Аличе Рорвахер: «Нужно понять, что ты не уникален»
И снова о «Химере» Аличе Рорвахер, которую можно и нужно посмотреть, потому что это один из лучших фильмов прошлого года. Публикуем выдержки из разговора Рорвахер со студентами мастерской Сергея Соловьева. Беседа была записана недавно и была коллективной, а фрагменты из нее — о стрессе, творчестве и отказе от индивидуализма — собрал Влад Шкуренко.
Почему фильм так называется?
Химера — особое существо из этрусской мифологии. Оно состоит из частей разных животных. В моем восприятии «Химера» — фильм, который не назвать ни драмой, ни комедией, ни приключенческим фильмом, ни «скучным фильмом». Это множество разных интонаций, и этого очень сложно достичь. Сегодня зрителям нужно знать жанр фильма заранее: это либо драма, либо комедия. И мы думаем, что жизнь такова, но это не так — в трагедии может произойти что-то очень смешное, и наоборот. Прежде всего, я хочу создать чувство. И это чувство, как и химера, не может быть выражено в однородной интонации.
Как строится ваша работа с оператором Элен Лувар? Вы больше похожи на режиссера, который все знает и говорит, как надо делать, или оставляете коллегам пространство выбора?
Я и Элен, как два тела с общей душой. Я работала и с другими операторами, и хотя с ними все было прекрасно, с Элен у меня особая, глубокая связь на философском уровне. Она особенно важна, потому что в моих фильмах возникает некая пропасть, когда речь заходит о психологии. Я не сильно в ней разбираюсь, моих персонажей сложно анализировать, я многого о них не знаю. Обычно говорят, что режиссер должен знать всё, но я ничего не знаю ни о Лазаре [из фильма «Счастливый Лазарь»], ни об Артуре [из фильма «Химера»]. Но я им верю, а в движении камеры, в изображении возникает та психология, которой не хватает. Ведь камера всегда говорит о взаимосвязях вещей, о тайных желаниях людей.
В ваших фильмах часто играет ваша сестра Альба. Расскажите о работе с ней, а также о непрофессиональных актерах.
Я люблю снимать сестру, она отличная актриса. В «Химере» у нее маленькая роль: мне показалось, что она будет хороша в качестве сказочного персонажа. Я думала о Бабе-Яге. Мы даже сделали ей забавный костюм — в забавном много правды.
Даже если фильм неудачен, вы точно знаете, что сделали что-то хорошее в жизни
Кино — отличная возможность для встречи людей, которые без кино никогда бы не встретились. Представьте, как я знакомлю Изабеллу Росселлини с моими соседями, или, например, сантехника, который работает в моем доме, с Джошем О’Коннором. Они ведь действительно впоследствии подружились! Обычно люди из мира кино встречаются только с людьми из мира кино, но, знаете, очень сложно жить в обществе, которое всегда хочет разделиться. Тот, кто никогда не играл в кино, может принести в фильм новое чувство, более того — правду. Непрофессиональный актер много думает о том, как он выглядит. Он думает: «Ах, я не могу сделать это. Это слишком смешно. Что подумает моя жена?». А профессиональные актеры ничего не боятся, они умеют погружаться в игру и разрушать границы не-актеров. Думаю, это взаимовыгодное сотрудничество.
За хорошим кино всегда стоит насыщенная жизнь. Это очень важно, даже важнее, чем сам фильм. Даже если фильм неудачен, вы точно знаете, что сделали что-то хорошее в жизни. И я влюблена, в первую очередь, в жизнь.
Из фильма в фильм вы работаете с одной и той же командой. Что это дает?
Да, я всегда работаю с одними и теми же людьми. Я их обожаю. Мне кажется, когда мы работаем вместе, то стараемся не повторяться, нам любопытно развиваться, придумывая что-то новое. Съемки фильма похожи на путешествие по океану на лодке. И очень важно, чтобы с тобой были люди, которым ты доверяешь, которые любят приключения и могут поддержать тебя.
Например, для меня очень важна работа с художником по костюму, в ней остро ощутима грань между реальностью и сказкой. Это сложно, а ошибку сделать легко. В «Химере» мы много работали с цветом и костюмом. Мы всегда вдохновляемся сказками и традиционной народной живописью. Наши персонажи больше похожи на персонажей из карт таро, чем на реальных людей. Или вот цвета. Флора — это Черная Леди, а Артур — призрак. Он всегда в белом костюме, и у него один костюм на каждый сезон. Сестра Беньямины — как фея, с необычными зелеными цветами. А сама Беньямина — радуга после дождя.
Я бы хотела, чтобы фильм мог отправиться по миру сам по себе, а я могла бы остаться дома с дочерью
Вы пишете сценарий в одиночку? Представляете ли вы себе актеров, которые будут играть в вашем фильме?
Я пишу самостоятельно. Но у меня есть редакторы. Это пара друзей, которые читают и говорят, что они думают. Мне нравится делиться сценарием с другими людьми и говорить о нем. Так что я не совсем одна. Хотя и пишу в одиночестве, в месте, куда трудно добраться.
Что касается героев — я иногда воображаю кого-то, но это редко сходится с финальным выбором актера. Артура я представляла постарше, лет под шестьдесят. А в итоге важнее оказался не возраст, а то, как герой переживает потерю любимой. Когда я встретилась с Джошем [О’Коннором], то поняла, что это именно он. Это был сюрприз. После такой встречи всё меняется, ведь поначалу я думала, что и Флоре должно быть лет сто, да и все остальные персонажи тоже должны быть постарше. Так что первый, на кого нужно обратить внимание, это главный герой. И в зависимости от него уже подбирать всех остальных.
Кэрол Дуарте, сыгравшую Италию, я нашла только в последний момент. Я не видела ее героиню ни в одной из актрис — мне не удавалось найти воплощение идеи абсолютной женственности. Только за две недели до съемок, поговорив с Кэрол, я утвердила ее на роль.
Прежде всего нужно понять, что ты не уникален. Ты не гений в одинокой пустыне
Что для вас самое сложное в кино? Что вызывает стресс?
Меня волнует коммерциализация фильма. То, что ты должен посещать фестивали, хотя это вроде бы прекрасно, для меня очень трудно. Я думаю, сейчас на шоу вокруг кино тратят больше, чем на сами фильмы. Раньше во всем мире было, наверное, двадцать фестивалей. Теперь их две тысячи, и все хотят, чтобы ты приехал к ним. А это сложно, потому что после фильма хочется остаться в одиночестве и подумать о том, что ты хочешь делать дальше, побыть с семьей, просто очистить разум и тело. Но ты не можешь.
Я люблю писать. Съемки — это тоже весело. А монтаж — это стресс. Хотя для меня и это большая любовь. Поэтому всё, чего я бы хотела, чтобы фильм мог отправиться по миру сам по себе, а я могла бы остаться дома с дочерью. А еще я не люблю самолеты.
Вы следите за современным российским кинематографом?
Тут я не большой эксперт, но могу сказать, что в вашем кино были великолепные периоды расцвета. В России снято множество замечательных фильмов. Например, работы Киры Муратовой, Пелешяна, а также Ларисы Шепитько, Элема Климова. Я помню, как смотрела эти фильмы в молодости, как глубоко они меня поразили, вызвали сильное желание быть свободной. Для меня кино стало чем-то вроде опоры. Образы важны, они святы, и мы должны использовать их с великой свободой.
Мне важно, чтобы фильмы позволяли видеть себя и свою жизнь со стороны, под другим углом
Что касается современного кино в целом, тут у меня не так много познаний — меня больше интересует история кино. Мне кажется, что современные фильмы слишком сосредоточены на индивидуальном, что меня не очень привлекает, я скорее ценю разговор о том, что нас объединяет.
Я не думаю, что каждый из нас по отдельности сильно отличается от большинства. Если тебе действительно нравится что-то, то, вероятно, эту любовь с тобой разделяют миллионы людей. Прежде всего нужно понять, что ты не уникален. Ты не гений в одинокой пустыне. Все мы обычные люди. И нужно снимать кино так, как тебе нравится, для людей, которые любят то же, что и ты.
Обыкновенное чудо — «Химера» Аличе Рорвахер
А как насчет идентификации с главным героем?
Я не хочу идентифицировать себя с главным героем. Я не хочу быть кем-то. Я хочу чувствовать любовь, боль, счастье, даже если я не главный герой, а просто наблюдаю за кем-то со стороны. В «Счастливом Лазаре» я уже пыталась рассказать историю человека, с которым невозможно себя идентифицировать — как минимум, он слишком хороший. То же самое с Артуром из «Химеры». Нельзя идентифицировать себя с ним, он слишком грустный. Но можно наблюдать и сочувствовать.
Мне важно, чтобы предметом была не история одной героя, а нечто большее, нечто общее. Я считаю, мы должны перестать подпитывать пламя индивидуализма. Оно нас убивает. Вместо этого нам нужно разрушить связь с протагонистом и воссоздавать эмоции другого типа. Мне важно, чтобы фильмы позволяли видеть себя и свою жизнь со стороны, под другим углом.
Если мы хотим что-то изменить, важно изменить собственную точку зрения. Я так чувствую. Но, разумеется, я наслаждаюсь и теми фильмами, где могу поплакать вместе с главным героем, с музыкой и мелодрамой. Я люблю все подряд.
Автор материала выражает благодарность Яне Скопиной, благодаря которой этот разговор стал возможен.
Читайте также
-
Алексей Родионов: «Надо работать с неявленным и невидимым»
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»
-
Передать безвременье — Николай Ларионов о «Вечной зиме»
-
«Травма руководит, пока она невидима» — Александра Крецан о «Привет, пап!»