«Нет никакого рецепта» — Разговор с Виктором Шамировым и Татьяной Девирц
В онлайн-кинотеатре KION выходит фильм-сериал «Меньшее зло». Мы публикуем разговор с режиссером Виктором Шамировым и его художником-постановщиком Татьяной Девирц о работе над этим маленьким, но амбициозным кино.
Как пришла идея снять «Меньшее зло»?
Виктор Шамиров: Мы с моим соавтором Олей Супоневой написали пьесу и думали поставить ее в театре, но не сложилось. И когда KION однажды спросил: «Что у вас есть?» — Я сказал, что есть никому не нужная пьеса. И на удивление мы получили возможность ее снять.
А как вы с Ольгой пришли к тому, что вам надо написать текст? Была ли какая-то точка отсчета?
В.Ш.: Импульсы для написания сценария по-разному возникают: иногда в разговоре, даже в обычной болтовне, иногда кто-то приходит с готовыми идеями. В случае «Меньшего зла» у нас было время, и потому я предложил написать пьесу, потому что ставить в театре проще и веселее, чем кино снимать. А потом уже в рамках ограничений числа героев и мест действия мы подобрали, придумали коллизию. Родилась любопытная композиция, и тогда уже мы поняли тему.
Даже посуду выбирали, чтобы у Вики на чашке была репродукция близкого ей по духу художника
Опирались ли вы на кого-нибудь тематически? На «Сцены из супружеской жизни» Бергмана, например?
В.Ш.: Этим я вообще не занимаюсь. Не пытаюсь сделать похоже на что-то. И оригинальным быть не пытаюсь. Я рассказываю то, что мне понятно, так, как мне кажется правильным для истории. Если фильм будет похож на что-то, ну хорошо. Плана в этом не было, и проблем я не вижу.
Вы находите такой метод работы плодотворным?
В.Ш.: Мне подходит.
Татьяна, ваша работа была также устроена с поиском личных координат, или вы с Виктором все обсуждали?
Татьяна Девирц: Все вместе. Мы решили, что квартира должна быть в здании XX века с открытыми кирпичными стенами и балконом, на окнах обязательно витражи. Процесс планирования был очень кропотливый: чертила план, потом придумывала референсы по подбору мебели и деталей интерьера, затем создала 3D-эскиз.
Детализация особо видна, если обратить внимание на рабочие места главных героев.
Т.Д.: Да, мы долго обсуждали, чем живут наши супруги Максим (Алексей Розин) и Вика (Полина Агуреева). Вдаваться в подробности не буду, лишь скажу, что даже посуду выбирали, чтобы у Вики на чашке была репродукция близкого ей по духу художника. Я сама искала винтажные светильники, с командой кухню покупали и перекрашивали, потому что не было определенного цвета. Обои тоже нашлись далеко не сразу.
Хочется, чтобы актеры видели и слышали друг друга
Возвращаясь к театральным техникам. Виктор, вы, как театральный режиссер, скорее всего частично или полностью репетировали фильм.
В.Ш.: Я надеялся отрепетировать весь текст и даже сыграть целиком для друзей, но актеры не дали достаточно времени. Встретились в итоге пять-шесть раз. Репетиции могут иногда помочь делу. Когда идет съемка, на площадке я нахожусь в рамках производства, у меня есть график и время на каждый кадр, который хочется снять. Я говорю актерам, где они, где камера, потом коротко репетируем, потом сразу снимаем. Если есть шанс встретиться с артистами заранее и без спешки спокойно поговорить о роли, некоторым хорошим актерам, умеющим слышать режиссера, это может помочь. Хотя, правду сказать, таких актеров я встречал в жизни очень мало.
Какие моменты вы хотели отрепетировать?
В.Ш.: Хочется, чтобы актеры видели и слышали друг друга. Это мои иллюзии, конечно, что такое качество можно найти в репетициях, потому что артисты рождаются с этим умением или без него, и ничего уже тут не поделаешь. Я надеялся, что в процессе этих немногих репетиций мы наладим контакт, что мне удастся передать актерам те нюансы, о которых мы думали во время написания.
Для вас было очень важно, чтобы в проекте был Виктор Добронравов. Он именно такой, слушающий актер?
В.Ш.: Виктор попал к нам через стандартную процедуру кастинга, он не был номером «один», на которого я отдельно рассчитывал.
Мое понимание морали и вытекающие из этого действия — это моя проблема и ничья больше
Мне же кажется, что каст в «Меньшем зле» очень сильный, особенно Алексей Розин удачно сыграл. Он будто бы повторил немного образ уставшего мужа из «Нелюбви» Андрея Звягинцева.
В.Ш.: Не думаю, что это вопрос типажа или присущего самому Алексею характера. Человечески он совсем не похож на своего персонажа, он гораздо собраннее и сильнее в жизни, а здесь ему пришлось совершить определенную работу. Кстати, уровень артиста я оцениваю по тому, насколько естественно совершается эта работа. Так что да, Розин очень хороший актер.
Насколько я понимаю, Юлия Гревцова тоже проходила кастинг?
В.Ш.: Я уже знал Юлю к тому моменту, потому что снимал ее в «Непосредственно Каха». Но был кастинг, и на эту роль приходили талантливые актрисы.
В «Меньшем зле» группа «Комсомольск» исполняет две свои песни. Вы сами их нашли или кто-то предложил?
В.Ш.: Я искал номер для финала, когда герои пританцовывают под песню. Перебирал молодежные группы, список которых мне составили знакомые. «Комсомольск» мне подошел. Связался с ними, попросил две готовые песни и попросил сочинить несколько закадровых номеров. В их музыке есть сочетание надежды и ностальгии, это редкость.
Я не занимаюсь коммерцией, никогда
Вы говорили, что проект «Меньшее зло» на момент выхода превратился в кино «из вчерашнего дня». Может ли художник абстрагироваться от обстоятельств, в которых он живет?
В.Ш.: Мы все разные люди, каждый решает за себя. Художник в этом ничем не отличаются от всех остальных. Я не готов говорить, кому как себя вести.
А себе?
В.Ш.: Кажется, у меня нет складного ответа на ваш вопрос. Очень часто люди воспринимают подобные ответы как руководство к действию для всех. «Я веду себя так, как должны вести себя все люди!» Мое понимание морали и вытекающие из этого действия — это моя проблема и ничья больше. Я пишу с Олей сценарий очень маленького кино, вот только не знаю, дойдет ли до съемок. Это и есть то, чем я занят и через что пытаюсь понять мир и себя.
Вы сказали, что в этот раз пишете сценарий именно для фильма?
В.Ш.: Да, там есть место действия, которое для истории важно показать, в театре не получится.
Жизнь на бумаге — «Большая секунда» Виктора Шамирова
Некоторые фестивальные режиссеры будто иногда снимают кино для себя, для искусства, а иногда ради денег, финансирования нужных проектов. Действуете ли вы по этой же схеме?
В.Ш.: Я не занимаюсь коммерцией, никогда. Первого «Каху», снимал, не получая за это денег, что я объяснял не один раз. У нас был крошечный бюджет, поэтому, чтобы все деньги ушли в производство, я не взял гонорар и согласился на процент от прибыли. А вы понимаете, какой шанс получить прибыль от российского фильма? Потом уже легко говорить: «Достаточно сделать героев погнуснее, шутки погрубее, и все пойдут». Мне хочется ответить: «сделай»! Покажите мне этих людей, которые смогут повторить. Если бы все было так легко, тогда бы весь рынок был бы заполнен комедиями с грубыми шутками, и все на них деньги бы зарабатывали. Черта с два. Нет никакого рецепта. Я прекрасно понимал, что мы могли не заработать и даже не дойти до проката. И, тем не менее, снимал и монтировал, много сил и времени потратил на фильм. Как это можно назвать коммерцией?
С продолжением тоже была непростая ситуация. Мы с Артемом Калайджяном очень долго писали сценарий. Мы брались за него несколько раз, нас не устраивал результат. Много вариантов в корзину улетело, один сценарий вообще целиком туда же отправился. Если бы хотели срубить бабла, то на волне успеха первого фильма быстренько бы сняли и выпустили второй. Так что у меня нет такого подхода, ничего подобного. Все, что я делаю — делаю потому, что считаю нужным. И мне это нравится.
Читайте также
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»
-
Передать безвременье — Николай Ларионов о «Вечной зиме»
-
«Травма руководит, пока она невидима» — Александра Крецан о «Привет, пап!»
-
Юрий Норштейн: «Чувства начинают метаться. И умирают»