Грусть, не покидающая ни на мгновение — О музыке «Семнадцати мгновений весны»
Пятьдесят лет назад на экраны вышел многосерийный фильм «Семнадцать мгновений весны», одним из важнейших элементов успеха для которого стала музыка Микаэла Таривердиева. О работе композитора пишет Татьяна Ефимова.
В работе над киномузыкой Таривердиев придерживался принципа, еще в конце двадцатых провозглашенного Сергей Эйзенштейном, указывавшего, что природа киноискусства не просто синтетическая, но полифоническая. Она подразумевает равноправие всех «голосов» произведения: визуальной и звуковой составляющих, актерской игры, света, монтажа. Здесь прослеживается прямая связь с полифонией в музыкальном искусстве. Полифония (с греческого — «многозвучие») — многоголосный склад музыки, в котором все мелодические линии равноправны по отношению друг к другу.
Композитор в кино — не просто человек, сочиняющий музыку, но один из авторов фильма. Татьяна Лиознова разделяла эту концепцию. Она относилась к тому типу режиссеров, которые доверяют композитору и не мешают в поисках удачного музыкального решения: «Мне нужен был такой композитор, который не шел вслед за материалом, а силой своей индивидуальности, своего мироощущения привнес бы в картину то, чего ни я, ни оператор, ни актеры не смогли бы выразить».
Он был один из немногих кинокомпозиторов, которого интересовали эскизы художника, костюмы, нюансы операторской работы
Одно из определяющих качеств мироощущения Микаэла Таривердиева — лирика, светлая грусть. Режиссер Сергей Соловьев отмечал, что когда рождалась его музыка, «она была как бы несовременной, хотя он считался самым современным композитором. Его мелодии были уже тогда ностальгией по чему-то. Ностальгией по чему-то идеальному». Активно экспериментируя в поисках новых средств выразительности, Таривердиев оглядывался назад. «Эстетически XVIII век мне был всегда близок. Бах, Моцарт, Вивальди — мои кумиры», — признавался он. Так постепенно формировался органичный синтез барочного, классического, современного и даже джазового стилей в его музыке. Композитор использует клавесин, цитирует Баха, экспериментирует с необычным сочетанием тембров: флейты и чембало, валторны и органа, клавесина и вибрафона. Обращение Таривердиева к моделям старинного искусства — одна из ведущих тенденций в музыкальном искусстве XX века. И все же использование им выразительных музыкальных элементов прошлого не просто дань моде. Композитор, изучавший феномен интереса молодежи к барочной музыке в семидесятых-восьмидесятых, стремился говорить с молодым зрителем на доступном и понятном ему языке.
Для Таривердиева было важно находиться в состоянии живого общения с молодыми кинематографистами. В конце пятидесятых он вел во ВГИКе курс по музыкальной драматургии фильма. Лиознова посещала его лекции. В 1974 году, выступая в Германии перед молодыми композиторами, он говорил о самостоятельной музыкальной драматургии в кино, о важном значении звукового образа.
Камерность в силу своей природы позволяет зрителю испытывать самые уникальные переживания, погружаясь в потайные уголки сознания
Еще в начале своего пути в кино Микаэл Таривердиев подчеркивал, что «музыка играет полноправную роль в общей конструкции произведения». Вместе с тем он чутко прислушивался и к другим голосам этой конструкции. Он был один из немногих кинокомпозиторов, которого интересовали эскизы художника, костюмы, нюансы операторской работы. Импульсом к творческому поиску и решению могло стать все что угодно, так Таривердиева поразила история о бесконтактных встречах разведчиков с семьями, рассказанная консультантами картины «Семнадцать мгновений весны» (одним из них был первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун, в титрах он значится как генерал-полковник Мишин). «Когда мне рассказали о таких встречах, меня это просто потрясло. И я написал музыку. Восьмиминутную прелюдию. Этот эпизод в фильме получился беспрецедентным по длительности звучания музыки. Восемь минут — и ни одного слова». В этой сцене убрали все шумы: звон посуды, стук приборов, все скрипы и шорохи. Звучала только музыка. В процессе работы над ней, Таривердиев сначала написал партитуру для большого симфонического оркестра. Но драматургия сцены продиктовала иное решение, иной тембр: композитор оставил только фортепиано.
Татьяна Лиознова: «Еще со времен школы я очень не любила первых учениц…»
Использование Таривердиевым камерных инструментальных составов — одна из важнейших черт творческого облика композитора. Камерность в силу своей природы позволяет зрителю испытывать самые уникальные переживания, погружаясь в потайные уголки сознания. Об истоках этого качества в музыке Таривердиева ярче любых теоретических исследований и музыковедческих анализов говорит его воспоминание из детства, проведенного в Тбилиси: «Окна распахнуты, и отовсюду несется музыка. Шуберт. Этюды Черни. Из какого-то окна — неумело подбираемая грузинская мелодия. Где-то звучит радио. Все это смешивается, но не создает впечатления дисгармонии. Музыка звучит негромко, ненавязчиво. Она как бы часть жизни, продолжение этого двора, этого города. Она не выставляется напоказ. Она просто живет». Так же пятьдесят лет негромко и ненавязчиво звучит музыка из фильма «Семнадцать мгновений весны». Музыка, рассказавшая нам о ностальгии.
