аспирантам Института и СПбГИКиТ.
Основные сферы научных интересов — история отечественного и мирового кино, кинобиблиография.
Деревня в Горьковской области, где мы жили, была не очень большая. Правление колхоза, библиотека, школа, зерносклад в церкви, клуб. Когда услышишь, что затарахтел движок, значит появился киномеханик — что-то будет. Стоило это 50 копеек… В 10 км был совхоз «Сормовский пролетарий», где была городская стационарная киноустановка. А в 20 км — районный Дом культуры, куда попадали новые фильмы: «Возраст любви», «Фанфан-тюльпан», «Бродяга», «Господин 420», «Плата за страх». В 5 лет я посмотрел «Молодую гвардию», на всю жизнь запомнил, как их там бедных… Наш репертуар так складывался: военный прокат — раз, сельская киноустановка — два, районный кинотеатр — три и телевизор — четыре.
Где-то в 1956-м отец притащил первый телевизор «Луч» из Москвы, купить его больше негде было. Тогда появилось любительское вещание, потому что в городе был Радиотехнический институт. Они показывали фильмы, которые им давали; про авторские права никто не думал. Только нужно было найти хорошую сосну, чтоб антенну как можно выше поднять.
В нашей воинской части, в «городке», кино сначала показывали где угодно: и на улице, и в казарме, и в столовой, и в коридоре штаба. Проекторы КН были полустационарными — широкая пленка, но на самом деле передвижка. Так и получилось, что я начал к нему подходить, раз проектор среди зрителей. Все было интересно, все наблюдаешь, учишься что к чему. Главное, чтобы аккуратно все делалось.
А когда мне было лет 11–12, в городке построили клуб, появилась киноаппаратная, и я там стал крутиться, познакомился с киномехаником — Васькой Васиным. Я потому и фильмы многие не помню — я с той стороны их смотрел. Одно дело — смотришь из зала, другое — участвуешь, как бы картинку создаешь. Конкурентов у меня там не было, я был один такой придурошный. Был радиоузел, роскошный магнитофон, танцы, и надо было помогать, следить. Доверяли и перемотать и показать: один проектор кончает показывать — надо было на другой тут же перейти. Как-то были каникулы школьные и нужно было что-то показать детям, по-моему, была это «Музыкальная история». Был январь 1957 года. Так и началось всё.
Заведующий клубом договорился, что если появлялась какая-нибудь картина, которой у нас в прокате не было, привозят 16-мм киноустановку и показывают, но уже за деньги. Если у солдата есть деньги, то он может посмотреть кино, а так это для офицеров и их жен.
Окончательно приобщился к кино я в Ленинграде. В Невском районе было две киноустановки в Доме культуры (ДК Крупской), зал на 1500 мест. Выходной один — воскресенье, поэтому народ сбивался, попасть в кино было практически невозможно. В 10 утра я шел три трамвайные остановки. Мне было восемь лет, я стоял в очереди, все дети стояли. И как справлялись билетеры с 1500 детей? Детский репертуар такой: «Тимур и его команда», «Высокая награда», «Чапаев»… Все историко-революционные фильмы тогда пересмотрели. Самые любимые, естественно, «Юность Максима», «Возвращение Максима» и «Выборгская сторона».
Когда я приехал в Ленинград в 1958 году, меня стали использовать в школе. Уже был «Школфильм», и учителя заказывали учебные фильмы. А кто будет показывать? Учителю же еще и урок вести. А меня туда — раз за шкирку и давай.
С 1963 по 1966 я служил в армии — в Карелии, за Приозерском, станция Хитово — это небольшой поселок, меньше тысячи человек. Там было несколько киноустановок, одна — в моей части. В центре поселка стояло двухэтажное здание, которое, судя по всему, досталось от финнов. Первый этаж — это клуб, второй этаж — это штаб и общежитие небольшое. Все три года я крутил кино.
Картины я получал из города Ленинграда. Заказывал фильмы на месяц, но, если их не удавалось для меня забронировать, их чем-нибудь заменяли. Поэтому к основному списку прикладывал еще список фильмов на замену.
Я первым в Карелии показывал «Гамлета». А потом дал его приятелю, Пете Жукову, заведующему Домом культуры, с которым мы вместе пили. В Дом культуры, где Петя Жуков был «хозяином», приходила машина с фильмами — репертуар на несколько дней, журналы к ним прилагались. Дом культуры оказался на перекрестке: в сторону границы к финнам были зверосовхозы, и каждый имел свою киноустановку. А фильмы они забирали из Дома культуры. Что-то забирали, что-то возвращали. Фильмов много накапливалось. Выбрать всегда можно было. Фильм демонстрировали минимум два раза: один — до обеда, а второй — вечером после ужина.
В армии мы еще фильмы «воровали» со станции. Из Ленинграда привозили фильмы не только для нас, но и для Выборга, Приозерска. Я отправлялся ночью на станцию, где стояли железные ящики с пленкой. Я брал какой-нибудь фильм, показывал его и возвращал. Петя тоже время от времени брал там фильмы. Это обнаружили, пришли, хотели устроить скандал. А Петя их не пустил к себе в аппаратную. У него люди, сеанс.
У нас был один майор, он любил кино, просил что-нибудь порекомендовать. Я шел к Пете Жукову, выбирал несколько фильмов. В девять часов приходили после ужина солдатики и смотрели вместе с майором кино.
Народ реагировал только на надпись «новый художественный фильм». Они не знали ни актеров, ни режиссеров. Сейчас не стало военного проката, и поэтому я и не знаю, что солдаты смотрят. Тогда официально смотрели примерно 15 фильмов в месяц. Умножаем на 36 месяцев. Что получается? Сотни фильмов.
Как-то в октябре-ноябре нас переодели в форму приличную, поставили в строй, пригласили родителей, друзей, девушек. Нас должны были отправить в Германию. Вдруг мне говорят выйти из строя. За границу не послали — нужен был киномеханик. Потом, когда я работал в Доме ученых, мне присвоили третью категорию — помощника, я ходил на курсы в кинотеатр на Невском.
Существовали такие «акции», когда фильм с точки зрения начальства обязательный, его нужно было показать с лекциями в как можно большем количестве кинотеатров. На фильм такой народ не пойдет — военные и производственные картины. План-то надо было выполнять кинотеатру. Учитывался только зритель по первому году проката, а фильм-то мог быть и 50 лет в прокате. Тогда в кинопрокате брали зарубежный фильм, который хорошо прошел в свое время, показывали, а зрителей писали к отечественным.
Были еще директорские просмотры в первоэкранных кинотеатрах, типа «Колизея». Городской кинопрокат обслуживал еще моряков. На рыболовных судах тоже хотели кино смотреть. Там 16-мм фильмы показывали только.
Были фильмы для глухонемых, с титрами, были фильмы на оригинальном языке. Копию одну могли получить не дублированную. Более того, было еще отделение, которое за деньги выдавало и частным лицам фильмы в прокат. Были кинолюбители, у которых была киноустановка, скажем, «Украина».
В середине 50-х годов. бешеной популярностью пользовались фестивали. В «Великане» я смотрел «Семейный портрет в интерьере». Четыре, максимум пять дней эти фильмы шли. У фильма зарубежного был срок — 5-7 лет: после только в кинотеатрах Госфильмофонда — «Кинематограф» на Васильевском острове, в ДК Кирова, в Москве — в «Иллюзионе», в Киеве и Тбилиси. Когда я начал работать в 1961 году в Доме ученых, фильмы поступали прямо из Госфильмофонда.
Фестивали были и в Москве (раз в два года), и в Ленинграде. Где-то в 1954–1955 году — первый, посвященный кинематографии какой-то конкретно страны: Индия, Югославия, Франция, Англия (в 1960). Потом они могли быть куплены, например, «Плата за страх», «Тень и свет», «Фанфан-тюльпан».
Был план по выпуску трофейных фильмов. Дело не в желании Сталина малокартинье устроить. Это был чистый финансовый расчет. Зачем тратить деньги на то, что можно получить практически бесплатно? Чем больше фильмов — тем выше касса. А где была выгода — забывали про идеологию. Рабочий класс жаловался — что же это такое, показывают одни американские фильмы.
Фестиваль Госфильмофонда — это старые, как правило, зарубежные фильмы, которые были сняты с кинопроката. Много показывали, летом особенно. Госфильмофонд репертуар привозил в свой ДК, у них было три зала: театральный — тысячи на полторы, малый и кинотеатральный зал — мест на пятьсот. Госфильмофондовские картины показывали еще регулярно в Доме кино. Театр «Кинематограф» — филиал Белых столбов. Была система абонементов. Показывали они в основном трофейные фильмы, с титрами. Знаешь, каким успехом пользовались старые американские и немецкие фильмы?
У Госфильмофонда были связи с хранилищами в Болгарии, Югославии и они обменивались фильмами. «Унесенные ветром» кинотеатр Госфильмофонда получили через югославскую Синематеку.
Кинофестиваль в Москве шел недели две, фильмов там была куча. На ночь фильм увозился в Госфильмофонд, копировался и оригинал возвращался в Москву. Когда началась перестройка и американцы стали показывать свои фильмы типа «Робокопа», они поступали хитро: когда фильм давали на киноустановку во время фестиваля, сажали еще своего человека, чтоб не дай бог не скопировали.
Прокат фильма кончился — надо уничтожить. Госфильмофонд может себе оставить одну-две копии. В городе Мариуполе была собственная кинопрокатная контора, они коммерческие фильмы искусственно держали у себя.
Синхронные переводчики смотрели фильм заранее: Вера Антоновна [Морозова — прим. В. С.], Дима Иванеев, Николай Николаевич Ефимов, Нина Михайловна (из Дома Кино). Во время и после войны народ привык смотреть фильмы с русскими титрами. Американские фильмы не дублировали. До середины 1950-х годов их вообще не выпускали. «Тарзана», «Под кардинальской мантией» смотрели с титрами… Уже в 1970-х, когда вышел музыкальный фильм «Оливер» его выпустили с титрами, и он провалился в прокате. Народ отказался смотреть с титрами. Больше таких экспериментов не ставили.
«Великан» — это самый большой, популярный, аристократический кинотеатр в ту пору. Туда попробуй попади. Там показывали фильмы, которые не выходили еще на большой экран. В одном с ними здании было стереокино. Был момент, когда под кино использовали все что угодно: на Манежной — Зимний стадион летом использовался как кинотеатр в 1960–1970-е годы.
Начало интереса к кино — конец 1950-х — начало 1960-х. В 1970-е уже была проблема зрителя — кинотеатр летом мог закрыться.
16 мм пленка — это для сельских установок, либо на суда морские — они места занимают мало. Это специфическая пленка, качество у нее другое. Закручивали до дыр, ею не дорожили. А вот те же французы — у них все было качественно. 35-мм пленка — это накладно и тяжело, нужна стационарная аппаратура. На 16-мм и киномеханик профессиональный не нужен: всего-навсего лампочка 240 Вт. Пленка 35-мм — стандартная, с двух сторон перфорация. С одной стороны — звуковая дорожка. А на 16-мм только с одной стороны перфорация, другая сторона занята кадром. Для 35-мм обязательно нужен ящик металлический, куда влезало 4–6 блинов по 300 метров. А на 16-мм? В фильмоноске легкой хоть два фильма тащи. А попробуй два фильма 35-мм подними — не получится. От 16-мм потом избавлялись.
Старых копий не было. Попадались на нитропленке, это нитроцеллюлоза, горючая пленка. Если вся пленка горючая была, она сразу исчезнуть не может, особенно когда она уже в прокате. Поэтому в кабинке кошма была, ее в случае пожара можно было набросить. Кошма — это плотная ткань, вроде одеяла. Это входило в обязательный комплект. Песочек — засыпать пленку песком. Слава богу, у меня таких вещей никогда не было. Огнетушители были.
Сколько использовали горючую пленку, зависело от конторы. Нитропленка лучше была, чем триацетатная, потому что на ней было серебро. На триацетат пытались переводить цветные фильмы. Перевели. Это был ужас, потому что, как правило, триацетатная цветная пленка — трехслойная, но эти все слои расклеивались, четкости особой не было.
В 1950-е годы была цветная пленка хорошая — трофейная «Акфа». Качество приличное, до сих пор по телевизору иногда показывают. Наша пленка выгорала. Оставался коричневый цвет. Советские фильмы конца 1940-х — начала 1950-х выпускали в прокат на немецкой цветной пленке. Условия хранения были другие: специальные коробочки, туда вкладывались увлажнитель, решетка и сверху лежала пленка. «Сказание о земле Сибирской» был напечатан на такой пленке. А зарубежные трофейные фильмы шли на черно-белой. Неважно, в каком виде он был в оригинале, никто пленку цветную на это тратить не будет. Единственное исключение было для фильмов, которые мы заказывали в Вене. Она была под управлением советской администрации. В 1950-е годы у нас было много австрийских фильмов развлекательных. «Дитя Дуная», например, появлялась в цвете.
Раньше в кино все ходили. Выпускались маленькие листочки, где излагался сюжет, фильмография, иногда без страны (когда шли какие-нибудь трофейные фильмы), года выпуска тоже не было, кто играл в фильме, кто снимал фильм. Кинопрокат обычно их делал. Они продавались, любители собирали их. У меня дома есть сотни две-три. По телевизору показывали только советские фильмы или соцстрановские, китайские могли быть.
При кинотеатрах, при клубах устраивались кружки: смотрели и обсуждали. В конце 80-х раз в неделю собирались учителя, Лева Шварц рассказывал про теорию кино. По зарубежному кино было мало специалистов, приходилось мне затыкать эту «дыру». Мы могли показать Бергмана — «Осеннюю сонату», «Земляничную поляну». Показывали с пленки, потому что видеопроектора и качественной видеопленки у нас тогда не было. Кассеты было невозможно купить. Все делалось на энтузиазме. Случайно мог объявиться какой-нибудь Хичкок. У нас аппаратура появилась в 1984 году, и то нам Моховая [Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии] уступила с барского плеча. Киноклубы были в каждом большом городе. В Хабаровске Сашка Брейтман вел киноклубы.
Было очень много видеосалонов, практически в каждом дворе, но работали, в основном, с эротикой. В прокате не было ни эротики, ни комедий — а здесь, пожалуйста. Деньги зарабатывали частники, потом государственный прокат: видеоустановку ставили в кинотеатр хоть на тысячу мест.
Наши сотрудники имели право заказывать все что угодно, но из того, что возможно. Параджанов долго не выходил. Я «Цвет граната» смотрел первый раз в Доме кино в малом зале. «Долгие проводы» показали в зале на Пискаревке специально для БДТ по личной просьбе Товстоногова, там же снималась Зинаида Шарко.
А как мы показывали здесь Сокурова? Он еще не выходил на экран, привез фильм, который сделал в качестве диплома. Сели в машину (у института была тогда машина) поехали на Васильевский остров к Саше. У него этот фильм лежал под кроватью. Ничего не публиковалось. Люди хотели поговорить о фильме и с режиссером. И режиссер хотел, чтобы с ним поговорили.
В месяц выходило примерно 20 картин, а еще документальные фильмы, анимация. Нужно было обязательно показывать фильмы соцстран. Мы не покупали эти фильмы, обменивали. Некоторые фильмы соцстраны отдавали бесплатно, а тут их прокатывали за деньги. «Пепел» и «Фараон», например. Индийские и египетское покупали, потому что публика любила, требовала: особенно на Кавказе и Средней Азии. Французские фильмы на легких бобинах привозил из консульства в Москве приятель Светланы и Льва Иосифовича Гительмана, мсье Ги. Старались показ многим: в училище Мусоргского, в Союзе художников. В Доме творчества в Репино проходили специальные семинары, где показывали редкие фильмы. Когда снимали на Ленфильме, съемочная группа имела право кое-что заказать в Госфильмофонде, как бы связанное с работой. Так я смотрел «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид».
В Ленинграде — городская контора кинопроката, в области — филиалы. В Кингисеппе, в Выборге они уже сами обслуживают свои киноустановки. У них был фильм, какой-нибудь Тарковский, — он им не нужен, он зависает. А здесь востребован. Они просто-напросто что-нибудь более ходовое отдают в Выборг, а Выборг возвращает им Тарковского. Фильм выходил до полного исчезновения, и то могли допечатать или повторно выпустить. Сколько фильмов повторно выходило, особенно 1930-х годов, хотя и с плохим звуком.
В 1993 году проявилось НТВ. Мы с сыном бегали по городу, ездили на рынок «Юнона» — искали хоть какой-нибудь цветной телевизор. НТВ с утра до ночи показывало фильмы, которых никогда в прокате у нас не было. Они их закупали, делали закадровый перевод. Но это довольно быстро кончилось. Зрителю уже не интересно было. Что он будет смотреть Фасбиндера или даже американские вестерны? Я, как дурак, сидел и записывал в один день по три-четыре фильма, магнитофон приносил из института.
Для Института я еще брал фильмы в университете [СПбГУ — прим. В. С.]. Была кафедра учебных фильмов, они достаивали картины в посольствах на языке оригинала. Светлана Викторовна Слевинская переводила. Показы были для своих. Ирина Петровна Садовская строго это соблюдала.
— У Иосифа Бродского есть воспоминания о том, что он смотрел в кинозале РИИИ «Смерть в Венеции».
— Это вранье. Он перепутал все на свете. Он мог смотреть его в Доме кино. Однажды показали непрокатный американский фильм из серии «Театр на экране», информация пошла на радио «Свобода» или «Голос Америки». Был большой скандал.
Помню, как у нас Герц Франк был в зале, привез «Высший суд». Наверное, он вообще приезжал в Союз, а Нина Борисовна Вольман притащила его. С ним хотели встретиться. Это всегда ответственно, ты дрожишь, как бы чего не случилось: во-первых, за пленку отвечаешь, она ж все-таки авторская, во-вторых, — за качество… Самое главное, чтобы сеанс прошел без сучка и без задоринки, потому что будут недовольные люди, а прежде всего я сам буду недоволен. Поэтому у меня были друзья, которые помогали, если что случится — недоразумение какое-то, или действительно провороним какую-нибудь ошибку. Они потом акты составляли. Могло быть расхождение с пленкой и техническим паспортом (метраж, количество склеек, категории поверхности, повреждения): если я вижу несоответствия, обязан отметить, иначе мне это засчитают за брак.
— Про что самое главное я у Вас не спросила?
— Я ж тебе сказал: самое главное — это любовь.
— Сейчас все любят.
— Чего любят?
— Кино.
— Кто тебе сказал? Если любишь, то ты знаешь, а если нет… все тебе до лампочки.
Для функционирования сайта мы используем файлы cookie и данные о вашем IP-адресе. Если вы не хотите, чтобы эти данные обрабатывались, вам придется покинуть сайт. Если вы не против, нажмите «Хорошо».
«Хранитель кинокабинета»: К 75-летию Анатолия Загулина
