Наталья Шарапова
Наталья Шарапова

Чудеса в решете


Новый фильм Аки Каурисмяки «Гавр» получил на Каннском фестивале неофициальный приз зрительских симпатий. До самого победного конца казалось, что «гаврское чудо» (так окрестили фильм критики) увезёт с собой вожделенную ветвь — так доверчиво профессиональные и не очень зрители отдавали свои голоса этому редкому фильму, после которого им в кои-то веки не захотелось намылить верёвку и нырнуть в петлю. Светлый, красивый и слаженный, как концерт группы, десятилетия игравшей вместе, фильм «Гавр» и микро-мир «последнего романтика» завоевал сердца кинокритиков — закалённых ипохондриков. И вот на этой неделе лента добралась и до Санкт Петербургского Кинофорума.

Кадр из фильма А. Каурисмяки Гавр (2011)

Фильм рассказывает о судьбе Марселя Маркса (Андре Вимс), гаврского чистильщика обуви, которому ой как несладко в мире, поголовно переобувшемся в кроссовки. Он не пирует, но и не побирается — такая вот скудная, но размеренная жизнь обычного европейского середняка, оказавшегося на обочине жизни. Жена героя Арлетти (Кэти Оутинен) скрывает от него, что смертельно больна. Покой четы чистильщиков заканчивается после того, как однажды ночью Марсель набредает на контейнер, говорящий «человеческим голосом». В контейнере скрывается группа товарищей из Габона, среди них десятилетний мальчик по имени Идрисса (Мигель Блонден), который пытается добраться до своей матери в Лондоне. По счастливой случайности ребёнку удалось сбежать от полицейского конвоя и вот он остаётся один — без связей, денег и еды в незнакомом городе. Марсель прячет его в собственной спальне, но полицейские не прекращают поиски: они рыщут повсюду и, кажется, подбираются всё ближе. Если спасение и придёт к этой заблудшей африканской душе, то только вместе с собачкой Лайкой, которая, согласно своей кличке, видимо, может подвезти Идриссу в космос — единственное место, где у него не спросят паспорт.

Однако в финале всё-таки происходит воистину удивительное: Марсель и жители Гавра (название города также переводится как «обитель») спасают мальчика и отправляют его в Англию, пуская при этом под откос расследование комиссара Моне (Жан Пьер Дарусен). Эта чудесная фантасмагория построена по принципу «два в одном»: и волки целы, и овцы сыты. Идрисса уплывает к маме, Арлетти выживает и даже комиссар укрепляет зрителя в его вере в человечество… Если в первом художественном фильме Каурисмяки «Преступление и наказание» герой бросает обществу вызов, шокируя его своей жестокостью, то жители Гавра, напротив, протестуют против заведённого порядка с таким невероятным благородством, в которое было бы сложно поверить даже в мюзикле Александрова. А принимая во внимание традиционный пессимизм Каурисмяки (дошедший до запредельной мизантропии в последнем фильме — «Огни городских окраин»), — и вовсе трудно. Сложно разобрать, что же это перед нами: то ли безысходный виток оптимизма, то ли безысходный смех отчаяния. Но, в конце концов, если почтальоны снимают фильмы, то почему бы и подростку из Габона не одолеть систему?

Кадр из фильма А. Каурисмяки Гавр (2011)

За исключением коварного счастливого финала, великий финн узнаваем практически во всём: блестящий оператор Тино Салминен продолжает ткать кинокартины имени Эдварда Хоппера (фильм, кстати, снят на камеру Ингмара Бергмана, которую Каурисмяки купил семнадцать лет назад). Марсель Маркс, Кэти Утинен всё так же хороши, как и в предыдущей дюжине фильмов. Есть даже некоторая сюжетная преемственность между этим новым фильмом и «Жизнью богемы» (герой Вимса из «Гавра» упоминает, что когда-то был писателем и жил в Париже). Все, конечно, сидят в кафе и обсуждают личную жизнь местной престарелой рок-знаменитости Литл Боба. «Гавр» — это скорее фильм о человеке, чем политический фильм, хотя финские поклонники Каурисмяки и разглядели в выборе темы фильма кое-какие политические аллюзии: Каурисмяки, мол, не оставил без внимания проблему всё набирающей популярности националистической партии «Истинные Финны».

Как и во многих других лентах Каурисмяки, в «Гавре» немало цитат из мирового кинематографа. Сам автор предосудительным это явно не считает: в одном из интервью Каурисмяки упомянул о том, что в кино, как и в других искусствах, можно выделить всего несколько десятков типологических сюжетов, сюжетов-прототипов (идея не новая, так думал ещё дедушка Пропп, изучавший волшебные сказки). Так что, по мнению Каурисмяки, зрители приходят в кинотеатр не за новоиспечёнными открытиями, а для того, чтобы ещё раз увидеть свои любимые сюжеты и темы — просто в других вариациях. Среди прочего приходят в голову «Шербурские зонтики» Жака Деми: во-первых — и тут, и там место действия — порт; во-вторых — искусственность пространства: но если в «Зонтиках» это обусловлено жанром (поющие механики с трудом вписываются в обыденность французской провинции), то в «Гавре» ощущение искусственности художественного мира создаёт фантастическая самоотверженность жителей городка. Некоторые сцены — просто шедевр абсурда и напоминают почерком великого Тати: например, тот эпизод, где полицейский с ананасом под мышкой отправляется в бар.

Каурисмяки мыслит трилогиями, так что впереди, очевидно, ещё две картины о портовых городах. Может, и Петербургу повезёт?

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить