Дмитрий Савельев
Дмитрий Савельев

Служебное несоответствие


Финансовый успех продолженной «Иронии судьбы» обязан был привести к покушению на «Служебный роман». Пауза между зычным «а» и «бе» даже как-то неприлично для наших хватких времён затянулась. Конкуренты — интересно, кто? — то ли воевали за права, а Эльдар Александрович Рязанов держал паузу и приходил в себя после новых приключений Жени и Нади; то ли пребывали в креативных раздумьях, взвешивая шансы сиквела и ремейка.

Кадры из фильмов Служебный роман. Наше время (2011) Сарика Андреасяна и Служебный роман (1977) Эльдара Рязанова

Для сиквела у «Служебного романа» ресурсов не было. Он ведь не сказка про нежданную встречу учительницы, украшающей гриф гитары бантиком, и доктора, который, вообще-то, ни-ни, но если выпьет, то с ним, такой уж он человек, всё что угодно может приключиться — и во второй раз, и в сто пятый.

Здесь другое. Соль романа мымры в роговых очках и статистика в коротких брючках и светлых носочках именно в том, что он служебный, но какая им теперь служба? Новосельцев с Калугиной — давно и прочно на пенсии, её квартиру на Бронной, куда наведывался с конфетами-гвоздиками Анатолий Ефремович, они, не исключено, что сдают, если ещё не разменяли на попроще плюс что-то для детей. Теперь о детях: двум Новосельцевым-младшим уже под сорок, и их жизнь нам глубоко неинтересна, да и с третьим непонятно что делать. Кому его доверишь сыграть? Константин Хабенский отпадает, он уже был. Тогда остаётся Иван Ургант. Ну, допустим. И что? Да ничего: не из чего лепить продолжение и нечем.

Публика, которая сегодня делает главные сборы в кино, не могла увернуться от старой «Иронии судьбы» при всём желании: новогодняя встреча с ней, хотя бы раз в три года, обеспечена железно. «Служебный роман» таким запасом прочности не обладает. Уповать на массовое знакомство с ним, скажем, пятнадцатилетних уж точно не стоило: готов спорить, что купившим билеты на второй «Служебный» — ну, многим из них — имя Анастасии Заворотнюк на постере говорило в пользу фильма больше, чем поставленная там же печать «основано на реальном шедевре». Рассчитывать на способность сиквела затащить в залы возрастную публику тоже было бы глупо: она так обожглась на второй «Иронии», что, едва получив уведомление о новой готовящейся акции, тут же забилась бы в угол.

Павел Воля в роли Вадика и Лия Ахеджакова в роли Верочки

Значит, ремейк. За него говорил и успех ремикса магистральной темы Андрея Петрова в музыкально нетребовательных клубах года два назад: публика плясала под это довольно бодро. В общем, история предложения, от которого не смог отказаться Эльдар Рязанов, выглядит достаточно ясной. Да и что ему отказываться, если он сам таким занятиям не чужд и недавно своими руками сделал с «Карнавальной ночью» то, что сделал.

Не брошу камня в классика и — после ухода Эмиля Брагинского — единственного владельца волшебного сюжета: это его драгоценное хозяйство, и пускай как хочет, так им и распоряжается. А всё же интересно: разрешение на повторную обработку «Служебного романа» он продал на корню или оговорил право вето в пиковой ситуации? И если всё же оговорил, то с лёгким ли сердцем позволил Оле Рыжовой, позабывшей про авоськи и розочки, выдать стриптиз на столе перед Юрой Самохваловым, утомлённым солярием?

Согласен, доставучая пискля из первоисточника, упорно загонявшая в угол бывшего ухажёра, тоже была особа не из приятных — несмотря на все попытки авторов выдать её за страдалицу с Беллой Ахмадулиной в сердце, сюжетно подыграв ей самохваловской подлостью. Но всё же швырять на рабочем месте бюстгальтер и стринги в воздух — это как-то чересчур. Даже в моих глазах чересчур, а уж в глазах Эльдара-то Александровича и подавно. Удивительно, что всё это не под Андрея Петрова происходит. Постеснялись почему-то ребята, как постеснялись выставить Вадика-Верочку (Павел Воля тут вполне, кстати, мил, хоть его однотонная роль и слишком расползлась по фильму — я бы сузил) беспримесным геем, кем он там и является, и зачем-то под финал навешали нам на уши метросексуальной лапши. По мне такие очаги факультативной стеснительности при полном базовом бесстыдстве — хуже порнографии.

Так вот, возвращаясь к занимающему меня вопросу: знал Рязанов про стриптиз и ролевые игры в новом сценарии или нет? Скажете: левый вопрос. Скривитесь: нашёл, тоже, чем интересоваться. А чем ещё интересоваться? Зона интереса (попади это словосочетание в фильм — непременно означало бы эрогенную зону; по-другому там редко шутят, и в ответ на невинное калугинское «Вам только дай!» звучит быстрое новосельцевское «Вы другим даёте») располагается в стороне от кинематографической области, да простит меня режиссёр Сарик Андреасян, автор фильмов «45 см», «Беременный» и «Лопухи». Снял он всё ловко, без промашек с крупностью, и склеил грамотно, хоть ритм и сдыхает под конец, но про художественные смыслы лучше забыть с самого начала и расслабиться — иначе себе дороже. А вот смыслы социальные можно и потревожить.

Светлана Немоляева в роли Рыжовой и Анастасия Заворотнюк в роли Рыжовой

Первый и любимый «Служебный роман» талантливо и успешно закрывал наши глаза на два могучих допущения, которые в смысле социальной неправды ни в какое сравнение не шли с чудной вольностью вроде высокого кабинета с выходом на крышу или на веранду — в общем, на что-то легкомысленное и, я бы даже сказал, номенклатурно несусветное. Эти допущения касались предыстории и послесловия — само собой, гипотетических.

Людмила Прокофьевна Калугина, занимающая в тридцать с хвостом (а то и без хвоста, ведь она здесь не первый год руководит) такое кресло, не имела ни малейшего шанса оказаться хрупким хрустальным цветком в грубом матерчатом футляре. Любой, кто мало-мальски осведомлён в мерзких социальных обстоятельствах конца семидесятых — тех самых, которыми нынче пропаганда цинично морочит голову поколению зрителей нового «Служебного романа», — в два счёта расскажет вам трудовую биографию этой Людмилы Прокофьевны: патентованной партийной твари, освобождённой комсомольской богини, с песней шагающей босиком по головам, а то и трупам. А заодно подробно объяснит, чем занималась Катя Тихомирова из вышедшей почти следом мелодрамы «Москва слезам не верит» — после того, как она уснула несчастной наладчицей в конце первой серии, и перед тем, как проснулась директором комбината и депутатом в начале второй. Ну, там-то, в «Москве слезам не верит», у взрослой Кати взгляд волчий, да и Гоша, которому потом вдруг отказала интуиция, поначалу учуял неприятный советский запашок, предположив, что его попутчицу активно продвигают по профсоюзной линии. Но у Алисы Фрейндлих этого и в помине нет.

Второе допущение — счастливый финал: любовная возня на заднем сиденье «Волги» и стоп-кадр с титром про пополнение в семье Новосельцевых через девять месяцев. Чёрта с два. То есть, мальчик-то, возможно, и родится, но с раем — персональной «Волгой» — придётся распрощаться и попытать счастья в шалаше: ближайшие социальные перспективы той семьи безрадостны. Карьере Калугиной, похоже, конец. Оскорбленный товарищ Самохвалов — это вам не какой-то зам, которого вышвырни и забудь. Прямым текстом в фильме Рязанова не было сказано ни разу, но всей суммой подробностей (одна только длительная командировка в капстрану Швейцарию чего стоит), стилистикой точной актёрской работы Олега Басилашвили нам давали понять, что этот импозантный дядя с набором дешёвых прихватов карьериста и лживой улыбочкой — обычный гэбист, воплощение так называемого «первого отдела» в единственном холёном лице. И силы, определившие его в замы Калугиной, уж как-нибудь помогущественней этой недальновидной дуры вместе с её министром, у которого она на хорошем счету.

Парадокс, однако, в том, что две большие неправды, окольцевавшие сюжет Брагинского-Рязанова, не наносили сочинённой любовной сказке никакого вреда — по очень простой причине, ясной всякому, кто видел фильм: эта история живая, и люди там живые — столь же узнаваемые, сколь и единственные; и чувства у них там живые, и отношения, и поступки.

Марат Башаров в роли Самохвалова и Олег Басилашвили в роли Самохвалова

Только в нервном запале можно утверждать, что у Рязанова в 1977 году вышел кинематографический шедевр вровень с «Берегись автомобиля». И рядом не лежало. Но в его «Служебном романе» можно дышать и хочется бывать — почти по анекдоту про эмигранта и Санта-Барбару, в которой он всех знает. Мы вот, например, с Лидией Сергеевной Масловой, да не даст она соврать, используем всякую пригодную минуту, чтоб навестить рязановских сослуживцев. С ними прикольно. Это у нас психотерапия такая, и не только у нас, думаю.

Авторы перелицовки наладили, казалось бы, более тесные отношения с социальной правдой, чем Брагинский и Рязанов. Решить «вопрос Калугиной» им было легче: в «лихие девяностые», которыми, кстати, юных адресатов нового фильма морочат не меньше, чем «благословенным застоем», Людмила Прокофьевна запросто могла сделать бизнес-карьеру и раскрутить своё агентство без партбилета на сердце.

С «вопросом Самохвалова» посложнее. Подробно повторив знаменитый финальный пробег и отъезд из первого фильма, «Служебный роман – 2» обрывает его словами о том, что так всё могло закончиться тридцать лет назад, но не сейчас. Действительно, весь этот служебный роман — включая преамбулу, развитие и секс на турецком курорте — полностью уложился в час или даже того меньше. Вторая половина фильма — козни мстительного Самохвалова и противодействие ему добрых сил во главе с новосельцевскими дочками. Художественную сторону второй части я, как и договаривались, не обсуждаю — лучше сосредоточусь на линии антигероя. Это только кажется, что она прочерчена последовательнее и определённее, чем в первом фильме. На самом деле — трусливее. Зачем же вы, ребята, превратили Юрия Григорьевича в мелкого пакостника на побегушках у стервозной соперницы Калугиной в борьбе за инвестиции? А вот сделали бы его тем и оттуда, кем и откуда он был у Брагинского-Рязанова. Сейчас же его время как раз, сейчас он гуляет — или его наследники по прямой, не суть. Какими актуальными смыслами всё бы заиграло! Слабо? Тоже постеснялись, наверное.

Светлана Ходченкова в роли Калугиной и Алиса Фрейндлих в роли Калугиной

Однако шут с ней, с этой неправдой, даром что она примечательная. И наплевать на мелочи вроде пустынной Фрунзенской набережной в утренний час пик или не заводящегося «бентли» (понятное дело: не получилось раскрутить дилеров на бабло за product placement — и поставили им имиджевую подножку, будут в следующий раз знать, как жадничать).

Главная и непоправимая беда — тот мёртвый пластик насыщенных цветов, из которого конвейерно собрано здешнее пространство как бы жизни. В прежнем фильме живая внутренняя реальность отменяла все неправды жизни как несущественные — а тут никакая локальная правда не способна оживить вселенскую мертвечину. Если такова была сознательная стратегия авторов фильма про служебный роман в наше время — вот, мол, оно, наше время, на вкус и ощупь, — то да, у них получилось. Время, вперёд.

Это время не видит никакой проблемы в карьерной корысти. Наоборот, видит в ней доблесть: нынче детишки, как показывают соцопросы, почти поголовно нацелены на хлебную государственную службу. Вот и любовная предприимчивость безынициативного работника — на папины недалеко идущие планы Калугиной открывают глаза новосельцевские дочки — совсем не оскорбляет Мымру. Скорее, забавляет.

Этому времени не до подробностей встречного движения Новосельцева и Калугиной — их роман, как я уже сказал, отформатирован до дайджеста. Ещё смешнее этому времени причуды Рыжовой с её любовными письмами, охами-вздохами и прочей белибердой, а также упрямое нежелание Самохвалова взять то, что ему даже не дают, а прямо-таки суют. Поэтому здесь парочка с пылом буйно помешанных, которых только вчера насильно отодрали друг от друга, берёт с места в карьер. Рыжова готова всегда и всеми доступными ей способами радовать душку Самохвалова, не особенно смущаясь присутствием посторонних: вот единственная тема, которая тут доверена актрисе Заворотнюк, и та очень убедительно её воплощает.

Это время, наконец, не для той Мымры, какой мы её помним и любим. Мымру-2011 надо было как следует отгламурить, что и сделано, несмотря на вздорность самой затеи. По результату, правда, вышло не так бесстыдно, как отгламуренные беспризорники в «Выкрутасах», и если авторы готовы счесть это за комплимент, то мне не жалко. У Мымры уложенная челочка, и очки в толстой оправе не стариковские, и наряды тихих цветов ничего себе. Она не страхолюдина — просто девица без огня. Соответственно, и женское преображение её — трёхкопеечный фокус: распустила волосы по плечам, добавила призывного блеска губам. Была никто, никем осталась — фишка-то в чём?

Владимир Зеленский в роли Новосельцева и Андрей Мягков в роли Новосельцева

Да в том, что сюжет был придуман на две открывающие друг друга — и себя друг в друге — индивидуальности: мятый Новосельцев в фильме Рязанова ярко и обаятельно индивидуален, что довольно быстро начинает там демонстрировать, а уж Калугина — что и говорить. Но это тогда. А здесь и сейчас другое время, и вот этим-то временем — наперекор придуманной истории — и оправдан выбор на главную роль Светланы Ходченковой. Не хочу обидеть набирающую известность актрису, она профессиональный человек и барышня, похоже, милая, но из всех её героинь внятной индивидуальностью обладала только женщина из «Благословите женщину». В прочих же фильмах (я не все, правда, видел, мне не угнаться, актриса Ходченкова снимается без пауз и почти везде, а где нет её, там Екатерина Вилкова) она уместна, прелестна, но вот интересна ли? С утвердительным ответом не потороплюсь. Сегодня взять к себе в кино или сериал эту актрису означает беспроигрышный вариант в том смысле, что она, можешь быть уверен, выдаст нужный уровень, ничего не нарушив и не испортив; однако беспроигрышный вариант ещё не значит выигрышный. Если бы мои пожелания имели для Светланы Ходченковой вес, я искренне пожелал бы ей встретить режиссёра, который не станет брать то, что у неё всегда под рукой, а поищет вместе с ней другое — чем она тоже владеет, но сама об этом, возможно, пока не догадывается.

«Служебный роман» такой встречей её не наградил, и она пребывает в растерянности, пытаясь ухватиться за что придётся. За обворожительные и глубоко личные фрейндлиховские запинки (слышать эту симуляцию неловко), за тривиально придуманную сценаристом разницу главных героев в росте (а как же, дополнительный источник смешков — круто же, когда Людмила Прокофьевна, целуясь с Анатолием Ефремовичем, приседает, оттопырив попу: реальная ржака).

Её напарник Владимир Зеленский, слава богу, в Мягкова не играет, да и вообще обаятелен своим уютным криворожским говорком, но радоваться этому говорку на протяжении полутора часов не получается. Зеленский умеет непринуждённо существовать в кадре, но, похоже, не умеет в одиночку развить характер, а помощи ему тут ждать неоткуда.

Отношения главных персонажей строятся на перевёртыше: новый Новосельцев узурпировал несколько сюжетных функций прежней Калугиной. Начальные уроки моды у экс-Верочки в бутике берёт он — непонятно, правда, откуда у папы-одиночки, только что стрелявшего на ремонт школы пять тысяч, такие аппетиты и такие средства. Завязавшиеся с Калугиной отношения рвёт тоже он — по глупейшей причине: стараниями сценариста Новосельцев выставлен совершеннейшим недоумком, способным допустить, что Калугина в компании с шефом охраны и замом развлекается у себя в кабинете просмотром компрометирующего её интим-видео. Наконец, это Новосельцев берёт в финале ситуацию свои руки и спасает презентацию агентства от неминуемой катастрофы, сделав Калугиной предложение и повергнув в умиление видавших вилы лощёных инвесторов (картинка в духе могучего финала «Вокзала для двоих», где мордатый начальник зоны смахивал слезу радости: вернулся, мол, Рябинин, не сбежал).

Кадры из фильмов Служебный роман. Наше время (2011) Сарика Андреасяна и Служебный роман (1977) Эльдара Рязанова

В общем, новый «Служебный роман» манифестирует мужскую активность, спасибо ему. Правда, к койке, мы все видели, Новосельцева подтолкнула Калугина, но это же был ничего не решавший толчок: все предпосылки для койки он создал сам — забрался в номер, спрятался на балконе — и той просто ничего другого не оставалось. Усугубив невысокий социальный уровень мужчины его низеньким ростом, «Новые времена» призвали его к преодолениям трудностей и мотивировали на социальные и личные победы. Это я сейчас от балды имитирую мыслительную деятельность — как имитирует «Служебный роман» чувства.

А ещё там очень не хватает Шуры. И никакой Иван Охлобыстин с его тренингами про акул её не заменит.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить