Эдуард Тиссэ — Красный хроникер
Вышла книга (приобрести ее можно здесь) об Эдуарде Тиссэ — операторе-постановщике фильмов Сергея Эйзенштейна. Александр Риганов разобрал его архивы, нашел уникальные фотографии и сейчас заканчивает последние главы. Читайте фрагмент книги — о работе Тиссэ хроникером во время гражданской войны и в начале двадцатых, — и загляните на его страницу в «Чапаеве», посмотрите, как Тиссэ с Эйзенштейном по Альпам гуляют.
Тиссэ. Оператор Эйзенштейна купить
«В этот особняк на Малом Гнездниковском переулке мы входили весной восемнадцатого года с красногвардейским отрядом, ставили посты в подъезде и у ворот, медленно проходили комнату за комнатой и зимний сад с пальмами в кадках и погреб с винными лужами… К этому времени отважные, чудаковатые, непохожие, своеобразные люди стали понемногу собираться в нетопленных, замусоренных комнатах Гнездниковского. Плечистый юноша в студенческой фуражке пробовал объяснится с щуплым австрийским военнопленным в изодранной шинели… Круглый юноша, грозно вихря стоящие дыбом волосы, угрожал поставить Москву дыбом и весь мир дыбом. Они были почти подозрительны на вид, эти разношерстые, немыто-нечёсаные и несомненно плохо кормленные люди. Что можно было ждать, как можно было верить в эту публику? Ну а тот, кто поверил, не раскаялся. Прошли года: студент стал учить других, он вырос в крупнейшего режиссера Вертова, автора изумительных „Трех песен о Ленине“. Пленный в австрийской шинели стал известен всему миру как чудесный оператор Тиссэ».
— М. Кольцов. «Правила игры». 1935
«…27 апреля 1918 года после демобилизации из царской армии я пришел в Малый Гнездниковский переулок, где в то время организовывался первый Кинокомитет советской кинематографии, председателем которого был Н.Ф. Преображенский. С этого дня началась моя работа в советской кинохронике»1.
«Если вы будете иметь хорошую хронику, серьезные и просветительные картины, то неважно, что для привлечения публики пойдет при этом какая-нибудь бесполезная лента, более или менее обычного типа… Затем, улыбаясь, Владимир Ильич прибавил: «Вы у нас слывете покровителем искусства, так вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино»2. Считал ли Ленин кино (и цирк) «важнейшим из всех искусств», или нет, точно уже неизвестно. Легендарную формулу озвучил тогдашний министр культуры «в белом венчике из роз Луначарский-наркомпрос». Проект был запущен — 19 марта 1918 учредили Кинематографический комитет Наркомпроса.
1 Стенограмма семинара операторов киностудии «Мосфильм» 27 апреля 1956. РГАЛИ. Ф. 2453.
2 Анатолий Луначарский. «Беседы с В.И.Лениным о кино». Впервые: Г. Болтянский. «Ленин и кино». М., 1925.
Секретарем в приемной у них служил Дзига Вертов.
Ежедневная кинохроника в формате «Сегодня снимаем — завтра показываем». «В стране всеобщей неграмотности» только язык кино (и цирка) понятен всем. Советская хроника, в отличие от «царского периода», должна была «внести новое содержание в понятие о задачах кино как могущественного средства агитации и пропаганды»3. Московский фото-кино-комитет весной восемнадцатого — «в вестибюле огромная фигура медведя с подносом в лапах (бывшая графская визитница), широкая мраморная лестница ведет на второй этаж, и что там такое, непонятно. В огромных комнатах лианозовского особняка холод и пустота. За простыми столами закутанные фигуры сотрудников… в одной из комнат пробивают стенку для проектора»4. Сюда, в бывшую городскую усадьбу, демобилизованный после ранения, двадцатилетний мальчишка Эдуард Тиссэ «в рваной австрийской шинели» пришел «вступать» вместе с другими операторами-хроникерами. Чудо что это были за ребята: Александр Левицкий (легендарный Левушка из Pathé, завсегдатай ипподрома, снимавший с Мейерхольдом «Портрет Дориана Грея»), отец и сын Лемберги, братья Савельевы, Ермолов (снявший первый художественный фильм о Красной Армии — «На красном фронте», впоследствии любимый оператор Протазанова и Донского), Петр Новицкий из Gaumont Actualités, Гриша Гибер…
— Безумцы, что вы делаете? Вас же повесят на первом фонаре, — недоумевали частные фотографы. — Советской власти от силы жить две-три недели…5
3 Там же.
4 А. Левицкий. «Рассказы о кинематографе». М., 1964. С.151-152.
5 «Первые киносъемки на Красной площади» (воспоминания заслуженного деятеля искусств Э. Тиссэ). М., 1938.
Всеми процессами в комитете заведовали Николай Преображенский (твердокаменный большевик, в первые же дни своей работы не только сам написал и поставил агитку «О попе Панкрате», но и сам сыграл попа, когда актер, намеченный на роль, отказался, оскорбленный в своих религиозных чувствах), переведенный из Петрограда Григорий Моисеевич Болтянский и Михаил Кольцов (в будущем первый главный редактор обновленного «Огонька» и легендарный военкор в Испании, выведенный у Хемингуэя в «Колоколе» под именем Карков). Делопроизводителем, редактирующим титры (надписи) и принимавшим хронику у операторов, служил Дзига Вертов. Люди, верные делу партии (Вертов так тот еще вообще сочувствовал анархистам), но не имеющие пока никакого отношения к кино.
Готовый к ненормированному рабочему году, авралам в любое время суток, способный совмещать несколько кинопрофессий с навыками чернорабочего.
Кольцов, возглавивший группу кинохроники, будучи уже опытным газетчиком, притом человеком легким, порой летучим, сразу же загорелся идеей организовать съемки первого германского посла в СССР фон Мирбаха — это за месяц до теракта (как чувствовал). Выписав у Болтянского 120 метров румынской пленки, он сразу же отправил Тиссэ делать репортаж для «Кинонедели» о буднях немецкого посланника.
«И вот я получил от Кольцова задание заснять Мирбаха. Отправился в Денежный. Получил аудиенцию к Мирбаху и предложил ему, ввиду того, что он первый посол у нас в СССР, мы решили Вас заснять. Но он все время отказывался. Тогда я решил во чтобы то ни стало его заснять. И вот, приходилось мне дежурить у воротных скважин для того, чтобы его удалось заснять. Но снять его не удалось потому, что охрана все время следила за мною и чуть даже не арестовала меня. Я еле вырвался от них»6. Первый репортаж не сложился…
Тиссэ — абсолютный романтик (принявший революцию почти сразу), согласный довольствоваться одним квадратным метром личного пространства и 100 метрами пленки. Готовый к ненормированному рабочему году, авралам в любое время суток, способный совмещать несколько кинопрофессий с навыками чернорабочего. Большим достоинством хроникальных съемок Тиссэ сразу же становится их монтажность. Эта пятилетка его работы (1918 — 1923 годы) была самым плодотворным и важным периодом для развития Эдуарда Тиссэ как оператора и предопределила все особенности и приемы его работы в будущем, в большом кино. В убийственной, необычайно богатой событиями обстановке, он снимает не один десяток тысяч метров, сам же и монтирует их (и делает подписи) — тут и походы Первой конной армии, и парад войск на Красной площади после подавления Кронштадтского мятежа, и Ленин, закладывающий памятник Марксу («Поменьше, товарищ, снимайте меня, а побольше тех, кто будет меня слушать, — товарищей, уходящих на фронт»7), а еще голод в Царевококшайске, а еще курорты Кавказа для рекламы курортного треста, а еще, а еще…
Увлекшись съемкой, не заметил, как она стала центром боя.
Его прямой покровитель и куратор на долгие годы — Григорий Моисеевич Болтянский — старый петроградский большевик, внук меламеда, «в синематографе с 1917 года», настоящий кризисный менеджер, постоянно добывающий драгоценные метры пленки, отправляет «любимого Эдуарда» снимать очередной парад войск на Красной площади. У Тиссэ излюбленная точка съемки — с высоты «Минина и Пожарского спиной к ГУМу», особенно нравилось снимать через протянутую вперед руку Минина, так, чтобы она получалась на экране. Особые условия атмосферы — съемки в ранний весенний час (был небольшой туман). Тиссэ впервые задумается: «чтобы придать особую лиричность — и я бы сказал — символичность этой съемке»8. Вот они, будущие приемы, которые прогремят потом на весь мир — «переход от туманного утра к бликам прорвавшегося сквозь туман солнца удачно символизировал в деталях съемки парада, от эпохи борьбы и последнего восстания к солнцу ничем не омраченного хозяйственного строительства советской страны». В этих этюдах легко угадывается будущий мастер «Потемкина», в его наиболее впечатляющих и лиричных кадрах (знаменитая «сюита туманов» — подход парусников в одесском порту).
6 «Интервью Э. Тиссэ неустановленному лицу». 1927 г. РГАЛИ. Ф. 562.
7 «Записки кинооператоров». М., 1938. Э. Тиссэ «Мои встречи с Владимиром Ильичем. Годы гражданской войны». С.18.
8 «Культура кино-оператора. Опыт исследования, основанный на работах Э. К. Тиссэ» Г. Болтянский, М,, Кинопечать. 1927.
«Броненосец „Потемкин“». Реж. Сергей Эйзенштейн. 1925
«Броненосец „Потемкин“». Реж. Сергей Эйзенштейн. 1925
Осень 1918 — Тиссэ вступает в ряды партизанской армии Кожевникова9:
В партию коммунистов (большевиков) при Красной партизанской армии т. Кожевникова.
8 ноября 18 г.
Оператор Эдуард Казимирович Тиссэ
Заявление
Прошу занести в списки партии коммунистов (большевиков) при Красной партизанской армии т. Кожевникова
Э. Тиссэ
«Потом я был командирован в тыл у чехо-словаков. В этой экспедиции особенно интересным было вот что. Там одновременно была объявлена мобилизация отрядом Кожевникова от имени советской власти и Колчаком. В образовавшейся тогда партизанской армии говорили, что появился какой-то Кожевников, который бьет и красных, и белых — это какой-то черный. И вот этими черными была объявлена мобилизация по всем тем районам, где тогда находился Колчак. И Колчак одновременно отдал распоряжение призываться»10
Беспрерывно вертел ручку и успел зафиксировать на пленку несколько разрывов снарядов буквально рядом с нами.
Там же, на Восточном фронте, Тиссэ впервые встретился с Львом Кулешовым, великим мудрецом, открывшим законы монтажа, «эталонным формалистом» — все это будет потом — в 1920-ом же это молодой человек в папахе и с маузером (только что закончил «Проект инженера Прайта» — сложную постановку о заграничной красивой жизни) приехал снимать «На красном фронте». Лев Владимирович в своих культовых оттепельных «50 лет в кино» будет взахлеб рассказывать о настоящей партизанщине Тиссэ:
«Работники кинохроники в те годы, помимо прямых обязанностей кинооператоров, всегда выполняли и специальные задания. Так, Эдуард Тиссэ был активным участником партизанской борьбы на территории, занятой белочехами. А территория эта простиралась одно время от Волги до Енисея. Одним из приказов он же был назначен начальником штаба партизанской части, а другой документ, за подписью тов. Буденного, удостоверял, что Эдуарду Тиссэ поручено доставить с фронта в Москву важные документы… Летом 1919 года Кинооотдел направил меня и оператора Э. Тиссэ для съемок на Восточный, колчаковский фронт. Мы прибыли на фронт в ту пору, когда Красная Армия выгнала Колчака из Оренбурга. В городе налаживалась нормальная жизнь, а за рекой стояла колчаковская белая армия — там проходила линия фронта. Командование поручило нам провести съемку наступления на станцию Донгузскую (в семи километрах от Оренбурга). Вначале предполагалось снимать с броневика, но это оказалось неудобным, и мы с Тиссэ поехали на открытом грузовике. Ранним утром, помню, переехали мы мост и в первой же деревне были обстреляны из пулемета. Однако ничего интересного для съемки не было. Мы поехали прямо по степи и неожиданно очутились шагах в ста от казацкой пушки. И тут машина наша, как часто бывает в напряженные моменты, испортилась. Пока шофер пытался ее завести, казаки прямой наводкой стали по ней пристреливаться. Вот тут я увидел, что такое находчивый и смелый оператор: Тиссэ сумел быстро снять тяжелый (не хроникальный) аппарат со штатива и, одной рукой прижав его к груди, другой беспрерывно вертел ручку и успел зафиксировать на пленку несколько разрывов снарядов буквально рядом с нами. Все это отлично получилось на экране»11.
Да, все так и было. «При взятии Оренбурга — мы были там с Кулешовым. В это время занимали там монетный двор и там засели казаки. Мы в это время решили снимать атаку. Для этого мы получили специальный авто-броневик, который в то же время производил операционные задания, но основной задачей его было находится в нашем распоряжении. И благодаря опытному шоферу, который проявил себя прямо-таки героем, мы с этим броневиком ворвались к казакам прямо в тыл. Я произвел съемку, и мы уехали обратно. Красноармейцы, видя, что броневик наш находится среди казаков, тоже шли туда, и, таким образом, операторы как бы вели атаку»12. Облик фронтового кинооператора Тиссэ почти ничем не отличался от красноармейца: обмотки, защитного цвета брюки и гимнастерка, буденовка или меховая шапка с красной звездой.
В 1920 командировка в Первую Конную. Буденовцу Тиссэ вручили солидный мандат ВЦИК № 1736 (за подписью Ворошилова и Буденного), по которому он имел право производить любые съемки во фронтовой и прифронтовой полосе. Хроникальная работа на передовых позициях гражданской войны. Кроме хорошей фотографии — типичность съемок, он быстро научился схватить характерное, яркую деталь, композицию кадра. Через объектив его киноаппарата на пленку, отражалась вся повседневная жизнь многочисленных фронтов гражданской войны: армия Дыбенко и взятие Крыма, вступление Первого советского отряда в Ригу, сожженные мосты в Виндаве, сгоревший зверинец в ростовских степях… Тиссэ за год-два становится непревзойденным военным репортером. Регулярные съемки с тачанок и трофейных танков. Так снимал, что «выбирая высокую точку съемки, взобрался с аппаратом на ветряную мельницу. Увлекшись съемкой, не заметил, как она стала центром боя. Я продолжал снимать, пока кавалерия белых не подошла вплотную к мельнице. Но вот, к счастью, наши конники перешли в контратаку… С большим трудом, под обстрелом, мне удалось спуститься со своим киноаппаратом вниз. Меня подхватили на тачанку, и я получил возможность снять паническое бегство белых…» Так снимал, что сам Буденный как-то перед боем сказал ему: «Ох, боюсь за вас, Эдуард. Шальная пуля заденет, кто тогда расскажет о героях-конармейцах?»13
Жили же люди!
9 РГВА. Ф. 37976.
10 «Интервью Э. Тиссэ неустановленному лицу», 1927 г, РГАЛИ, ф.562);
11 Л. Кулешов, А. Хохлова. «50 лет в кино» 1918 — начало 1920-х годов. С. 41-42. М., «Искусство», 1975.
12 «Интервью Э.Тиссэ неустановленному лицу». 1927 г. РГАЛИ. Ф. 562.
13 С. Буденный. Пройденный путь. Книга первая. Первая Конная армия. Воениздат, М.1958.
Тиссэ впервые не хроникально, а художественно снимает бойню империалистической войны: инсценировка батальных сцен, залпы, рукопашная.
Освещение событий «политической и военной борьбы» в молодой республике было поставлено весьма скупо и нерегулярно. В глубинки вообще смутно представляли, что происходит в центре и в других регионах. Для правильной подачи информации был запущен проект агитпоездов. Участники агитрейсов должны были помогать местным властям «словом и делом», контролировать выпуск и распространение газет, брошюр, организовывать митинги, показывать кинофильмы (строго революционного содержания). Первый такой поезд ВЦИК, названный именем Ленина, отправился из Москвы в Казань глубокой осенью 1918 года. Вагоны были исписаны революционными лозунгами и живописными граффити: «Раздавите навсегдА помещиков и буржуА». Тиссэ занял своим громоздким оборудованием отдельное купе, в нагрузку получил два старых вагона, которые выпотрошил и переоборудовал в монтажную и «лабораторию», где хранились пленки и химикалии, печатались фотографии, проявлялись на пробу короткие куски пленки.
Противник выпустил подвесной аэростат для корректировки стрельбы… Выходил с аппаратом снимать взрывы снарядов на воде.
Глубокой осенью 1918 поезд прибыл в Казань, куда только-только вступили красные. Для съемки военный комендант Казани выделил ему легковой автомобиль с проводником. В самом центре города — настоящий восточный базар. Конечно, он не мог пройти мимо таких живописных сцен средневекового рынка, сразу запечатлел удивительные кадры (они сохранились): вот прямо под открытым небом очередь красноармейцев к цирюльнику — «стрижем-бреем», вот местный беспризорник раскуривает огромный косяк, вот вывороченные из мостовой булыжники; пулеметы и снаряды, брошенные отступавшими «беляками», вот день траура — хоронили бойцов, погибших при взятии города… «У меня все это было заснято». Его дальнейший путь по Волге и Каме: «Поселок „Бережные челны“. Сидим на пароходе „Дмитрий Донской“. Высадка невозможна до разведки. Снимал боевые операции на подступах к Мензелинску. Город взяли. Важный стратегический пункт для возможности дальнейшего продвижения Волжской флотилии Раскольникова. Начался обстрел из дальнобойных орудий со стороны неприятеля. Противник выпустил подвесной аэростат для корректировки стрельбы…Выходил с аппаратом снимать взрывы снарядов на воде»14. В ноябре 1918 состоялась премьера этих его хроникальных кадров (снимал вместе с Ермоловым), посвященных годовщине Октября: «Чехословацкий фронт» и «Взятие Казани тов. Троцким» в фильме Дзиги Вертова «Годовщина революции».
14 «Интервью Э. Тиссэ неустановленному лицу». 1927 г. РГАЛИ. Ф. 562.
Тиссэ почти сразу же начинают приглашать на съемки постановочных картин. Тут и «Сигнал» по В. Гаршину о героизме стрелочника, предотвратившего крушение поезда, и борьба с Польшей и голодом («На мужицкой земле» и «Так не должно быть», «Голод, голод, голод»). Его «первая художественная фильма» — «Серп и молот» Владимира Гардина и Всеволода Пудовкина. Владимир Ростиславович Гардин («у него были очень проницательные, блестящие глаза») — это культура дореволюционного игрового кино, Всеволод Пудовкин — это поиск нового творческого поколения, Эдуард Тиссэ — это опыт фронтового оператора-хроникера.
Это жуть, и ее надо выставлять («я это все заснял») на всеобщее обозрение, потому как люди так жить не должны.
Получилась замечательная агитка, чудом сохранившаяся до наших дней (без последней части). Пудовкин в главной роли — батрак Андрей Краснов, становящийся красноармейцем. В ходе съемок он не только актер — он администратор, декоратор, ассистент режиссера, а когда нужно, и истопник (вместе с другими членами группы восстанавливал отопление в обледеневшем павильоне). Тиссэ впервые не хроникально, а художественно снимает бойню империалистической войны: инсценировка батальных сцен, залпы, рукопашная. Много натурных кадров — залитые солнцем поля с «пшеницей» (набросок к будущему «Бежиному лугу»), впервые крупные планы смерти главного героя, с кружением головы и закатыванием глаз на фоне белых березок (это за сорок лет до Урусевского). Картина переросла просто агитку и по величине (6 частей), и эстетически. «Серп и молот» стал для Тиссэ новым опытом кинематографической практики.
Уже через год Гардин и Пудовкин пишут новый сценарий — «Голод… голод… голод…» и снимают по нему «фильму». Этот страшный агитплакат был смонтирован из многочисленных документальных кадров, заснятых и присланных Эдуардом из погибающего Поволжья. Одна из самых страшных экспедиций у Тиссэ тогда — основным объектом съемок являлись «питательные пункты» прибытия эшелонов с голодающими. Были показаны люди, вывезенные из объятых голодом местностей. Страшнейшую сцену (смерть крестьянского ребенка) Тиссэ ставит с Пудовкиным. Фильм фильмом, но это еще был и коммерческий проект — призыв оказать помощь голодающим. Приобретенный американским обществом АРА, фильм демонстрировался за океаном, содействуя сбору средств в помощь голодающим.
Фильм не сохранился до наших дней. Сохранились письма. Оторопь берет от этих еженедельных рапортов, телеграмм, фотографий и писем Тиссэ, исправно отправляемых в Москву, своему шефу Болтянскому. Никакого лакированного официоза тридцатых. Все описано (и заснято было) так беспощадно, со всеми подробностями — писатели Шолохов и Артем Веселый позавидовали бы. Тиссэ фиксировал жуть эпохи, поскольку воспринимал ее не как жуть, а как норму. Скорее — нет, для него (уже прошедшего все ужасы почти двух войн и проехавшему всю Россию от Урала до Болеславля) жуть — это жуть, и ее надо выставлять («я это все заснял») на всеобщее обозрение, потому как люди так жить не должны.
Читая его репортажи почти столетней давности, видишь воочию, что все — не как у пролетарского поэта — «Сидят в грязи рабочие, сидят лучину жгут» — гораздо жестче, гораздо страшнее, а временами просто жутко (иначе с чего бы все эти письма Тиссэ уже в «вегетарианские» пятидесятые тогдашний худрук «Мосфильма» Иван Александрович Пырьев, разбирая завалы архивной корреспонденции, старательно перепишет от руки на отдельные листки и упрячет в своих архивах)…
«Как можно в такое время заниматься съемками»
«Во время голода я был отправлен с экспедицией ВЦИК, которая вообще поехала по обследованию всего этого ужаса, который тогда происходил там. Приехали мы сначала в Царевококшайск — самый голодный район был. Приезжаем в одну деревню, другую — ни одного жителя нет. Все окна заколочены, абсолютно все брошено.
Затем, подъезжая к одной деревне, мы слышим вой — дикий вой: оказывается — люди сидят в комнате, но уже говорить не могут, а только кричат. Когда вы подходите, вы видите человека, но это в полном смысле слова скелет, глаза — это одни зрачки, ничего нет. Желтый или совершенно опухший. Говорить он не может, а только воет. Жуткая картина была. Эти комнаты у меня были все сняты в картине «Голод». В свое время это было даже отправлено заграницу.
Потом, значит, был один случай, когда в одном питательном пункте, где были врачи и среди них была одна пожилая женщина. Так вот эту женщину они все же ухитрились украсть и съели. Кости ее также были сняты мною. Собак, кошек вы нигде не встретите. Все это было съедено. А если какая-нибудь собака и попадалась в поле, то она готова была на вас накинуться, потому что совершенно дикая стала. Весь этот район и был обследован и таких моментов было масса.
Эти факты даже на наших глазах происходили, когда мы в супе находили человеческие кости.
Потом холера. Съемки холеры производились в Башкирской республике. Вот пример — женщина на улице лежит и умирает. Я произвел съемку. И как раз в этот же день меня пробрали в их местной газете — «жестокий человек из Москвы, у него ничего хорошего нет. Как можно в такое время заниматься съемками».
Пароходы все поволжские были битком набиты. Кладбища, где складывались трупы, зарывать не было возможности, не было ни рук, ни средств, ни сил, груды костей, тел и скелетов, напоминали Верещагинскую картину. На кладбища приходили люди, таскали мертвецов, объедали кости, варили себе супы из человеческого мяса.
Мы еще наблюдали такую картину. По дороге несется лошадь, к лошади привязана длинная веревка и вот за эту веревку держится человек 6-7. На лошади верховой человек сидит с кнутом, за веревку же держатся люди, и вы видите, как мужчины и женщины бегут. Оказывается, у них уже начался сильный понос и для того, чтобы развить сильное кровообращение, они бегут за лошадью. У меня даже это было заснято.
И, когда видишь голую рощу, абсолютно ни одного листка, то думаешь, сколько же люди должны были работать, чтобы сделать все это.
Обыкновенно под вечер убирались трупы — по 15-20 — и обычно ночью вывозили их на кладбище. Снимать было трудно, т.к. в каждой съемке, которую я производил, ко мне вообще относились, как к разбойнику. Были случаи, когда в меня бросали каменьями, так что приходилось с большой опаской производить съемку, особенно в деревнях. Были случаи, когда своего же ребенка варили и ели. Одна семья двух своих детей съела — одного годовалого ребенка, другого — трехлетнего. Там сплошь и рядом такие факты бывали. Эти факты даже на наших глазах происходили, когда мы в супе находили человеческие кости.
Вообще, кошмарное нечто там было. В особенности это неприятно, когда вы куда-нибудь в какое селение приезжаете — и ни живой души. Все заколочено. Проедешь, бывало, мимом рощи и вы не увидите ни одного листочка — только белая кора. Маленькие кустики, листья — все это съедено, все это было срезано, сварено и т. д. И, когда видишь голую рощу, абсолютно ни одного листка, то думаешь, сколько же люди должны были работать, чтобы сделать все это»15
15 «Интервью Э. Тиссэ неустановленному лицу». 1927 г. РГАЛИ. Ф. 562.
Казань 26. V. 1921
Дорогой Григорий Моисеевич!
В настоящее время я нахожусь в Казани, где наша комиссия пробудет около 10 дней. Отсюда мы поедем в Чувашскую республику и Красно-Мариинскую область, где постигло то же самое от неурожая.
Картина везде и всюду кошмарная, некоторые места совершенно превратились в пустыню, буквально все выжжено солнцем, дождей здесь совершенно не было с самого марта месяца. Среди крестьян страшная паника, бегут гужевым порядком, главным образом — Сибирь, Туркестан. Поля в некоторых местах совершенно черные, а где кое-что появилось, так там накинулась саранча и кузнечики, уничтожив за собой все. В прошлые года крестьяне брали с десятины по 160-200 пудов, а в нынешнем году с той же земли собирают от 20 фунтов до 4 пудов хлеба. Вы себе можете представить, Григорий Моисеевич, что за картина — ведь все, что соберет — этого не хватит для его личного существования, конечно, для крестьянина этого хватит на 2-3 месяца, но вновь засеять эту же землю в нынешнем году не представляется никакой возможности без посторонней помощи, на это понадобится семян лишь для Самарской губернии одиннадцать миллионов пудов (со стороны). Предположим, что семена пришлют, но кто же будет сеять? — когда крестьянин бросает свое хозяйство и удирает «куда глаза глядят» и земля остается не поднятая.
Цвет шоколадный, но вкус определить очень трудно.
Это что-то ужасное, Григорий Моисеевич! Запасайтесь мукой — единственным спасением жизни! Объезжая Самарскую и Симбирскую губернии, мне не приходилось встречать, чтобы крестьянин косил бы хлеб, а просто выдирает руками, т. к. колос от колоса на расстоянии от четверти до аршина (все это мной зафиксировано и на кино, и на фото).
Эдуард Тиссэ
Во всех деревнях чувствуется сильнейший голод, некоторые совершенно опухшие, масса смертных случаев и здесь же на подмогу явилась холера, уносящая в день по несколько сот человек. Крестьяне везут своих детей в город и бросают на произвол судьбы, в особенности у зданий Советов. Так называемые «подкидыши» местными властями подбираются по несколько сот в день (без преувеличения) — это факт, сам я очевидец и мною зафиксировано). Стол — питание крестьянина — самый разнообразный (каменного века) — ловят сусликов и варят с лебедой суп или же с крапивой и другими разными листьями, что касается хлеба, то конца нет разнообразию, как-то: морковный корень и меловой камень с лебедой или крапивой, некоторые с овсянкой мешают, а то просто без всякой муки. Около станции «Мелекес» пришлось натолкнуться на следующий факт: верстах в 70 от железнодорожной линии находится какая-то гора, куда крестьяне со всех окружающих деревень едут и режут куски слоя этой горы, которые каменеют, по их словам, хлеб без всякой меси (это факт: у меня есть кусок слоя этой горы и я сам ее пробовал) — цвет шоколадный, но вкус определить очень трудно. В Самаре и в Симбирске свободно можно купить муку на рынках из морковных корней, хреновую муку и разнообразной другой муки, совсем даром (первый раз чуть сам не купил по ошибке дешево) от 20 000 до 50 000 рублей за пуд, смотря по качеству и размолу. Конечно, есть и настоящая мука ржаная, пшеничная и крупчатка, но это не по нашим карманам.
Заснял много очень интересного материала, как кино, так и фото. Я хотел было послать Вам в Москву, но т. к. материал снятый представляет исключительную ценность, то я решил его оставить у себя, до моего приезда в Москву.
Передавайте всем привет.
Эдуард Тиссэ16
16 РГАЛИ. Ф. 2057, ед. хр. 18. «Письма Э. Тиссэ к Г. Болтянскому».
Читайте также
-
Трепещущая пустота — Заметки о стробоскопическом кино
-
«Мамзель, я — Жорж!» — Историк кино Борис Лихачев и его пьеса «Гапон»
-
Бывшие люди — О зомби всерьез
-
Сумбур вместе с музыкой — Раннее звуковое кино в СССР
-
Сто лет «Аэлите» — О первой советской кинофантастике
-
Итальянский Дикий Запад — Квентин Тарантино о Серджо Корбуччи