Сергей Юрский на страницах «Чапаева»
Сергей Юрский в фильме «Время, вперед!»
«Талант актера отстранял его персонажей от обыденности и плоской морали. Характерность и гротеск, интеллектуализм и рацио — инструменты актера, делающие его уникальным. Среди киноработ — авантюрист с конструктивным мышлением Остап Бендер в „Золотом теленке“ (1968), злодей Тарталья в „Короле-олене“ (1969), инженер-страстотерпец Иван Сергеевич Груздев из телесериала „Место встречи изменить нельзя“ (1979), народный до абсурда Дядя Митя из „народной комедии“ „Любовь и голуби“ (1984), Импровизатор в „Маленьких трагедиях“ (1979) — вот спектр его возможностей», — Елена Горфункель о Сергее Юрском.
«Интенсивность Юрского — сущность его натуры. Он не из тех, кто стремится набрать работу „числом поболее, ценою подешевле“, такую, чтобы как можно больше успеть и как можно меньше истратить сил. Юрский в любую свою работу вкладывает всего себя, и всякий раз, из всякого пустяка старается извлечь всю глубину содержания. Для него каждая роль, и не только в театре, но даже рассчитанная на одно-единственное исполнение, превращается в жизненный этап», — Раиса Беньяш о Юрском в театре.
«Юрский умеет слушать и смотреть. Это элементарный профессионализм, скажете вы. Верно. Но постепенно и в своей работе и тогда, когда смотрю другие спектакли, убеждаюсь — это самое трудное. Попробуйте убедить себя, что вы не знаете, куда впадает Волга. Попробуйте не помнить, забыть, что сейчас скажет или сделает партнер, которого видишь уже семидесятый раз», — Ия Саввина о театральных работах Юрского.
Сергей Юрский в фильме «Республика ШКИД».
«Мне стало одиноко и неуютно. Единственный, кто следил за мной неотступно, — это механический „марсианский“ глаз камеры. В некоторых дублях мне удалось преодолеть его замораживающий взгляд и сыграть, что называется, „полным дыханием“. Но вот удивление-то — на экране оказалось, что это худшие дубли. Первое впечатление от себя на экране — это вообще трудный рубеж», — Юрский вспоминает первую роль в кино.
«…после моего знакомства с ним на сцене я поражаюсь близорукости наших кинематографистов, которые взяли пока самое немногое из того, что может дать этот актер», — Инна Левшина о том, как кино не поспевало за Юрским.
«Я стремился ограничиваться, а Рязанов толкал меня к полной свободе. И, как правило, в этих спорах не оказывалось победителей и побежденных, но в итоге рождался, наконец, раскатистый Эльдаров смех, и тут актерское чутье подсказывало мне: вот тут лежит точное решение. Потому что смеялся он всегда, по существу, над тем, чего еще нет, но что заложено в этой сцене и сейчас начинает проглядывать», — Юрский о работе с Эльдаром Рязановым.
«Конечно же, он начал читать стихи. Событием стал его „Граф Нулин“. Еще большим событием — его „Евгений Онегин“. Так Пушкина у нас еще никто не читал, с такой проработанностью, с такой эмоциональной экспрессией, с такой внутренней свободой. У Юрского очень сложная партитура текста, объединяющая сразу несколько интонационно-ритмических слоев: здесь сам чтец, актер Сергей Юрский, здесь автор-рассказчик и, наконец, здесь каждый упомянутый рассказчиком персонаж, даже безымянный, на миг залетевший в онегинскую строфу и почти не оставивший следа, вроде той „горожанки молодой“ из VI главы, которая скачет по полям и вдруг видит могилу Ленского, памятник и „простую надпись“», — Вадим Гаевский о Юрском-чтеце.
«У меня есть фокус, — сказал Юрский. Он взял в кулак трехрублевку, напрягся и „перевел“ денежную купюру в другой кулак через все тело. Тем же способом „вернул“ деньги назад. Потом торжественно разжал кулак и показал трехрублевку», — Юрский и «капустники».
Сергей Юрский в роли Остапа Бендера.
«Юрский отказался от какой бы то ни было стилизации, театрализации Бендера, от „условности“ в этом характере. Он сыграл его реальную судьбу, и она оказалась не слишком веселой. Действительно это так, если за остротами и афоризмами расчистить реальный, живой план человеческого поведения», — Наталья Крымова о Юрском-Бендере.
«Я говорю для вас, простые люди. Для вас, всегда выступающих от имени многих и никогда — от своего имени. Потому что вам опасно иметь свое имя. Ваш паспорт, ваша фамилия — это только знак различия, кличка, которой вас вызывают из общего строя. Я говорю для вас, тех, кому скучно» — Сергей Юрский, «Интервью (диалог)».
«В 1990 г. он взялся за постановку фильма „Чернов/Chernov“ по мотивам собственной повести, движимый, вероятно, стремлением не столько переквалифицироваться в управдомы сиречь кинорежиссеры, сколько свести счеты с кино, поставить точку и расписаться размашисто», — Дмитрий Савельев о «Чернове».
Сергей Юрский в фильме «Чернов».
«Мягкий монтаж. Никаких скачков, стыков, контрастов. Одно перетекает в другое… Глядь, а ты уже в нашей коммуналке, где стоит в углу „макет“… ты уже в нашей конторе, и смотрит тебе в пульман из окна глаз с плаката… А ты уже в Барселоне, впрочем, ходишь, как и положено, „группой“ — „всем держаться вместе!“ — то ли это уже „та“ реальность, то ли еще „эта“…», — Лев Аннинский о Юрском-режиссере.
«Сам Юрский может много чем похвастаться, дав фору нынешним молодым и зрелым. Он — даже когда не прав (с чем вряд ли согласится) — из уходящего железного класса властителей дум. Тех, которые совестятся, тревожатся, которых всегда можно спросить, что он думает о прошлом и настоящем родины. Потому что он действительно думает», — Григорий Заславский о Юрском.
Читайте также
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Синефильская Россия — Десятка лучших в моменте
-
«Учиться воздуху» — О последней мастерской Сергея Соловьева
-
Кукарача-синефилия — Советы музыкального подполья
-
Не время для... — 2023 в российском кино
-
Вечная весна в золотом городе — Лучшие мультфильмы 2023 года