«Волшебной формулы нет. Есть волшебный шанс» — Разговор с Сергеем Сельяновым
Публикуем мастер-класс главы студии СТВ Сергея Сельянова в Школе «Сеанс». Набор на обучение продолжается, собеседования по субботам. Подать заявку можно до 15 февраля, а прочитать все подробности — на сайте Школы.
Валентина Крупник: Сергей Михайлович, что можно сделать с «Ленфильмом», чтобы он ожил?
Тут стоит говорить не только о Ленфильме, а о городе. В советское время Ленинград был точкой кинематографической силы. В 90—х значение Ленфильма свелось практически к нулю. Если страна и мы, кинематографисты, хотим вернуть эту точку силы в кинематографический пейзаж, усилия должен предпринять город. Речь должна идти именно о Петербурге в целом, поскольку проблема Ленфильма, что называется, комплексная, и первостепенное значение тут имеет подготовка кадров.
В частности, «Институт Кино и Телевидения», структура, не имеющая формально отношения к Ленфильму, конечно, должна стать как-то взаимосвязанной с ним. Если этого не случится, Ленфильм продолжит существовать так, как существует. То есть просто доживать, есть такое неприятное слово. Доживать, пока у кого-то не поднимется рука ликвидировать этот исторический брэнд. Никакой заметной точкой на кинематографической карте он больше никогда не станет.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/s_0017-2.jpg)
Сама структура кинопроизводства сильно изменилась по сравнению с советским временем. Большие студии (правильнее их называть фабриками) утратили свое ведущее уникальное положение. Теперь кино можно делать как угодно и где угодно. Множество частных компаний, гораздо более гибких, чем большие студии, оказывают все необходимые услуги для производства фильма. Козырями больших студий до недавнего времени оставались павильоны, но это, собственно, и все. Сегодня уже и павильонные комплексы построены вне больших студий, и их достаточно много, и они более современны.
Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим купить
Ленфильм сегодня — это сервисное обслуживание продюсерских компаний: предоставление в аренду цехов звукозаписи, павильонов, транспорта, техники, света и так далее. Фабрика вообще не обязана производить кино как продюсер, как это было прежде. Творческая и производственная функции, которые прежде соединялись в работе фабрики, сегодня наоборот — порождают конфликт интересов. Если фабрика начинает производить фильмы как продюсер, вкладывая туда собственные технические ресурсы и тем самым удешевляя производство фильма, то, соответственно, цеха не получают денег. Стало быть, производственная функция страдает. Балансировать тут можно, но это непростая задача. На данный момент «Ленфильм» — это такой пенсионер-инвалид, за которым нет ухода. Нет никакой идеи в его существовании, нет никакого пути и, соответственно, нет света в конце тоннеля.
Все необыкновенное рождается вопреки всем правилам логики
Василий Чернов: Видите ли вы какие-то значимые процессы и изменения в российском кинематографе в последнее десятилетие?
Российский кинематограф заметно изменился в 2010 году в результате создания Фонда Кино для поддержки производства зрительских фильмов. В конце 2009 года это решение было принято, в 2010 оно начало работать, и через три года, поскольку есть инерционность некая в кинопроизводстве, то есть примерно с 2013-го года, стали заметны первые позитивные изменения, связанные со зрительским кино. Эта реформа государственной поддержки была направлена на то, чтобы мы могли технически конкурировать с Голливудом, создавая фильмы, востребованные широким российским зрителем. И да, тенденция наработки навыков стала заметна и идет плюс-минус по нарастающей. Компетенции растут у всех: у продюсеров, сценаристов, режиссеров, режиссеров второго звена. Осваиваются новые, достаточно сложные, технологии, на мировом уровне.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/unnamed-file-scaled.jpg)
Именно поэтому с 2014-2015 года российские зрительские фильмы стали активно продаваться за границу. До этого они не продавались вообще. А с 2014 до 2022-го — в десятки стран мира практически без проблем, что, естественно, положительно повлияло на всю отрасль. Денег стало больше. Маркетинг, аналитика, сервисные производственные компании — все получило толчок и дополнительные возможности для роста. Отчего в конечном итоге выиграли и авторское, и дебютное кино.
Дело не в степени профессионализма, якобы утраченной, и не в степени одаренности, якобы недосягаемой
Тамара Сокурова: Как вы считаете, ситуация, при которой бенефициарами финансирования зачастую являются те же люди, что занимаются распределением этих средств, влияет на качество кинематографа? Тот же вопрос касается регулирования государством дат кинотеатральных релизов. Такие меры помогают развитию кинематографа или наоборот?
Регулирование дат было при Мединском, оно давно отменено. Но если регулировать с умом, я в этом ничего страшного не вижу. А относительно распределения средств в Фонде кино, заинтересованность, конечно, есть у каждого в собственных проектах. Однако ситуации, чтобы какой-то интересный фильм остался за бортом, я не видел ни разу. Хороших проектов очень мало. А экспертное жюри, в которое и я, например, вхожу, не раздает деньги, оно не определяет, кому сколько. Оно просто рейтингует фильмы с точки зрения их зрительского потенциала. В это жюри входят не только продюсеры, но и прокатчики, и директора кинотеатров, и актеры. Люди, профессионально компетентные в этих вопросах, чей голос и мнение важны. Но сами деньги уже распределяет Совет фонда, и экспертное жюри к этому непосредственного отношения не имеет.
Денис Бондарев: Сергей Михайлович, что для вас сегодня является идеальным сценарием? Какой он в общих чертах?
Ну, тайна сия велика есть. Все необыкновенное рождается вопреки всем правилам логики. Ответить можно только формально: это история, в которой сюжет и характеры развиваются в правильной гармонии. Лучшего ответа нет — ни у нас, ни в Америках, нигде. Сценарий — это самое сложное. С дальнейшим кинопроизводством все у нас нормально. Есть команды, есть люди, талантливые и профессиональные, которые при наличии качественного сценария его уже, скорее всего, не испортят. Но хороших сценариев крайне мало.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/img326-scaled.jpg)
Дело не в степени профессионализма, якобы утраченной, и не в степени одаренности, якобы недосягаемой. Просто в Советском Союзе кино было больше, чем кино. Больше, чем жизнь. В Советском Союзе кино искало смыслы, которых жизнь нашим соотечественникам не давала. А сейчас кино — это просто кино. Не больше и не меньше. Если ты помнишь, Люба, в девяностые абсолютно все крупнейшие и талантливые советские кинематографисты оказались беспомощны, как дети. Они не знали, что делать в условиях свободы. Никто из них ничего выдающегося не снял.
Установка на какого-то конкретного героя, мне кажется, сужает и обедняет поле художественного поиска
Дело в том, что в СССР была система координат, которая позволяла работать на полутонах, использовать эзопов язык и подразумевать вертикали смыслов, внятных всем. Но система рухнула, и вместе с ней смыслы. Воздуха стало сколько хочешь, при полном отсутствии земли и космоса, верха и низа, веры и общих кодов реальности. А профессиональной, ремесленной, школы у нас не было — ни в СССР, ни позже. Я сам учился на сценарном. Мастер у меня был, очень хороший, я ему благодарен. Но школы не было. Советская сценарная школа — это миф.
Сценарная школа была и есть в Америке. Созданная, кстати, тоже не слишком давно. Один из ее основателей Лайош Эгри, венгр, эмигрировавший в США и изумившийся, что там нет учебников по сценарному мастерству. В 1946-м году там вышла очень важная его книга, посвященная практической работе над выстраиванием драматической истории, которая стала одним из главных и первых учебников по этому ремеслу на Западе. Вот с того момента там стала складываться сценарная школа. Потом уже появился Филд и прочие. То есть тоже не сто лет этой школе.
Большая империя — это страна с некой оглушительно внятной идеологией
В России в первую очередь есть пишущие режиссеры. Как, собственно, и в советское время это было. Балабанов, Хлебников, Бакурадзе. И Сокуров. С кем они пишут свои истории — не так важно. У всех складывается по-разному. Но это все сильные сценарии. Сильные авторские сценарии.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/961c8f6b5f2829f9e6be0eece0ab1901.jpg)
А что касается зрительского кино, то и здесь тоже учимся потихоньку. Да, крепких историй мало. Ну так их и в Советском Союзе было мало. В СССР в год выходило до 150 фильмов. Из них 10-15 были годными. Но и во всем мире, собственно, такая же пропорция: и в Америке, и в России, и в Китае. Везде и во все времена на круг выпускается менее 10 процентов фильмов, которые могут называться фильмами. Остальное шлак. Так устроен кинематограф. И не только он. Так устроена музыка, и эстрадная, и академическая, архитектура, проза, живопись. Все, что угодно. Поэтому я не считаю, что мы утратили какую-то там школу. Нет. Изменилась жизнь, изменилось место кино, и шире — место искусства в нашей жизни и в нашем мире. А количество талантов и уровень профессиональных навыков — примерно те же.
Мало кому нужно сегодня высказывание на сопротивлении
Юлия Брюханова: Сергей Михайлович, как вы относитесь к развитию стриминговых платформ и их влиянию на кино?
Как я отношусь? Этот вопрос ничем не отличается от вопроса, как появление телевидения влияет на кино. Не заменит ли оно собой кино? Нет, не заменило и не заменит. Естественно, существует какое-то взаимовлияние. Естественно, что увеличение количество мест продаж и способов доставки продукта потребителю — это, в целом, дело хорошее. Сериалы, которые составляют основной ассортимент на стриминговых платформах, заняли свое прочное место в культурном потреблении. И слава Богу. Это расширение возможностей для производителей аудиовизуальных произведений. И расширение возможностей контакта зрителей с этими самыми аудиовизуальными произведениями. Пусть расцветают.
Ульяна Симагаева: Как вы считаете, кто сейчас является героем/героиней нашего времени в отечественном кинематографе?
Установка на какого-то конкретного героя, мне кажется, сужает и обедняет поле художественного поиска. Фильмы должны быть разными. Это второй девиз кинокомпании СТВ, помимо «опоры на собственные силы» — «пусть расцветают сто цветов». Найти героя, который овладеет сердцами подавляющего большинства зрителей, рациональным способом невозможно. Иногда он приходит сам. Герой, который овладевает сердцами. Но математически, рационально его поймать и как-то уложить в сценарий — невозможно. Это почти мистический процесс. Конечно, и сценаристы, и режиссеры, и продюсеры пытаются уловить обратную связь, пытаются попасть в зрительские ожидания, угадать их, предвосхитить. Однако волшебной формулы нет. Есть волшебный шанс.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/Snimok-ekrana-2025-01-28-v-11.13.50.jpg)
Любовь Аркус: Но ведь были такие времена, когда этого героя находили. У нас, например, в семидесятые годы появился герой Олега Даля, Олега Янковского. Рефлексирующий, сомневающийся интеллигент. Это произошло.
Опять же, любые сравнения с советским кино не имеют смысла. Реальность сегодня настолько отличается от советской, что никакие параллели не работают. Большая империя, которой Советский Союз являлся, генерирует большие смыслы. Вопреки собственной сущности часто. А иногда в соответствии с ней. Большая империя — это страна с некой оглушительно внятной идеологией. Вот трение об эту идеологию, следование ей искреннее или сопротивление ей не менее искреннее и одержимое, оно само по себе давало какую-то дополнительную энергию. Это были большие чувственные энергии, которые объективно повышали шанс на то, что родится большой художественный результат.
Многие наши сильные режиссеры еще до возвращения цензуры стали дрифтовать в другие стороны
Марина Шаньгина: Насущный вопрос. Как сегодня обходить цензуру в кино и отбиваться от повестки? Ведь сделать большое кино без поддержки государства невозможно?
Это верно. Но основная проблема не в этом. Опять же, по сравнению с Советским Союзом, ситуация совершенно иная. Мало кому нужно сегодня высказывание на сопротивлении. Спрос настолько локализован, что, собственно, его нет. В СССР был массовый запрос на свободу. В советское время, везде, где хоть какой-то огонечек свободы мелькал, намек на огонек — его видели, его ждали, на него шли. Особенно научно-техническая интеллигенция, которой было очень много в Советском Союзе: инженеры, врачи, учителя. Такого зрителя было много, не связанного никак с культурой непосредственно, но чуткого, слышащего. Там был запрос. Люди ждали. Вот фильм «Гараж» Рязанова, про который мне до сих пор непонятно, что там, собственно, было найдено аудиторией. Он ведь не своим сюжетом фурор произвел, а чем-то поверх. Что-то там открыли для себя люди, какую-то правду про свою страну и про себя.
Любовь Аркус: Вообще узнавание — это один из мощных механизмов успеха.
Да. Но сейчас… Я периодически признаюсь в интервью и повторю еще раз: я сильно ошибся, пытаясь предугадать пути развития российского кино. Я считал, что авторское кино с ростом количества зрительских фильмов, с ростом аудитории кинотеатров, будет расти. Более-менее пропорционально. В других цифрах, конечно, чем зрительское, но будет расти. А этого не произошло. В нулевом году 50 тыс. зрителей была хорошая цифра как для авторского зарубежного фильма, типа Джармуша, так и для нашего любого ведущего режиссера. Сейчас — то же самое. Ровно то же самое, а если честно, то еще меньше. То есть интерес к этим смыслам, к этому языку, к этому способу общения — минимальный.
Серьезного разговора с людьми по ту сторону экрана не получается вести никоим образом. И не цензура здесь причиной
А кино — дело дорогое. И не только в смысле денег. Оно требует больше года времени, трудозатрат, усилий, сверхнапряжения… Факт в том, что многие наши сильные режиссеры еще до возвращения цензуры стали дрифтовать в другие стороны. Я это не в осуждение говорю, просто констатирую: многим стало гораздо интересней играть в зрительское кино. А кому-то в сериалы, в которых тоже, разумеется, могут всякие смыслы быть запрятаны. Но, как правило, это именно интертеймент. Выступить сегодня с каким-то честным высказыванием в кино… Не знаю…
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/Snimok-ekrana-2025-01-28-v-11.29.50.jpg)
Я не исключаю совсем, что какие-то фильмы, что называется, честные, то есть заряженные некой внутренней энергией, могут появиться. Но не очень верю в это. И главное препятствие не цензура, а именно отсутствие запроса. Он минимизирован до значений статистической погрешности сейчас. Количество людей, которые готовы платить за это деньги в кино — стремится к нулю. Наш широкий зритель и до 2022 года не особо интересовался социальными или философскими темами, никак они его не возбуждали. А события последних лет этот интерес не то, что не расшевелили, но убили до конца. Серьезного разговора с людьми по ту сторону экрана не получается вести никоим образом. И не цензура здесь причиной.
Инфляция в кино очень высокая. Бюджеты растут. И все это, конечно, оказывает дополнительное давление на авторское кино
Довольно заметная часть аудитории авторского кино исчезла именно в последние два года. Да, вот так. Это была настолько малая прослойка, что отъезд и релокация значительной ее части существенно сказались на посещаемости авторских фильмов в кинотеатрах. Прокатчики авторского кино сегодня перестали быть заинтересованными в его прокате. Хотя они энтузиасты этого дела. И они делали это с любовью, когда был зритель. Но сейчас его стало, как минимум, в два раза меньше. Это очень много. Прокат авторского кино и раньше был очень сложным видом деятельности, малоприбыльным, требующим больших усилий. А теперь для них это стало совсем невмоготу.
Платформы тоже не заинтересованы в приобретении авторских фильмов по причине их малой привлекательности для подписчиков. А стало быть, зачем платить за них более-менее серьезные деньги? А если не платят, то и производить их трудно. Инфляция в кино очень высокая. Бюджеты растут. И все это, конечно, оказывает дополнительное давление на авторское кино. Мы, СТВ, делали и будем его делать. Потому что мы можем и хотим. Но не все могут, даже среди тех, кто хочет. Просто дорого. А загонять авторское кино исключительно в малобюджетный коридор тоже ошибочно: это не способствует росту его популярности. Человек идет в кинотеатр, он платит, он привык к тому, что все-таки получает зрелище. И мы стараемся дать ему это зрелище. Но это очень непросто.
Вполне можно научиться профессионально писать сценарии за какое-то время, предаваясь этому делу самоотверженно
Любовь Аркус: Сейчас будет вопрос, Сережа, для меня лично ключевой. Можно ли обучить сценарному мастерству? И как? Ты говоришь, что в советское время не было сценарной школы. А сейчас она есть? Можно ли сегодня обучить сценарному мастерству?
Да, можно. Как раз сценарному мастерству обучить можно. Даже в большей степени, чем режиссерскому. Режиссер матереет, как правило. А сценарист — учится ремеслу и растет. Есть достаточное количество режиссеров, у которых первый фильм очень крутой, иногда даже лучший во всей их дальнейшей биографии. Но крайне редко, когда у сценариста именно первый сценарий самый сильный и лучший. Сценарное мастерство, конечно, растет с опытом. Ты пишешь сценарий, ты несешь его режиссерам, продюсерам, педагогам, тебе дают по голове, ты что-то понимаешь, пишешь второй сценарий, опять получаешь по голове. Третий сценарий как-то уже, вроде, воплощается. Ну, и пошло дело.
Я это часто наблюдаю на практике, вижу как практикующий продюсер. Мы тоже пытаемся авторов собственными силами обучать и тренировать. Наблюдаем и видим, что при прилежании, труде и способностях вполне можно научиться профессионально писать сценарии за какое-то время, предаваясь этому делу самоотверженно. Конечно, большая часть претендующих на звание сценариста в лучшем случае добиваются среднего уровня. Но тоже работают. Прогресс здесь реально возможен, и к нему более-менее системно можно отстроить путь. Собственно, тот образовательный продукт, который американцы создали в сценарном деле, тому подтверждение. Мы еще в 2013-2014 году пытались его у них купить и внедрить, 250 тысяч долларов три образовательных года, в общем, недорого, но никто нас в этом не поддержал.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/Snimok-ekrana-2025-01-28-v-11.20.04.jpg)
Любовь Аркус: Я знаю не понаслышке, что сценарный дефицит сегодня острейший в кинематографе. Только недавно я выяснила, что нет даже учебников по кинодраматургии. Нам приходится сейчас соединять пять предметов, которые с моей точки зрения, могут дать человеку знания и навыки, необходимые для осмысленного создания сценария.
Ну что же, это замечательно. Могу только приветствовать. Считаю такой подход перспективным. Согласен, что готовых учебников нет. Переводных много, американских главным образом, а наших нет. Помню одно дельное пособие: Валентин Туркин, «Драматургия кино». Издано, не побоюсь этого слова, в конце тридцатых годов. Оно было в библиотеке ВГИКа, нам упомянули про него, я пошел, почитал и не пожалел. Очень неплохая книжка. Там и про 36 сюжетов опорных, и этапы работы над сценарием неплохо даны. Рекомендую.
Команда — важнейшее дело и понятие в кино
Но хочу сказать, что с одними учебниками вы каши не сварите. Очень важна насмотренность, крайне важна. И для режиссера, и для всех кинематографистов, включая операторов и художников. Ну уж а для сценаристов в первую очередь. Нужно просто очень много смотреть кино, и хорошего, и плохого. Всякого. Это помогает сильно.
Катя Шиловская: Сергей Михайлович, как вы оцениваете потенциал взрослой анимации? Видите ли вы интерес у зрителей к подобным проектам? Если да, то готовы ли вы рассмотреть возможность продюсирования такого фильма?
Взрослой анимации в России нет. Я считаю, что это очень неправильно. Да, я очень хочу, уже несколько лет, сделать мультфильм для взрослых. Какие-то идеи, наконец, появились. Как раз сейчас в январе мы с группой молодых сценаристов приступим к написанию такого сценария. Это будет фильм 18+, принципиально недетский уровень разговора, взрослые актуальные темы.
Не знаю, как рынок на это отреагирует, но мне это интересно проверить. Как мне кажется, взрослая анимация точно нужна, и она вполне может занять достойное место на наших экранах.
Фильм рождается и принимает свою окончательную форму именно в сообществе, в контакте многих людей
Артем Аграфенин: Что лучше, на ваш взгляд, технология «чистовой звук» или все-таки озвучка в тон-ателье? Развилась ли технология чистого звука в достаточной степени, как вы считаете? Была ли она применена в фильме «Снегирь»? Первая половина при просмотре дома тяжела для слуха, сложно расслышать, что говорят актеры.
Да, технология чистового звука доминирует сегодня. Практически все фильмы пишут в чистую. Другое дело, что, например, в том же «Снегире» есть сцены с водосбросами, где льется вода, шумит ветродуй и тому подобное. Конечно, такие сцены переозвучиваются в студии. Бывает также по творческим соображениям что-то переозвучивается, изменяется диалог. Но общая практика такова: чем больше чистового звука записано и пошло в окончательный монтаж, тем лучше.
![](https://seance.ru/wp-content/uploads/2025/01/Snimok-ekrana-2025-01-28-v-11.27.28.jpg)
А что касается конкретно «Снегиря», то да, там есть проблема. Я потребовал сделать звук разборчивым в копии для платформ вопреки неким нашим художественным установкам.
Потому что в кинотеатрах фильм звучал. А на телевизоре просто ничего не слышно. Это ошибка. Версия для телевидения и для интернета должна делаться отдельно. И нужно, естественно, учитывать, что это совершенно разные способы доставки звука и изображения. Вы можете на киноэкране насладиться сценой, где почти ничего не видно: лишь контуры, силуэты. И вас это завораживает. Вы считываете эмоцию, энергию. Но в телевизоре вы просто увидите черный экран. Поэтому должны быть разные копии. И по звуку в том числе. Эта работа не была сделана в «Снегире», как должно.
Евгений Нилов. Сергей Михайлович, что для вас значит команда? Как вы собираете кинокоманды, и как вы понимаете, что они сложились?
Очень правильный вопрос. Конечно, команда — важнейшее дело и понятие в кино. Потому что кино — искусство коллективное. И я придаю этому очень большое значение. Бывают устойчивые команды, которые работают из картины в картину. Бывают истории, когда режиссер и продюсер очень долго ждут конкретного оператора, чтобы он освободился от предыдущей работы. Потому что это важно. Команды собираются, как и все братья — в небесах. То есть никакое ваше усилие по сбору команды не гарантирует, что она будет идеальной. Но мы к этому стремимся. Потому что фильм рождается и принимает свою окончательную форму именно в сообществе, в контакте многих людей.
Читайте также
-
Потому и нет его — «Балабанов. Колокольня. Реквием»
-
Школа: «Дорогие товарищи!» Андрея Кончаловского — Проснись, страна огромная
-
Школа: «Сказка» Александра Сокурова — Царство сна, теней и смерти
-
Наш учитель-эксцентрик — Портрет Олега Ковалова
-
Школа: Проект «Реальность» — Расколотая жизнь
-
Школа: «Звезда» Анны Меликян — Смертельно свободна