Пейзаж заповедного детства
Карел Кахиня
Карел Кахиня родился в городке Вышков в Южной Моравии, неподалеку от Брно. А быть мораваном — значит помнить о корнях и почитать природу в ее первобытном значении. Впрочем, ландшафт моравского региона вошел в его фильмы не только и не столько буквально, сколько образно, мифологически, будучи преобразованным в ландшафт внутренний. Низины и возвышенности, заливные луга и виноградники, густые леса и болота, скалистые утесы и соляные пещеры — все это есть у Кахини, но в уютно-игрушечных масштабах, укрытое от большого мира горной грядой, словно внутри снежного шара. Острое присутствие райской нетронутой красоты, от которой звенит воздух. Неявная, интуитивно улавливаемая густота пейзажа, где всякая деталь пронзительно подчеркнута. Линия горизонта теряется за изгибом холма — такова самобытная оптика режиссера.
Карел Кахиня, автор повествовательного, композиционно отточенного кино, был сказителем, создателем притч и баллад. Истории, содержащие все признаки жанра, он пересаживал на почву мифа, давая им пустить отростки в инобытие. Природа во многих его картинах предстает практически как инобытие духа, недаром современная Кахине пресса — вероятно, неосознанно уловив здесь сходство с немецкими романтиками — активнее критиковала его «Экипаж в Вену» за «демонизацию природы», чем за дегероизацию партизанского движения (по этой причине фильм положили на «полку»),.
Экипаж в Вену. Реж. Карел Кахиня. 1966
Неудивительно, что знаковые тандемы у Кахини сложились с двумя другими мораванами: в пору студенчества с режиссером Войтехом Ясным, который всегда пытался услышать и понять язык животных, и в годы мирового признания с Яном Прохазкой, писателем из потомственной семьи крестьян, иначе говоря, с образцовой социалистической биографией, который, утратив веру в гуманистические идеалы, восстал против еще недавно прославляемого им режима и был принесен в жертву молоху.
Кахиня влился в чешское кино раньше, чем оно стало ассоциироваться с авангардным языком представителей «новой волны», знаменитых Иржи Менцеля, Веры Хитиловой, Эвальда Шорма, Яна Немеца. Но в то же время он был слишком молод, чтобы примкнуть к поколению «отцов», разделить судьбу кинопатриархов, таких как Отакар Вавра (разница эта мировоззренческого плана: Вавра был среди первых профессоров ФАМУ, Кахиня — среди первых студентов). Он попал в зазор между поколениями, в трещину разлома эпохи, как и другой «внеконфессиональный» режиссер, эпик и трагик Франтишек Влачил, чтобы остаться там одиночкой, не относимой к коллективным течениям и направлениям. Кахиня был из тех, кто обычно разделяет веру в светлый коммунизм по младости лет, успев одуматься в тот момент, когда большая часть жизни еще впереди. И в этом особость его позиции как по отношению к уже изначально разочарованным «нововолновцам», так и к заплутавшему в иллюзиях старшему поколению, чье освобождение вспыхнуло ярко, но горело, увы, недолго. Оттолкнувшись от жанрового кино, он в своих фильмах стал предтечей авангардных тенденций, перекинул мостик между старым и новым стилем, трансформировав окружающее пространство в подсознательную мозаику, сюрреальное ядро которой взорвут уже следующие поколения.
Рождество с Альжбетой. Реж. Карел Кахиня. 1968
Вестник обновления, он вслед за итальянскими неореалистами устремился в глубину внутреннего мира ребенка, но уже в первый же фильм, где режиссер обрел своего юного героя, приключенческую картину «Пращник» о «сыне полка», вторгается игровая стихия. Традиционный сюжет поднимается визуальной поэзией до сущностных обобщений. Чем дольше Кахиня будет наблюдать за детьми, тем многозначнее отпечатается на пленке мистерия жизни и смерти, творящаяся в душе познающего мир («Да здравствует республика!», «Я снова прыгаю через лужи», «Сахарный домик», «Смерть прекрасных косуль»).
За свой длинный творческий путь режиссер снял более 50 игровых фильмов. Это картины о жестоком абсурде войны, корежащей все живое («Экипаж в Вену»), минималистские психологические драмы («Надежда», «Рождество с Альжбетой»), горько-саркастичные притчи («Ухо»), экзистенциальные фильмы-размышления — он позволял себе ставить даже такие, где действие почти целиком разворачивается в больничных стенах («Смешной человек», «Внимание, обход!»), не боясь при этом потерять зрителя.
Корова. Реж. Карел Кахиня. 1993
После подавления Пражской весны, в годы «нормализации», он никогда не простаивал, снимая каждый год по фильму, а то и по два (некоторые, впрочем, усмотрели в этом соглашательство с властями и отвернулись от него). Партийные чиновники хорошо знали, что любой невыгодный для экрана материал Кахиня сможет решить изобретательно и в отличие от творений удобных режиму ремесленников на его ленты пойдут люди.
Визуальная пластика его фильмов со временем меняла свои очертания: от графичной четкости изображения и шаманского духа природы 60-х — к жанровому поиску 70-х, со всполохами ностальгической сказовости, которая к началу следующего десятилетия растворится в акварельности, живописи светом и цветом. По мере приближения к 90-м в кинематографе Кахини нарастает саркастический тон, гротеск временами попахивает публицистикой («Куда, люди, куда идете?»). Однако после нескольких средних картин режиссер совершает очередной взлет, сняв «Корову» — сравнимую с его лучшими фильмами 60-х притчу о людской доле, где редкое слово вытесняется тишиной безмолвных гор. Кахиня всегда стремился к экономности жеста, емкой выразительности, вдохновленной немым кино, где пересекающиеся линии сами собой складывались бы в пейзаж, оглушительно напоминающий пейзаж заповедного детства.
Читайте также
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Синефильская Россия — Десятка лучших в моменте
-
«Учиться воздуху» — О последней мастерской Сергея Соловьева
-
Кукарача-синефилия — Советы музыкального подполья
-
Не время для... — 2023 в российском кино
-
Вечная весна в золотом городе — Лучшие мультфильмы 2023 года