Искусство ухода за АК-47 — Константин Буслов о «Калашникове»
В прокате — «Калашников», кино о конструкторе легендарного автомата, выпущенное к Дню защитника отечества. Тимур Алиев поговорил с режиссером фильма Константином Бусловым о тонкостях формирования бюджета, работе с исполнившим заглавную роль Юрием Борисовым и о том, почему в России так много снимают о войне и спорте.
— Насколько я понимаю, «Калашников» на первых этапах делали без господдержки. Позднее стали появляться партнеры в лице Минпромторга и Ростеха, концерна «Калашников» и ПСБ. Странно, что в таком проекте не участвовал Министерство обороны. Вы к ним не обращались?
— Ну как же не обращались? Но что такое большие силовые ведомства? Как до них достучаться? Наверное, нужен какой-то огромный ресурс, чтобы их привлечь. Сначала была идея фильма. На разработку этой идеи дал деньги — отмечу, возвратные — Фонд Кино. Дальше мы обратились в Фонд для получения средств на производство. Но, к сожалению, проект не прошел. Сценарий не вызвал никаких положительных эмоций. Быть может, потому что были другие проекты, более значимые, потенциально коммерчески успешные. Фонд Кино в большей степени настроен на коммерческую составляющую, а у Минкульта другой вектор распределения средств.
Чтобы вы понимали, не было никакого госзаказа на производство кино о Михаиле Тимофеевиче.
Выделенные на девелопмент в Фонде Кино деньги были потрачены на разработку сценария. Сценарий мы сделали, средства в Фонд вернули. Доработали историю и принесли ее в Минкульт. Там получили единственную невозвратную субсидию от государства, которая составила, согласно лимиту затрат, четвертую часть бюджета. Все остальные средства, полученные и от концерна «Калашников», и от госкорпорации «Ростех», к которой он относится — возвратные, тоже четверть бюджета. На стадии постпродакшна подключился «Промсвязьбанк», который также инвестировал в фильм на возвратной основе. На одном из последних этапов производства в проект вошел частный инвестор — мой хороший приятель Илья Кашин. Если бы он не помог на этапе постпродакшна, монтаж фильма мог бы сильно затянуться.
По линии Минпромторга картина, после того как был написан сценарий, была включена в перечень мероприятий по празднованию 100-летия со дня рождения Калашникова. Насколько я знаю, в рамках этих мероприятий было решение выделить деньги на производство ленты. Но деньги опять-таки были выделены на возвратной основе. Чтобы вы понимали, не было никакого госзаказа на производство кино о Михаиле Тимофеевиче. Поиск финансирования — процесс безостановочный. Ты не можешь, грубо говоря, получить 50 миллионов, разработать проект, подготовиться к съемкам, а потом заморозить все, распустить команду и пойти искать деньги дальше. Приходилось и занимать деньги у друзей, так что перебои были постоянно. Работаю с актерами, а в голове сидит мысль: «Где взять деньги?». Вроде бы их пообещали, пусть даже возвратные, но обещанного, как у нас принято, три года ждут.
На площадке я режиссер, а смена закончилась — я в процессе производства.
Вот тут и возникает вилка. Часть денег получил, проект запущен, пошли зарплаты людям (а их много — художественный цех, операторский, костюмы, администрация производства, объекты и т.д., все кинодепартаменты требуют больших затрат на этапе подготовки и далее в съемочном периоде безостановочно), а средства не поступают. Тратятся и не поступают. Что делать? Заморозить? Распустить всех и закрыть проект? Но ты уже потратил на подготовку и не мало. Их же нужно отдавать. А кино ты не снял, опять же потому что нет средств, но обещают. Ты продюсер — ты за все отвечаешь! Совмещать режиссуру и продюсирование — дело тяжелое. У меня даже на съемках спрашивали: «Константин Викторович, а вы сейчас продюсер или режиссер?» А я не мог сразу ответить, потому что на площадке я режиссер, а смена закончилась — я в процессе производства.
— Было бы тяжелее, если бы вы еще и одну из главных ролей исполнили, как Данила Козловский в «Тренере».
Данила Козловский и его «Тренер»
— Искренне рад его успеху! Но снимать себя еще и в главной роли, по-моему, любому режиссеру, мягко говоря, тяжеловато. Ты либо актер, либо режиссер. Хотя исключения случаются.
— Значит, получается, на «Крым» и «Вторжение» у Минобороны средства были, а на «Калашникова»…
— Некоторые эпизоды мы снимали с их помощью, в частности эпизод с плацем на полигоне Алабино. От Минобороны привезли автоматы АК-47 старого образца со складов, а также подвезли около сотни бойцов, которых мы переодели в форму того времени. Но, если говорить о финансовой помощи, то от Минобороны мы не получили ничего. Не знаю, что нужно было сделать… Быть может, нужно было сначала собрать все деньги, потребовать, чтобы они были невозвратные, а потом лет через 5 приступать к съемкам. Такая схема была бы безопаснее для меня как для продюсера, но, к сожалению, а может быть и к счастью, у нас было стремление сделать фильм именно к 100-летию Калашникова, к ноябрю. Правда, с имеющимся по факту финансированием к этой дате мы все-таки не смогли доделать картину. Полностью смонтированная, черновая версия у меня появилась в начале декабря. Но не была еще записана оркестровая музыка, не была произведена перезапись, которая делается на Мосфильме.
Он тогда еще не был так известен, как сейчас. И «Бык», и «Т-34» вышли в прокат позднее.
Мы сделали первый трейлер ко Дню оружейника (19 сентября — прим. ред) и показали его в Ижевске на форуме. Он всем очень понравился, и я пообещал правительству Удмуртии, где сосредоточена большая часть оборонно-промышленного комплекса страны, провести премьеру в Ижевске. К счастью, все поняли, что картина художественная, чего я несколько опасался, ведь у нас любят предъявлять претензии в неполном соответствии документальным фактам истории. Но обошлось. Один из местных журналистов, который фотографировал Михаила Тимофеевича всю жизнь, даже удивился: «Вы улыбку Борисову будто на компьютере делали? Очень похож», на что я ответил: «Ну, мы же не „Ирландца“ снимаем, где героев омолаживали цифрой».
— Расскажите, как проходил кастинг на роль Калашникова?
«Бык»: Песни на ушельском языке
— Кастинг — дело непростое: смотришь много артистов, делаешь немало проб. Где-то сразу понимаешь, что не твой артист… Ошибиться в исполнителе главного героя — непростительная режиссерская трагедия! Муки на всю жизнь. До Юры на роль пробовались разные актеры. У Сергея Бодрова вообще были выбраны другие артисты — и на роль Калашникова, и на роль его будущей жены Кати. Если бы Сергей Владимирович стал снимать сам, я как продюсер отдал бы ему право утверждать актеров на роли. Но режиссером проекта стал я, поэтому искал своих актеров, которые мне бы как режиссеру были комфортны и сделали бы все так, как вижу я. Юра появился не сразу, но понравился мне после первой же пробы. Я понял, что главный герой есть. Надо отметить, что он тогда еще не был так известен, как сейчас. И «Бык», и «Т-34» вышли в прокат позднее.
На монтаже, бывает, жертвуешь в пользу динамики даже хорошо снятыми эпизодами.
— Кастинг проходил в начале 2018 года?
— Кастинг начался летом 2018-го. Но Юру я нашел ближе к концу года, а уже в марте следующего начался съемочный период. Уходила натура, нужно было кровь из носа снять зимний блок. Когда он пришел, мы с ним сразу нашли общий язык, обговорили видение персонажа. У меня сразу сложилось впечатление, что это именно тот актер, который должен быть на этой роли. Мы несколько раз встречались, сделали несколько проб. Позже у Юры возникли небольшие проблемы с занятостью на других проектах, но в итоге нам удалось все разрулить по графикам с его агентом. Оля Лерман тоже пришла в проект не сразу. Было много актрис, которые пробовались на роль Кати.
— Я читал, что на роль будущей жены Калашникова рассматривалась Ольга, дочь Сергея Бодрова-младшего. Так ли это?
— Нет, совсем не так. Ольгу мы взяли на одну из ролей второго плана и сняли эпизоды с ее участием: она играла медсестру в госпитале. В фильме есть полевой госпиталь, но мы снимали еще сцены в госпитале стационарном — там она очень хорошо сыграла, было, по-моему, два съемочных дня с ней. К сожалению, на этапе монтажа всё действие в стационарном госпитале мы вырезали. На монтаже, бывает, жертвуешь в пользу динамики даже хорошо снятыми эпизодами. Это тяжело, но картина должна быть цельной!
— Жена Калашникова в кадре — Катя, но ее отчество не упоминается. У него было две жены и обе Екатерины — Астахова и Моисеева. Правильно ли я понимаю, что образ Кати в фильме собирательный?
— Мы имели ввиду именно Екатерину Моисееву. Решили не затрагивать лирическую историю со станции Матай — нужно было уложиться в киноформат. Если вы помните, в фильме достаточно быстро происходит изобретение первого опытного образца пистолет-пулемета, а в следующем эпизоде Михаил уже едет в Казахстан. Поэтому Катя в исполнении Ольги Лерман — именно Екатерина Моисеева, которую он по сценарию встречает на Щуровском полигоне, и там, как и было в действительности, она помогает ему с чертежами автомата.
Продюсеру хочется заработать, а не остаться с долгами, поэтому аттракцион про войну — это тренд.
— Как вы думаете, почему в российском кино так много снимают о событиях минувших дней — о войне, спорте и космосе, но так мало — о том, что происходит в стране здесь и сейчас?
— О настоящем снимают кино развлекательное, entertainment. Есть и драмы современные, но если мы говорим о кассовых сборах и задаче Фонда кино, то коммерчески успешные фильмы в России — преимущественно комедии и фильмы-аттракционы. Тяжело заставить современного зрителя в возрасте от 15 до 25, избалованного западными, аттракционными блокбастерами смотреть российское авторское кино. Большие сборы «Холопа», «Льда» и «Последнего богатыря» показывают, что привлечь эту категорию зрителей в кино удается ярким жанровым картинам. Стали делать хорошее кино в последние годы — зритель поверил и пошел поддерживать русские фильмы рублем. Это очень здорово.
Так они были устроены, эти творческие люди — тратят все время на свое изобретение, поэтому семья у них и отходит на второй план.
Возвращаясь к вашему вопросу… О войне, спорте и космосе снимают потому, что эти фильмы собирают кассу. Не все, но большая часть. Есть, конечно, «клюквенные» истории про войну, в которые абсолютно не веришь, но их немного. В основном это кино с претензией на аттракцион, где руки и ноги отлетают, пули и снаряды проносятся в рапиде. Плюс такая кинопродукция от России очень популярна на международном рынке. Например, «Т-34» хорошо продается в Европе и Азии. Кому в мире интересно смотреть русскую драму, если, конечно, мы не говорим о драмах с фестивальной историей? Если речь про зрительское кино, то военные, блокбастерные истории больше привлекают аудиторию. Это рынок. Продюсеру хочется заработать, а не остаться с долгами, поэтому аттракцион про войну — это тренд. Но нужны другие бюджеты, в разы больше, и помощь государства, естественно. Нужны хорошие сценарии и режиссеры, которые не просто войнушку снимают рапидную, но и с актерами работать могут, и в целом историю способны рассказать достойно. А таких мало, поверьте. По пальцам пересчитать можно. Многое зависит от прокатчика, от росписи, от количества сеансов, от даты релиза и от того, кто на этой дате стоит. Бывает, снимешь хороший фильм, а о нем узнают потом из интернета, потому что в кино ему места не нашлось — это тоже рынок!
— Вы снимали один из эпизодов на натурных декорациях «Военфильма», верно?
— Да, мы снимали танковый бой, который идет в начале «Калашникова», под Калугой, используя декорации «Подольских курсантов» Игоря Угольникова. Там хорошая киностудия с отечественными и немецкими танками. С точки зрения продюсера снимать там удобно, иначе пришлось бы изрядно потратиться на доставку техники и тяжелого игрового реквизита. Да и натура там отличная, есть где развернуться.
— Кажется, что Калашников, которого мы видим в кадре, озабочен в первую очередь именно своим творением. Весь фильм он не может доехать до родной матери. Выходит, сначала защита отечества, а потом семья?
— Я бы не говорил так высокопарно, хотя в принципе в то время многие конструкторы, не только Калашников, жертвовали общением с родными ради дела. Так они были устроены, эти творческие люди — тратят все время на свое изобретение, поэтому семья у них и отходит на второй план. Думаю, если бы Михаил Тимофеевич постоянно нянчился с детьми и гулял с Катей по лесу, мы бы никакого АК-47 не увидели, как и творения Сахарова, Королева и многих других.
Читайте также
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»
-
Передать безвременье — Николай Ларионов о «Вечной зиме»
-
«Травма руководит, пока она невидима» — Александра Крецан о «Привет, пап!»
-
Юрий Норштейн: «Чувства начинают метаться. И умирают»