«Ирландец» — Ворох грехов
«Ирландец» повсюду. В России и во всем мире на малом экране Netflix вышел фильм Мартина Скорсезе. О поэтике артрита, ревматизма и кинематографе, который никак не хочет закрыть за собой дверь, рассказывает Василий Степанов.
Прагматизм — смертельная болезнь. «Ирландец» — кино о прагматиках, которые не привыкли долго витийствовать, принимая простые решения. «Видишь в руках пистолет — нападай! Нож — беги!» — энергично проповедует в зале суда обвиняемый, один из главных героев «Ирландца», знаменитый профсоюзный лидер Джимми Хоффа. Только что его самого могли порешить. Популист, американская городская легенда — у Скорсезе его играет Аль Пачино, как и остальные исполнители (собрались герои не хуже «марвеловских»: Де Ниро, Пеши, Кейтель), подтянутый с помощью сверхсовременных компьютерных технологий.
Мартин Скорсезе: «Я сказал, что фильмы Marvel — это не кино. Позвольте объясниться»
Хоффа — не новичок на экране. Когда-то его уже играл Джек Николсон в фильме Дэнни Де Вито по сценарию Мэмета, а еще Олег Борисов — в «Рафферти» Семена Арановича, Сильвестр Сталлоне — в «Кулаке» Нормана Джуисона. Последний вышел на экраны через пару лет после исчезновения Хоффы в 1975 году. Чистая циничная прагматика: громкое было дело, и Голливуд осваивал интересную тему.
Самого Скорсезе упрекнуть в прагматизме едва ли повернется язык. Если только не счесть таковой способность классика доказать Netflix насущную необходимость 150-миллионных вложений в неслыханный CGI-грим. Хотя и это скорее из области поэзии.
Нет-нет, тут важны не сюжет и не герои. Неважно, правда на экране или вымысел. Нет уже никакого общественного интереса. Актуальности — как пузырьков во вчерашнем игристом. Сроки давности по делу пропавшего профсоюзного босса давно вышли: и свидетели, и подозреваемые покоятся на кладбище — и как сказано в финале «Барри Линдона»: «Хорошие и плохие, красивые и уродливые, богатые и бедные — теперь они все равны».
Что кулаками махать? Особенно нечего добавить.
Мораль? Как тут может быть мораль? Все и так в курсе: большая политика и большая история всегда идут рука об руку с преступлением (см. «Банды Нью-Йорка»). Суть послевоенной Америки: даже гангстеры живут славной, скучной и малоувлекательной жизнью на фоне несоразмерных с их грешками деяний государства. Вот короткое резюме от бубнящего на заднем плане телевизора: неудача авантюры в Заливе Свиней, нераскрытое убийство Кеннеди, грязь Уотергейта, а под конец даже бомбардировки Югославии. Между этими сюжетами Скорсезе вставляет репортажи о тех, кого порешил Фрэнк Ширан, подручный Хоффы, чья кличка дала название фильму (по биографическому роману о нем «Я слышал, ты красишь дома» и написан сценарий). Нажимают на курок в Пентагоне, нажимают на курок в Маленькой Италии, и все не при делах — пожимают плечами, ссылаясь на пятую поправку конституции, дающую право не свидетельствовать против себя.
А Скорсезе не пользуется — он охотно свидетельствует: да, я не хуже Фрэнки Ширана крашу дома, красил, и буду красить, пока жив. Красил в «Славных парнях», красил в «Казино»… Хотел взорвать эту мерзкую прачечную. Но что-то помешало.
Если отречься от прагматики, что можно увидеть в «Ирландце»?
Да, фильм довольно тяжеловесен — особенно в первые сорок минут, когда хронология скачет, а по лицам главных героев, честно говоря, не разберешь, что за год на календаре. Да, он избыточно говорлив. Да, его цифровые фокусы производят забавный эффект: можно освежить лица, но трудно исправить осанку или омолодить по-стариковски скованные движения. Смотришь, как Де Ниро размахивается, чтобы кинуть в залив пистолет, и думаешь про себя — как бы удар не хватил любимого актера. Или сцена, где он бьет ногами какого-то несчастного каскадера — как бы не вывихнул колено! Но именно эта артритная пластика, поэтика ревматизма и болей в суставах заставляет отнестись к «Ирландцу» с какой-то особой нежностью. Такая боль: Скорсезе рассказывает о старости руками и ногами стариков. Позвольте, а как еще о ней расскажешь?
Последняя треть фильма бесценна.
Ее не испортить даже размером экрана, хотя тут все в целом, кажется, удачно сложилось, «Ирландец» неплохо выглядит и в смартфоне. Главное на крупных планах: смерть неизбежна, во рту раскисает мякиш смоченного в вине хлеба — тайное причастие ни во что, кроме насилия, не верящих людей; вечно бы смотрел, как они жуют. Под конец в Скорсезе будто бы вселяется дух Серджо Леоне, который продолжает свой эпос «Однажды в Америке» (тоже, кстати, идет почти четыре часа, и никто особенно не жалуется). В опиумном дурмане Де Ниро вспоминает будущее, навещает былых друзей, а потом вдруг покупает себе гроб, кадиллак среди гробов.
Джокер в Фивах
Не хочется спойлерить, но лично на меня история с похоронами, которые организует себе главный герой, никак не желающий ложиться в землю («когда будете уходить, прикройте дверь, но не до конца, я этого не люблю»), оказывает почти магическое действие. Будто это не он, а сам большой грешный Кинематограф накануне своего неизбежного отхода в вечность из дома престарелых путается в показаниях, пытаясь вымолить прощение у молодого зрителя (как душегуб Фрэнк — у своей дочери), побыть с ним хоть чуть-чуть. Трясет пятой поправкой и все-таки выдает себя с головой — одним взглядом стариковских глаз. Но было бы чересчур прагматично просто закрыть за ним дверь. Ведь главные истории все еще не рассказаны.
Так что не будем прагматиками. Будем, как Netflix.
