«Сказка про наше время» — Кирилл Султанов и его «Май нулевого»
У нас онлайн-премьера — игровой короткий метр Кирилла Султанова «Май нулевого». А перед просмотром советуем прочитать монолог режиссера о мистическом кастинге, приметах той эпохи и творческом родстве со Спилбергом.
Это моя дипломная работа в Московской школе кино. Идея родилась, после того как первоначальную мою задумку — не худший, прямо скажем, проект — публично раскритиковали мастера на предзащите. Я на пару недель вошел в глубокий творческий кризис, но вскоре, буквально за несколько дней родился «Май нулевого».
Сценарий написали за очень короткий срок. Было внесено минимальное количество правок, хотя обычно так не бывает. И совсем уж магическая история была с актером Микитой Вороновым, сыгравшим тут главную роль. Еще перед началом работы мы собирали с нашим талантливым оператором Димой Зориным референсы. И среди них было фото с игрушечным танком, едущим по голой спине. Это скоро станет важным!
И вот мы с кастинг-директором Дашей Швыковой пересмотрели уже всех актеров подходящего возраста из Москвы. Например, Макара Хлебникова (не сошлись по датам — у него тогда начинались съемки «Кончится лето»), Рузиля Минекаева (в день проб у него был день рождения), но среди стольких талантливых ребят всё никак не могли никого утвердить. А все это время нас с Дашей консультировала Лиза Шмакова — известная кастинг-директор, она ведет курс кастинг-директоров в МШК. И она постоянно говорила: «Ищите музыканта. Вам нужен человек, занимающийся музыкой». Искали и среди музыкантов, но всё не то. Причем мы еще в первый день нашли Тину Стойилкович, и она пробовалась со всеми кандидатами на протяжении нескольких месяцев, тридцать или сорок проб с одним и тем же текстом, — мне кажется, она тогда с ума сошла.
Самый прикол, что мы снимали не про эпоху. Скорее про себя самих
Мы долго не могли выцепить Микиту: то он к нам не успевал, то мы не могли состыковаться. Встретились с ним только в последний день кастинга. И вот в 12 ночи у меня дома мы смотрим на Микиту и понимаем, что это он. Дальше рассказываю ему про роль и показываю кадр с танчиком. А он говорит: «О, так это у меня такая съемка была. Это мой знакомый фотограф». Кстати, потом оказалось, что Микита еще и музыкант, о чем я на тот момент не знал.
Вообще, ничего бы не получилось без Светы Березовой — изначально она пришла на проект в качестве второго режиссера, а потом стала продюсером вместе с Андреем Жарским. Взять то же место съемок. У Светы есть дом в Калязине. И она как-то говорит: «Ребят, вам надо уехать в Калязин, он мне очень напоминает этот фильм». Приехали туда и поняли, что да, это прям то, что нужно. И мы жили, и снимали там.
Что касается времени действия, то я немножко помню эту эпоху. В Москве может она и закончилась раньше, но в регионах всё идет с запозданием. В Тюмени еще была такая атмосфера, дивидюшками на развальчиках торговали. (Что касается самого частого вопроса — «А разве тогда еще не кассетами торговали?» — тут мой художник-постановщик Карина Дзабиева клянется, что DVD реально в 2000-м продавали.) Но в целом, если внимательно смотреть фильм — там про эпоху очень мало. Про нее говорят только локации. Мы нашли место, которое по ощущениям возвращает нас туда, и постарались передать ее настроение.
Был показ на «Киношоке» в Анапе, после которого один из отдыхающих подошел ко мне и сказал: «Знаете, я воевал в Чечне. И этот фильм, он очень точно передает всё, что было с нами после возвращения». То есть в эпоху мы все-таки попали. Но самый прикол, что мы снимали не про эпоху. Скорее про себя самих.
Артовое кино, как если бы его снимал Спилберг
Финал первоначально был совсем другим. У нас должна была быть сцена парада к Дню Победы, на котором должны были встретиться главные герои. Мысль была такая, что нужно большое событие, на которое мог бы прийти весь город. И мы действительно сняли этот парад — с пробежкой через толпу, флагами, шариками, все очень масштабно… Но ошиблись с количеством людей. Тридцать человек не создают толпу в кадре. Мы старались, конечно, водили их по кругу перед камерой, но на экране смотрелось не очень. Поскольку сцена не удалась, ее вырезали. В финале просто заклинапили [стерли с помощью компьютерной графики из кадра — примеч. ред.] Тину на мосту и сделали вообще иной по смыслу и драматургии финал.
Фильм почему-то избежал крупных российских смотров. На один из фестивалей нас не взяли с формулировкой «у вас сильно мрачное кино». Ну, не знаю. Но в итоге нас отобрали в конкурсы «Киношока» и Шукшинского кинофестиваля, где всё было прекрасно и с программой, и с публикой, и с организацией, и фильм оба раза победил. «Май нулевого» очень тепло принимали простые зрители, взрослая аудитория. В Германии еще показывали, в небольшом городе возле Берлина, тоже был памятный показ: в зале только местные, модерирует беседу киновед со сложными вопросами, а ты на английском отвечаешь. И там фильм тоже, что называется, зашел: два приза из двух взяли по итогам зрительского голосования.
Мне важно, что это такая универсальная история, для зрителей с самым разным бэкграундом. Можно сказать, что это такой «артбастер» — артовое кино, как если бы его снимал Спилберг, условно говоря. Тут и сложная история, и авторский подход к изображению, но в то же время кинотеатральный формат 2,35:1, который обычно используют для блокбастеров. Советую, кстати, смотреть это кино на максимально большом экране: хотя бы к телевизору подключить смартфон, не знаю. Мне кажется, с телефона не зайдет.
Я бы назвал «Май нулевого» сказкой про наше время. Мне хотелось передать ощущение какой-то растерянности вкупе с непониманием происходящего. Зрители очень часто после просмотра рассказывают о своих похожих на нашу задумку ощущениях — значит, почувствовали то, что мы хотели сказать.
Записал Павел Пугачев
