«Тебя никогда здесь не было»: Или нет?
Человек с серым лицом Джо (грузный, избыточно большой Хоакин Феникс) — ветеран войны в Персидском заливе, за плечами ФБР. Сегодня у него узкая специальность: «быть жестоким» с людьми, которые занимаются секс-трафиком. Вместо устава и униформы — молоток и застывшая на лице хмурь. Дома увядающая мать, а еще регулярные упражнения в самоудушении — пульсирующие напоминания о детских травмах, которые Джо воспринимает не как данность даже, а как надобность — иначе память выйдет из-под контроля и заполонит разум. Травм даже больше, и нам их проживать вместе с героем лихорадочными флешбэками: в детстве Джо и мать истязал отец, на войне Джо повидал убийства безвинных, в ФБР столкнулся с контейнером груженых в секс-рабство девушек. Всё вместе складывается в фоторобот того человека, которым Джо теперь стал. Собственно, в нынешней теневой специальности точно откликаются все упомянутые невзгоды; для Джо не нашлось бы работы более подходящей.
Своему другу Спайку Джонзу о работе над «Тебя никогда здесь не было» Хоакин Феникс сказал: «Лучше этих съемок у меня уже не будет». Приятно, когда все внимание режиссера сосредоточено на тебе. Линн Рэмзи зловеще вписывает актера в интерьеры и обстоятельства — лестничные клетки, оконные проемы, служебные помещения. Роль не писалась под Феникса, но сам фильм собирается вокруг его присутствия. И Рэмзи, и Феникс в своих интервью рассказывают о том, как картина сложилась из его прогулок по декорациям. Это определяющая черта фильма — ему не досуг что-то сообщать, но в своей спонтанности и готовности следовать за актером он хорош.
Неуверенней всего фильм себя чувствует, когда пытается объясниться или вдруг полагается на повесть-первоисточник, которая прикидывается багажом, а оказывается балластом. Череда флэшбеков описывает героя неуклюже, а линия с заговором политиканов прочерчена с арматурной прямотой. Намеки на Хичкока и Нормана Бейтса, увы, несмешные. Губернатор с избирательным штабом — привет «Таксисту»; это понятно, но нужно ли? Всякое пояснение торчит, как комиксовый пузырь над головой героя, всякий оммаж сбивает дыхание фильма. Хорошее задание для киношколы: дождаться цифровой копии «Тебя никогда здесь не было» и посмотреть — что получится, если вырезать неловкости? Ничего страшного, кроме того, что страшным было задумано.
Да и вообще, показывать такое студентам — все равно что учить этикет по «Вредным советам», столько здесь неправильного: и первый крупный план в районе часовой отметки, и в целом слишком утилитарный подход к работе с крупностью, и беспутная камера, которая то выхватывает городские портреты застывших людей, то уходит в потолок, где в разбитом зеркале видна схватка. В одном эпизоде изображение без какой-то веской причины превращается в съемку с камер наблюдения, сменяющих друг друга по таймеру. Отрывки по пять секунд машинальны и почти не выхватывают героя, побивающего в тесных коридорах вырядившихся, как на свои похороны, охранников. В ином триллере это бы выглядело подтверждение крайнего профессионализма убийцы. Но Джо эти камеры попросту не замечает, и это сообщает что-то важное о фильме в целом.
Рэмзи сняла «Тебя никогда здесь не было» на одной смелости и интуиции, со сценарием как отягчающим обстоятельством и невольной оглядкой на жанровые концепции. Фильм придумывает себя по пути и, ничего не зная о своем герое, не решается сказать зрителю — что же важно. Поэтому банальная пробежка по лестнице или прогулка по коридору даются с ключевыми событиями, которые чаще не показывают — обозначают.
Вслед за главным героем плетется и музыка Джонни Гринвуда, возникающая из такого сумрака, что не сразу различаешь, что за инструменты звучат. В руках Феникса звучит молоток. Камера косит очи долу: привыкнуть к такому не хватит длины фильма. Тебя никогда здесь не было, и вот опять.
