Интервью

Александр Горчилин и Филипп Авдеев о «Кислоте»


Александр Горчилин и Филипп Авдеев на съемках «Кислоты»

 

— «Кислота» — поколенческое кино о двадцатилетних людях, но написал его Валерий Печейкин, который старше и тебя, и героев фильма. Как происходила работа над сценарием, и как сказывалась ваша разница в возрасте?

Александр Горчилин: Ко мне подошла продюсер фильма Сабина Еремеева и спросила: «Саша, расскажи, что тебя волнует?» Я подумал немного, и записал какие-то вещи, скорее даже важные для меня, а не для фильма. На основе этого Печейкин написал сценарий — он очень талантливый драматург, и хотелось увидеть, как он себя применит в кино. Ты же понимаешь, что он не какой-то человек из другого мира — мы видим одни и те же вещи, и разница в возрасте не имела значения. Ну и, конечно, мы с ним много работали вместе над текстом.

— В фильме интересно следить за тем, как повествование поочередно выделяет то одного, то второго героя. Это было сразу задумано, или сложилось по пути?

А. Г.: Да, мы сразу так придумали, это было важно. При этом первая версия фильма шла два с половиной часа. Но резать было не трудно и не жалко — кроме отдельных кадров и моментов, например, эпизода в Музее современного искусства.

 

 

— У тебя были референсы, как снимать эту историю, как должна выглядеть Москва? Эпилог смотрится как оммаж Гаспару Ноэ — с кислотными тонами и затылочными планами. Дальше можно обнаружить другие сближения.

А. Г.: Да, про затылочные планы ты прав. Но вообще у нас не было референсов. Я честно пытался их подобрать, но толком не вышло — не потому, что у нас такой уникальный материал, просто это не складывалось во что-то цельное. А какие еще влияния там, по-твоему?

— Малик — за эпизод в степи, Ван Сент — ну хотя бы из-за Филиппа Авдеева.

А. Г.: (смотрит на Филиппа) Да, это правда, Филипп — ты у нас ван-сентовский персонаж. Про Малика не соглашусь: у него крупные планы, рука над травинкой — а у нас общий и другая эстетика.

— Хорошо, референсов не было. А как работали над раскадровкой?

А. Г.: Раскадровки никакой не было. Все придумывали на месте. Приходили и смотрели, как сделать. Часто локация диктовала мизансцену. Изначально герой Петра Скворцова должен был выпрыгнуть из окна. Но мы попали в квартиру, где балкон идет от кухни через все комнаты — и решили эту сцену по-другому. [В фильме персонаж Скворцова прыгает с балкона, перед этим поговорив с приятелем, который на смежном балконе курит — примеч. ред.]

— Придумывали на месте — с оператором Ксенией Середой?

А. Г.: Да, я вообще из-за нее за это все взялся. Мы давно вместе занимаемся видеосъемками: делали ролики для Гоголь-центра, документальный фильм «#КОМУНАРУСИЖИТЬХОРОШО». Это человек, с которым я совершал первые шаги в кино. Мне с ней *** [очень хорошо — примеч. ред.]. Она сейчас, кстати, работает здесь, в Петербурге, над фильмом, который, возможно, прославит Россию за рубежом.

 

Оператор фильма Ксения Середа

 

— Поговорим о русском кино. Чего вам с Филиппом в нем не хватает?

А. Г.: Ох, если бы я его еще смотрел. Я сейчас снимался в сериале «Ханна», который делает Amazon [продолжение одноименного фильма Джо Райта — примеч. ред.]. Там нет феноменальной режиссуры и актерских работ, или чего-то, что я не видел здесь. Но это совершенно другой подход. Например, там вкладывают деньги в то, чтобы поехать в заповедник в горах Словакии. Заповедник зимой закрыт, и нужно платить словацкому правительству, чтобы по их указу приехать туда. И все ради трех сцен в Татрах. Они пытаются выжать максимум, чтобы потом что-то из этого получить.

Моему другу-оператору тут на съемках сериала для канала «Россия-2» сказали: «Ты что, пытаешься из говна конфетку сделать? Ну ты помни, что конфетка-то все равно будет из говна». Этот подход надо менять. А все остальное уже есть.

Филипп Авдеев: Да, в последние пять лет стало не страшно ходить на пробы. Сейчас много молодых людей в индустрии — сценаристов, режиссеров, операторов — с которыми можно найти общий язык. Я слышал, например, что на фестивале в Выборге [«Окно в Европу» — примеч. ред.] очень много молодых авторов, так что процесс идет в нужном направлении, главное, чтобы старшие коллеги поддержали эту волну, которая может случиться.

— О старших коллегах. В этом году мы много говорим об Алексее Аграновиче: сперва из-за его роли в «Частице вселенной», затем из-за «Юмориста». В «Кислоте» он играет роль отца Пети. Как вы с ним работали?

А. Г.: Алексей работает с нами в театре, сейчас играет дядю Филиппа в спектакле «Обыкновенная история», там они Адуев-старший и Адуев-младший.

Ф. А.: Он суперпрофессионал, который при этом не боится пробовать новое, рисковать. Мы недавно с ним работали на проекте «Выше неба», и в очередной раз все прошло круто.

А. Г.: Но при этом он остается в достаточно закрытой позиции. У него есть стиль, которого он придерживается, такой внутренний fuck для всего мира. Очень рад, что сейчас он сыграл в «Юмористе», потому что знаю много людей, которые хотели увидеть Аграновича крупным планом.

 

Алексей Агранович и Александр Горчилин на съемках «Кислоты»

 

— Саша, у тебя самого сейчас есть дальнейшие режиссерские планы?

А. Г.: Не-а. Я человек, не обладающий техническими знаниями, не владеющий ремеслом. Мой единственный ресурс — личная увлеченность и внутреннее желание. Если его нет, то нет смысла заниматься. Я не могу встать на конвейер, я так не умею. Если когда-нибудь случится так же, как с «Кислотой», внутренняя необходимость сделать кино — я сделаю. Предложения поступают, но я не берусь — не уверен, что смогу сделать.

— Ты снимал «Кислоту» перед «Летом» — а туда вернулся уже с опытом режиссерской работы. Как можешь описать работу Кирилла Серебренникова на площадке?

А. Г.: Он создает очень легкую, непринужденную атмосферу. Все происходит само собой, и вообще съемки напоминают праздник, такой пионерлагерь. При этом ты смотришь на Кирилла и понимаешь, что внутри идут сложные процессы, есть сомнения, проблемы. Но вовне это не идет.

У нас на «Кислоте» не было пионерлагеря.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: